Рассветник добавил:
- Поэтому вот что: если увидишь в Новой Дубраве, или еще где-нибудь, своего брата, а на лбу у него - черный ожег... Не верь тогда вобщем, что это твой брат перед тобой.
Немного проехали в тишине. Коршун с Рассветником начали было новую песню, да быстро рассорились из-за того, какие слова петь вперед и замолчали. Пила долго думал про себя, а потом спросил Рассветника:
- А что, этот злыдень может когда захочет, в кого захочет вселиться?
- Нет, не так. - сказал Рассветник - У них есть условие: Прежде, чем злыдню войти в человека, этот человек должен согласиться в чем-нибудь злыдню помочь. Только тогда злыдень будет иметь над ним власть. Такой у них порядок - добавил он - делать зло тем, от кого видели добро, а если придется поневоле принести добро кому-нибудь, то обязательно с такой добавкой, чтобы человек сам был не рад.
- Так что, получается, если Краюха его проводить согласился...?
- То-то и оно. Согласился.
- Согласился - значит пропал. - добавил Коршун.
- А если он это... - вдруг как бы подумал вслух Пила - Если он не сам, а я его уговорил, ну не уговорил, а подтолкнул, что ли...
- Как дело-то было? - спросил Рассветник.
- Да как... Этот подъехал к нам, незаметно еще подъехал как будто подкрался. И давай, говорит, в проводники мне нанимайтесь. Я Краюхе и говорю: езжай давай. Он и согласился... Меня черт тоже дернул... Послать бы его катиться по всем колдобинам!
- Ну-ка, глянь на меня, Пила! - сказал Рассветник громко и твердо. Все остановились. Пила посмотрел Рассветнику в глаза.
- Ты никак надумал себя винить? - спросил воин.
- Так я это... Я ведь сам его вроде... - пробормотал Пила, не то наговаривая на себя, не то оправдываясь.
- Послушай-ка меня теперь! - сказал Рассветник, точно повелел - Про то, кто перед тобой, ты не знал, и знать не мог, так? Так! Ты брата своего отправил зачем - выполнить за тебя досадное дело, о жизни и смерти речь не шла, и в мыслях не было! А если бы знал - не отправил бы ведь ни за что, правда?
- Так, но...
- Вот и не казни себя за то, о чем не знал, и представить даже не мог! Это во-первых. Во-вторых, насчет "послать бы его" Об этом думать забудь! И думать забудь себя винить, что не послал - об этом и речи не могло быть! Еще не такие люди, парень, как ты или как я, или посильнее нас, поддавались на чары злыдней, и по одному их слову делали такое, что сами потом проклинали свою слабость и волосы рвали на голове! Понял? А тебе, не знавшему, не видевшему их ни разу, к встрече с такой силой никак не готовому - тебе и думать было нечего о том, чтобы как-то с ним спорить, Ясно?
Пихнули коней под бока и тронулись дальше.
- Ясно-то оно ясно. - сказал Пила чуть погодя - А вы сами откуда про них столько знаете?
- Да мы уже не первый год за ними гоняемся. - сказал Коршун.
- Мы за ними, а в позорные годы было так, что злыдни гонялись за нами. - прибавил Вепрь.
- Князь вас послал? - спросил Пила.
Коршун посмотрел на Рассветника.
- Слышь, Рассветник. Князь нас послал, или как?
- Нет, Пила, мы не княжеские люди. - сказал Рассветник - Коршун с Вепрем - они вот на службе у князя, их воевода Барс отпустил из гор нам в помощь. А мы с Клинком никому не служим. Мы ученики Старшего и ему помогаем в его делах.
- А кто он, Старший?
- Он мудрец и колдун. Живет на белой горе в Пятиградье. Не слыхал?
- Слышал, что есть такая земля, Пятиградье, а что за страна, и что там за люди живут, не знаю. Они не ратаи, кажется?
- Да, не ратаи. Но они тоже данники стреженского князя и служат ему по особому договору. Называется их народ уннаяка.
- Унаяки вобщем. - сказал Коршун - Вепрь вот у нас унаяк.
- А учитель ваш тоже унаяк?
- Нет, он ратай. - сказал Рассвтеник.
- Почему тогда живет там?
- Нравится ему там. - сказал Рассветник - Он никому не служит, вот и живет, где нравится.
- Так вы оттуда, с самого Пятиградья за злыднем гнались? - спросил Пила.
- Да мы по каким только местам за ними не носились! Ты и не слышал о таких местах, наверное. И везде они за собой бросают мертвые тела с опаленными лбами. - сказал Рассветник.
- Это затворник их научил так? - спросил Пила.
- Он, кто ж еще. - сказал Коршун.
- И сам он так умел?
- Ясноок-то? - переспросил Рассетник - Умел, наверное. Только оно ему зачем, он ведь многие годы сидел безвылазно под землей. Не ел, не пил, поддерживал в себе силы одним колдовством.
- Это и у нас рассказывали, что он света боялся, а тьма ему придавала силы. - сказал Пила - А ваш учитель не так живет?
- Нет, не так. - резко сказал Рассветник - И если бы ты так сказал, зная Старшего, то за это одно... Ты не сравнивай больше пещерника с нашим учителем.
- Не буду! - с готовностью согласился Пила.
- Ему свет и красота земная придают силы, хотя он и тьмы никогда не боялся. Ты и не знаешь наверно, что если бы не Старший, то может быть, Ясноок до сих пор бы сидел в своей яме на княжьем дворе, и всю ратайскую землю гноил бы, как раньше!
- Как это?! - удивился Пила - Ты говоришь, ваш наставник Ясноока победил, а я про это и правда не слышал! Знал бы - ни за что не стал бы спрашивать, похожи ли они или нет, с тем колдуном!
- Ну, то что ты не слышал о нем, это не удивительно. До сих пор за это все хвалят только князя Светлого.
- Расскажи, как было! - взмолился Пила - И как вообще оно так получилось, что какой-то крысюк подпольный, весь век в берлоге просидел, и забрал такую власть!
- Это, Пила, долгая история. - сказал Рассветник.
- Так ведь и путь у нас не близкий. Расскажи, а я потом нашим в Горюченском перескажу.
Рассветник начал рассказывать:
- Началось все лет двадцать назад, еще в начале княжения Светлого. Тогда впервые стало слышно про Ясноока. Сначала он появился в Каяло-Брежицке - в большом городе на полудне, в столице Степного Удела. Но там он, судя по всему, надолго не задержался, а перебрался в Стреженск, и год-два сидел тише воды ниже травы. Старики, которые тогда его знали, говорят, что он был чистой воды акиринаец. Но никто и глазом моргнуть не успел, как Ясноок стал самым коренным ратаем, и даже говор у него стал настоящий малочарокский, так что тамошние его чуть ли не за поприще начали принимать за земляка.
- Так он откуда на самом деле взялся? - спросил Пила.
- Никто этого толком не знает. Скорее всего - из акиринайского земли, что в царстве хвалынского калифа, там в это время была большая междоусобица, и оттуда много акиринайцев спасались в наши сопредельные земли - кто в Стреженск-Полуденный, кто в Каяло-Брежицк. Этот вот добрался до самого великокняжеского Стреженска. Поселился он там у книжников, стал переписывать книги и переводить с акиринайского и хвалынского. Тогда он и стал впервые известен своей ученостью, там и с Вороном познакомился. Про Ворона-то слышал?
- Нет. - признался Пила - А он кто?
- Ворон - колдун. Тогда в Ратайской Земле было два больших колдуна - наш Старший и Ворон. Когда-то они называли друг друга братьями, но Ворон прельстился золотом и честью больше чем мудростью, и подался в Стреженск - колдовать для князей и больших бояр. Мудрости и силы он из-за этого лишился, а золота и большой чести так и не нажил нажил. Старший, когда тот уходил, только головой вслед покачал, и остался жить на Белой Горе. Так вот, Ясноок напросился к Ворону в ученики, с книжного двора ушел, стал Ворона назвать вторым отцом, а уж Ворон на него нарадоваться не мог, такой способный да усердный ученик нашелся! Глаз с учителя не сводил, каждое слово его ловил и глотал поскорее. Готов был дорогу перед Вороном мести бородой, башмаки целовать.
- Он так, конечно, не делал. - сказал Коршун - Только клялся, что готов был.
- Так вот. - продолжал Рассветник - В ворожбе он скоро превзошел самого Ворона, но ничего без его совета делать словно не смел - все сначала спрашивал, а за каждый совет благодарил чуть ли не со слезами. Ворон от этого становился мягким, будто тесто, и рад был раскрыть Яснооку любые тайны - даже то, что ему Старший в годы братства доверял строго-настрого держать при себе, до самого крайнего случая.
