Не знаю, как насчет «Чайки», а вот летом 1954 года, будучи Председателем Совета Министров БССР, К.Т. Мазуров за рулем «Победы», без охраны и помощников приехал в глубинку – в Телеханский район, где в то время я работал первым секретарем райкома партии. Дорога от Ивацевичей до Телехан (46 километров) была, как выражаются танкисты, «земля – небо». На гребле у деревни Козики в дождь ни пройти, ни проехать. Если мне надо было на ГАЗ-69 ехать в Брест, то я просил председателя колхоза выслать в помощь гусеничный трактор. Такая же дорога была и на Пинск.

Кирилл Трофимович как-то добрался самостоятельно, побывал на полях колхозов имени Ленина, Молотова, Жданова, осмотрел посевы, побеседовал с крестьянами. К сожалению, ни меня, ни председателя райисполкома в районе не было – вызвали на областное совещание в Брест.

Кирилл Трофимович зашел в секретарскую хату (старый одноэтажный дом, удобства во дворе). Дома была только наша нянька и хозяйка Прасковья Семеновна, кстати, тоже партизанка. Входит человек:

– Здравствуйте, я – Мазуров.

Заохала, засуетилась бабка, да это же глава правительства. Предложила присесть. Накормила чем бог послал: борщом, яичницей.

На следующий день звонит Кирилл Трофимович мне в райком:

– Что же это получается? Единственный раз приехал к тебе в гости, а хозяина дома нет. Ну, брат, и дороги у вас. Как же вы там живете, как работаете?

– Кирилл Трофимович, во все двери уже стучался, просил, умолял – помогите дорогу построить, невмоготу людям без дороги.

– Давай договоримся: приезжай в Совет Министров с письмом, что-нибудь придумаем.

Через пару недель прибыл я в Совет Министров. Кирилл Трофимович пригласил председателя Госплана Коханова, министра финансов Шатилло, начальника УШОСдора Шарапова:

– Давайте поможем этому хлопцу дорогу построить на Телеханы.

– Все деньги расписаны вперед на всю пятилетку, Кирилл Трофимович.

– Даю вам трехдневный срок. Изыскать возможности.

Через дней десять получил ответ: выделено пять миллионов рублей. По тем ценам это значило, что хватит на пять километров дороги.

Опять поехал в Минск – и в Совмин, к Мазурову:

– Кирилл Трофимович, это же издевательство – всего на пять километров дороги.

– Не горячись, главное – забить первый колышек, а потом вся дорога будет.

Я понимал, что план планом, пятилетка пятилеткой, а у каждого министра, тем более у правительства загашники все же были. На случай крайних ситуаций. Да и пятилетки-то тогда шли с перевыполнением.

В 1955 году я уехал из района на учебу. Дорогу достраивали уже другие. Теперь сто километров от Ивацевичей до Пинска – отличная асфальтовая трасса. Приятно осознавать, что и ты к этому доброму делу причастен.

* * *

Первое серьезное столкновение К.Т. Мазурова с Н.С. Хрущевым произошло тогда, когда ЦК КПБ возразил против расчленения единой партии на две – промышленную и сельскохозяйственную.

Этот абсурд был виден на примере любого района республики. Именно в те годы политический работник, каким был 1-й секретарь райкома партии, превращался в заурядного хозяйственника, завхоза района. Утрачивалось главное – связь партии с народом. Пленумы партийных комитетов, партийные собрания превращались в хозяйственные совещания.

Мазуров и его соратники сопротивлялись этим нововведениям Хрущева. В результате тот ставил вопрос о снятии Мазурова с поста 1-го секретаря ЦК КПБ и освобождении от обязанностей кандидата в члены Политбюро, оскорбительно называл его «негодным руководителем».

Мы, рядовые работники, не все знали об этой острейшей борьбе в верхах. Публичное противостояние Мазурова и Хрущева относится, если не ошибаюсь, к 1960 году. (Это событие заслуживает отдельного разговора.)

Как это было? В театре оперы и балета собрался республиканский актив. Большой президиум – человек пятьдесят, а может и шестьдесят, – во главе с «дорогим Никитой Сергеевичем». На трибуне – докладчик, 1-й секретарь ЦК КПБ К.Т. Мазуров. Доклад – глубокий анализ состояния экономики, перспективы и планы на ближайшее будущее. Докладчик перешел к проблемам сельского хозяйства. В Белоруссии планировали возродить льноводство, традиционную культуру для многих районов. Без хорошего предшественника – клевера – не получишь хорошего урожая льна. Назывались цифры, сколько засеять многолетними травами, картофелем.

Хрущев взорвался, что называется, вскипел:

– Как это так, площадь под кукурузу сокращаете, а под клевер и картошку – расширяете.

И начал подсчет кормовых единиц. Кукуруза – это царица полей, а вы… бульба, клевер.

Мазуров стоял на трибуне, терпеливо ждал, когда кончится поток хрущевских слов.

– Согласен с Вами, Никита Сергеевич, что кукуруза дает рекорд кормовых единиц с гектара. Но она, как правило, не дает высокого урожая на песчаных и подзолистых почвах.

Хрущев с новой силой обрушился на докладчика:

– Посмотрите на него. Это первый секретарь ЦК? Не понимает простых вещей. Заладил: клевер, картофель…

Оборачивается к знаменитому председателю колхоза «Рассвет» К.П. Орловскому:

– Вот мой друг мудрый Орловский скажет, сколько он будет в этом году сеять бульбы, а сколько кукурузы.

Орловский:

– Никита Сергеевич, засеяли в прошлом году 900 гектаров бульбы, в этом будем сеять 1200. Нельзя нам без нее, это второй хлеб.

У Хрущева от возмущения чуть челюсть не отвалилась:

– И это мой друг Орловский. Предал меня…

И продолжил яростно ругать Мазурова.

Кирилл Трофимович – бледный, как полотно (до сих пор помню), стоял за трибуной и молчал.

Хрущев иссяк. Насупился, надулся.

Мазуров спокойно продолжал доклад и свою линию: будем в республике увеличивать посевы клевера и картофеля. Назывались цифры по областям.

Хрущев снова взорвался:

– Ничего не понял Мазуров, какой из него руководитель республики.

И понес… Когда успокоился, Кирилл Трофимович снова продолжал доклад.

Я переживал за него, думал, каким мужеством надо было обладать. Можно было и инфаркт, и инсульт схлопотать на трибуне. Хрущев переключился на морганистов-вейсманистов: «Вы своего земляка, Жебрака, сюда пригласили». Так оскорбительно, по-хамски к выдающемуся генетику и селекционеру Антону Жебраку мог обращаться только невежда в науке Лысенко.

В зал прибежали люди в белых халатах, Жебраку стало плохо, и его увезла «скорая помощь».

Вот такой принародный конфуз случился. Но с тех пор К.Т. Мазуров на Хрущева действовал, как красное полотно на быка.

В 1964 году, после смещения Хрущева, Мазурова избрали членом Политбюро ЦК КПСС и первым заместителем Председателя Совета Министров СССР.

Справедливость восторжествовала, но чего это стоило Кириллу Трофимовичу.

Я не стану рассказывать о примечательном инциденте в Беловежской пуще, когда Хрущев не смог «сломать» К. Мазурова и Т. Киселева. Бросил охоту и уехал из пущи. Об этом уже кто-то писал, да и я лично не присутствовал при этом.

* * *

В 1950 году меня «сватали» на работу в Пинское областное управление госбезопасности. Начальником отдела по борьбе с бандитизмом (отдел ББ).

Первый секретарь обкома партии Петр Алексеевич Тетюшев, узнав об этом, заявил мне:

– Я слышал, что тебя прочат в МГБ. Согласия не даю. Уцелел в войну, а теперь под пули бандитов полезешь? Не пущу.

По старой партизанской дружбе решил посоветоваться с Мазуровым – в то время секретарем Минского обкома партии.

– Как быть? – переспросил он. – Ты уже взрослый, решай сам. Но знаешь, у меня на днях был полковник госбезопасности и слезно просил помочь ему уйти из органов, не может больше…

И я понял, что Мазуров не советует мне переходить в МГБ.

В 1958 году я получил диплом Высшей партийной школы при ЦК КПСС. Зашел в ЦК КПБ к заведующему орготделом Алексею Алексеевичу Смирнову спросить, куда определяют на работу.