Неужели эта Эва Фостер хотела сказать, что Майкл имеет к детям какое-то отношение?

– Я незнаком с вашей сестрой, – твердо сказал Майкл, – поэтому, что бы вы ни задумали провернуть, настоятельно рекомендую выбросить эту затею… – Он не договорил, получив от Эвы пощечину. Малышка, которую он держал на руках, принялась кричать. – Это было лишнее, – сквозь зубы сказал он, укачивая малютку.

– Это было совсем не лишнее, – вспылила Эва, ее лицо еще больше побледнело, она подошла ближе и погладила девочку по спинке. – Как у вас только хватает наглости говорить, что вы не знакомы с моей сестрой, обвинять нас во лжи, когда у вас на руках ваша собственная дочь! – Ее голубые глаза блестели, голос дрожал от переполнявших ее эмоций.

– Я не… – Майкл замолчал и сделал глубокий вдох, стараясь прийти в себя, щека все еще горела от удара. – Софи не моя дочь.

– Уверяю вас, ваша, – сердито ответила Эва.

– Может быть, нам стоит успокоиться? Мы пугаем детей, – уверенно добавил Майкл, когда Эва открыла было рот, чтобы продолжить спор.

С Майклом никто не спорил. Он привык отдавать приказы, и обычно их выполняли, а не оспаривали. К тому же ему не нравилось, как эта склочная, но чертовски привлекательная женщина все усложняла и продолжала настаивать на том, что он – отец ее племянников.

Таких обвинений он не терпел. Много лет назад одна женщина преподала Майклу урок, показала, как можно манипулировать мужчиной. Ее звали Эмма Лоузер. Благодаря ей он узнал, что женщинам вообще нельзя доверять, а в вопросах контрацепции особенно.

Сколько лет прошло с тех пор, как Эмма пыталась шантажировать его и заставить на ней жениться, утверждая, что ждет от него ребенка? Четырнадцать. Майкл помнил все так ясно, словно это было вчера.

Тогда Майкл не стремился убежать от ответственности. Он думал, что любит Эмму, и обрадовался тому, что у них будет ребенок. Они уже готовились к свадьбе, а потом на вечеринке Майкл познакомил Эмму с одним из своих друзей. Спустя несколько дней она решила, что Дэниэл, чья семья богаче семьи Майкла, больше подходит на роль ее мужа. Тогда-то она и призналась Майклу, что никакого ребенка нет, она ошибалась. Тремя месяцами позже Эмма попыталась точно так же заарканить Дэниэла.

Майкл рассказал Дэниэлу о махинациях его невесты, о том, что она обманула Дэниэла. В ответ Эмма закатила грандиозный скандал.

Девушка хотела хитростью женить на себе Майкла, и этого оказалось достаточно, чтобы заботиться о контрацепции и никогда не доверять женщинам…

Именно поэтому Майкл мог с уверенностью сказать, что Эва Фостер лжет. Он не был отцом ее племянников.

– Они ваши, – мягко сказала девушка, – они близнецы.

Они были очень похожи друг на друга. У обоих были черные волосы и необыкновенные голубые глаза, как у их тети.

Да какая разница, близнецы они или нет? Майкл им определенно не отец!

– Сколько им? – выдавил из себя он.

– Пытаетесь вспомнить? – насмешливо спросила она.

– Сколько? – сквозь зубы процедил Майкл.

Эва пожала плечами:

– Полгода.

Если беременность Рейчел Фостер прошла нормально, то добавляем к шести месяцам еще девять, итого пятнадцать месяцев назад у Майкла должен был быть…

Да с какой стати он вообще занимается подсчетами? Хотя эта девушка и говорит такое, но ни одна женщина никогда в жизни не забеременела от Майкла!

– И вы решили, что они мои, потому что… – Он говорил все так же спокойно, а глазки Софи начали слипаться, она положила голову ему на плечо, малышка, очевидно, устала плакать.

Эва чуть вскинула волевой подбородок:

– Потому что Рейчел мне так сказала.

Майкл кивнул:

– Тогда объясните мне, пожалуйста, почему ваша сестра не потрудилась сама приехать и все мне объяснить?

– Потому что… Осторожно! – предупредила его Эва, увидев, что Софи уснула и вот-вот соскользнет с рук Майкла. – Как вам это удалось? – восхищенно прошептала она, глядя на спящую Софи.

Обычно близнецы засыпали только после прогулки или когда Эва подолгу укачивала их на руках. Она не могла припомнить, чтобы хоть одну ночь провела спокойно – дети постоянно просыпались. Больше не получалось нежиться в кровати до самого обеда в воскресенье утром, теперь это казалось Эве эгоистичным. Те дни канули в Лету.

– Что? – тихо спросил Д’Анджело.

– Не суть, – раздраженно пробормотала Эва, – просто уложите Софи в коляску. Она не любит сидеть справа, – устало добавила она, а Майкл вопросительно поднял брови.

– Она же спит, какая разница?

– Когда проснется, поймет, – нетерпеливо ответила Эва.

– Ну конечно, – сухо протянул Майкл, он был готов поспорить с Эвой, что малыш не поймет, с какой стороны он сидит.

Кое-как уложив малютку и каким-то чудом не разбудив ее, Майкл посмотрел на Софи. Она была похожа на темноволосого ангелочка, черные ресницы касались пухленьких щечек, а ротик походил на набухший розовый бутон.

Мужчина тут же выпрямился, осознав, что умиляется видом малютки.

– А он? – Майкл указал на младенца на руках у Эвы.

– У него есть имя. Сэм, – язвительно уточнила она. – Ему и у меня хорошо. – Она умиленно посмотрела на малыша, уютно прижавшегося к ее шее. – Сэм спокойнее, – добавила она, заметив насмешливое выражение лица Майкла.

– Наверное, потому, что он мальчик, – без тени стыда сказал Майкл.

Эва саркастично прыснула:

– По опыту знаю, что мужчины обычно ленивые, но никак не спокойные!

– Как вы сказали? – Майкл нахмурился.

– Уверена, вы услышали меня с первого раза, – нарочито вежливо ответила Эва.

Да, услышал, и ему это совсем не понравилось. Они с братьями работали не покладая рук на протяжении последних десяти лет, чтобы из одной галереи сделать три: в Лондоне, Нью-Йорке и Париже – и превратить их в престижные и уважаемые аукционные дома. Теперь братья пожинали плоды своего труда. Они были богаты и жили в достатке, которого добились сами, а не получили на блюдечке с голубой каемочкой.

На лице Эвы Фостер застыла саркастическая гримаса. Очевидно, она думала иначе!

Ко всему прочему, она вбила себе в голову, что Майкл был отцом ее племянников…

Пора взять ситуацию в свои руки.

– Это ваше мнение, – резко кивнул он и сел за стол. – Вы собирались рассказать, почему вместо вашей сестры сегодня приехали вы…

Эва хорошо понимала, что Д’Анджело стремится сохранить дистанцию между ними, чтобы разговор о детях был похож на деловую беседу. У Эвы в голове не укладывалось, как можно сравнивать детей и работу.

Д’Анджело был совсем не таким, каким Эва себе представляла мужчину, соблазнившего и бросившего беременной ее младшую сестру. Рейчел любила повеселиться, она поступила довольно опрометчиво, решив отправиться в кругосветное путешествие на год сразу по окончании университета. Она вернулась спустя десять месяцев с ребенком под сердцем. Позже выяснилось, что детей двое.

Мужчина, сидевший за столом, был совсем не таким, каким Эва представляла его со слов сестры. Рейчел так вдохновенно рассказывала, какой он очаровательный, симпатичный и как им было весело в Париже. Да, Майкл был очень симпатичный, хотя и довольно мрачный, угрюмый и опасный тип. Эва содрогнулась, увидев отпечаток своей ладони на его щеке. Вне всякого сомнения, эта аура опасности, окружавшая его, компенсировалась абсолютным самообладанием, иначе у нее самой на щеке был бы такой же отпечаток!

Его красота была неявной: ледяные карие глаза, точеные черты лица, строгая манера держаться. Он был холодным и отстраненным, и Эва не могла себе представить, чтобы этот мужчина страстно отдавался женщине, занимаясь с ней любовью.

И уж точно Эва не могла представить себе этого человека рядом со своей немного легкомысленной сестрой на свидании, не говоря уже о постели.

Может, лучше всего, принимая во внимание факты, Эве перестать думать о физической стороне отношений Рейчел с этим человеком?

Она поджала губы и сказала ему:

– Я приехала вместо Рейчел, потому что она умерла.