Прошлый раз перед уходом я все-таки умудрился спрятать в ее комнате немного монет и понял, что Флер нашла их. На столе стояли остатки ужина, а елка буквально утопала в мишуре, серебристых дождинках и игрушках. Когда я вошел, Флер как раз вешала последний шарик на гнувшуюся под тяжестью других стекляшек ветку. Дверь за мной захлопнулась, и Флер выронила шар. Множество осколков остались на полу.

– Не расстраивайся! – предупредил я девушку, легко взмахнул кистью ладони и с восторгом творца наблюдал, как осколки соединяются, склеиваются и становятся единой неповрежденной вещицей. Шар сам плавно взлетел с пола и через миг очутился на ветке. Рождественский ангел на верхушке елки радостно взмахнул золотистым крылом, а цветные стекляшки в гирлянде радостно зазвенели и начали менять тона.

– Это называется колдовством, Флер, – объяснил я. – Ты когда-нибудь слышала о колдовстве?

– Даже не спрашивай, – Флер снова убрала за угол метлу, которую вытащила, чтобы подмести осколки, и заинтересованно посмотрела на свертки у меня в руках.

– Это тебе, – я отдал ей шуршащую оберточную бумагу. – Считай, что это новогодние подарки.

– Даже если кто-то и делал мне подарки, то я уже совсем об этом не помню, так давно это было, – вздохнула Флер.

Я купил ей три платья: лиловое, сиреневое и бледно-золотистое, такие цвета, мне показалось, ей пойдут. О подарках я вначале даже не подумал, только решил, что Флер необходимо одеть во что-то приличное, чтобы она не выглядела ребенком, одевшимся в тряпки старшей сестры.

Еще я вытащил из кармана целую пригоршню побрякушек: бархотку с камеей, жемчужное ожерелье, изумрудную брошь, пару колец и браслетов, клипсы и даже простенькое бриллиантовое колье.

– Неужели все мне? – Флер посмотрела на меня так изумленно, будто поверить не могла в такую щедрость.

До моего прихода единственной красивой вещью в ее комнате, кроме елки, был вышитый бисером башмачок. Я обратил на него внимание, потому что он был только один, будто ему было и суждено появиться на подоконнике одному без пары.

– А где второй? – удивился я, хотя это и могло показаться невежливым, лезть в личные вещи хозяйки, когда сам пришел только в гости.

– Второго нет, – чуть ли не радостно пропела в ответ Флер.

– Почему?

– Потому что это башмачок, в котором живут феи, – призналась Флер. – Ты слышал легенду о том, что феи иногда крадут понравившийся им башмак, чтобы сделать его своим домом. Вот и с моими туфельками там случилось, однажды ловкие невидимые ручки утащили один из башмаков, а второй стал для меня чуть ли не реликвией. Взгляни, может правда, внутри есть жильцы с крылышками.

Флер протянула мне башмачок, но я отказался развязать шнурок и заглянуть внутрь. Туфелька с бисерным узором была так изящна и так резко выделялась на фоне убогой обстановки, что, скорее всего, Флер просто украла ее или нашла.

Одна перчатка, один башмак, кажется, у Флер это уже вошло в привычку тащить все, что плохо лежит, а потом выдавать за свои собственные вещи. Я поспешно спрятал руку за спину, опасаясь, как бы Флер не сняла с меня обручальное кольцо, а потом стала утверждать, что оно всегда и было ее, а не мое.

– А почему ты не снимешь плащ? – насторожилась девушка.

– Что-то не хочется, – я поплотнее запахнул на себе одежду, и ощутил, как трепыхнулись крылья за спиной.

– Тебе никогда не хочется снимать накидку, неужели ты так боишься холода, но ведь я могу разжечь камин. Или огонь ты тоже не любишь?

– К огню у меня совсем другое отношение, – возразил я и тут же об этом пожалел. Флер сразу заинтересовалась, даже поставила свой драгоценный башмачок назад на подоконник, при чем с такой осторожностью, словно в нем, действительно, жили феи и даже створку на окне чуть приоткрыла, как бы специально, на случай, если крошечные жильцы решат прогуляться.

– Тебе хотелось бы уметь летать? – вдруг спросила Флер.

– Для чего? – я попытался сохранить хладнокровие, а плащ все-таки запахнул еще плотнее, чтобы Флер не смогла заметить крылья.

– Для того, чтобы забраться на крыши тех красивых зданий, которые в изобилии украшены статуями, и откуда, наверное, виден весь город, как на ладони. Хотелось бы понаблюдать за миром в то время, как никто из людей даже не подозревает о том, что я за ними слежу.

– То есть, тебе бы хотелось немного пошпионить, – уточнил я.

– Вполне возможно, – рассмеялась Флер, и в этот самый миг какое-то проворное, покрытое жесткой шерсткой существо пробежало прямо у меня под ногами, кажется, даже попыталось оцарапать или стащить пряжку с сапога, но не успело, поскольку Флер крикнула:

– Не смей!

Неужели это была кошка, нет, скорее уж крыса. А еще вернее, ни то, ни другое. Я заметил, что странный зверек очень проворно вскочил в кармашек кружевного передника Флер и спрятался там.

– Что это была за тварь? – спросил я, но Флер, к моему удивлению, только пожала плечами.

– Какая тварь? Я ничего не видела, – она изумленно озиралась по сторонам, а зверек, если он и сидел у нее в переднике, скорее всего, мог уже выскочить оттуда и нырнуть в приоткрытую створку окна.

Почему-то атмосфера в комнате начала меня угнетать. Флер была чудесной и жизнерадостной, но я уже не в первый раз заметил, что за плечами у нее стоит смерть, не элегантный зловещий господин под стать мне, а свирепая старуха с косой, и костлявая рука уже тянется к нежной шее Флер, а затем только холод и черви. Я закрыл глаза, чтобы не видеть жуткую картину будущего или настоящего, ведь по ладони моей подопечной можно было прочесть, что она мертва уже в данный момент, но ведь она была жива, говорила, смеялась, радовалась подаркам, и я не хотел, чтобы с ней случилось что-то плохое, но сделать ничего не мог. Ведь мне все время виделось, что Флер уже во власти смерти.

Я сам не понимал, почему забочусь об этой девушке, приношу ей одежду, еду, пытаюсь ее развлечь. Возможно потому, что сквозь ее глаза на меня, как будто смотрит та, другая, давно потерянная, но не забытая.

– Мне пора идти, – пробормотал я, ощутив, что кожа горит, а тело нестерпимо тянет в полет. По ночам я становился сам не свой.

– Так быстро уходишь? – возмутилась Флер. – Неужели ты оставишь меня одну и это в новогоднюю ночь? Ведь скоро полночь?

– Через пять минут, – точно ответил я, хотя часов перед глазами не было, но время я всегда узнавал безошибочно так, словно внутри у меня мой собственный циферблат.

Еще недавно мне самому не хотелось в одиночестве встречать новый год, а теперь Флер предлагала мне остаться возле наряженной елки, но, во-первых, для дракона такой мирный способ провождение праздников был противоестественным, а, во-вторых, мне вспомнился вечер в театре и один знакомый образ, промелькнувший в толпе меж сотен чужих людей. Может, тогда я и ошибся. Может, следы никуда меня не приведут. Во всяком случае, если сегодня я останусь с Флер, то буду чувствовать себя предателем.

Я уже распахнул дверь и сбежал вниз по лестнице, как вдруг на последней ступеньке, прямо на пути, встала Флер.

– Не уходи! – потребовала она.

Как ей удалось так быстро преградить мне путь? Раньше только мне одному удавались такие фокусы. Флер стала первой, кому удалось меня удивить. Неизвестно куда исчез старый наряд. На Флер уже было надето золотистое платье с завышенной талией, которое я ей принес. Шею обвивало ожерелье, волосы были уложены в модную прическу. Как ей только удалось переодеться меньше, чем за секунду. Наверное, впервые за столетия я был поражен. А не мои ли все это фантазии?

– Мне, правда, пора идти, – я слегка коснулся ее плеча, только для того, чтобы убедиться, что она настоящая и отодвинул ее со своего пути.

Чуть удлиненными пальцами я лишь слегка коснулся ее кожи, а Флер все-таки вскрикнула. От моего прикосновение на ее плече остались царапины.

– Обязательно подровняю ногти, – пообещал я, только чтобы сгладить ситуацию.

– Но следы-то не от ногтей, – возразила Флер. – Так может царапаться только животное.