Кончилось тем, что он не выдержал и отдал им остатки отбивной.

Сквозь приоткрытую дверь чулана доносилась музыка и взрывы смеха — в гостиной был включен телевизор. Лежа на кушетке, Рейлан прислушивался и пытался представить, что сейчас происходит на экране. Порой в коридоре раздавались шаги Грейс, но позвать ее он не решался — настроение у нее было явно не для болтовни.

Но она внезапно появилась в дверях, все с тем же хмурым выражением лица — и с бутылкой вина в руке. Покачала ею в воздухе:

— Будешь? — и, заметив его удивление, добавила смущенно: — А то на душе так погано, что напиться хочется, а в одиночку это делать совсем… невмоготу как-то.

— Что ж — давай напьемся вместе, — улыбнулся Рейлан и сел.

На самом деле он слегка опешил. Что это — результат сказанной сегодня ее подругой фразы: «ты скоро вообще трахаться разучишься!»? Или ей и впрямь всего лишь нужна компания? Не хотелось бы ошибиться и выставить себя либо недогадливым идиотом, либо… Вот второго «либо» лучше не надо — можно сильно испортить отношения…

Грейс достала из кармана джинсов штопор — металлическую собачку с закрученным хвостом — и сунула ему вместе с бутылкой:

— На, открой, я пока бокалы принесу.

Рейлан быстро взглянул ей в глаза — невеселые и сосредоточенные, они были совсем не как у женщины, ожидающей от мужчины каких-то решительных действий. А цвета интересного, он только теперь заметил: серые, с синеватым оттенком, словно голубиное крыло…

Вернулась Грейс не одна — под ногами, задрав носы и принюхиваясь, суетились коты. Кроме бокалов, она принесла с собой пакет сырных палочек и большую диванную подушку — бросила ее на пол, уселась сверху и принялась оделять своих питомцев кусочками палочки, приговаривая:

— Всем дам, всем! Бобби, не лезь, это не тебе, ты уже получил! Ну на, на, вот! Все! Больше нет, — отряхнула руки и показала их, растопырив пальцы.

Коты перестали попрошайничать и занялись более насущными делами: Кинг полез к ней на колени; Вайти взлетел на шкаф, свесился вниз и зашипел на Купона; Бобби развалился на полу и начал старательно вылизываться, Базиль же с обиженным видом ушел на коробку — очевидно, он тоже рассчитывал на место на коленях.

— Тебе не тяжело? — спросил Рейлан — белолапый кот был размером чуть ли не со спаниеля.

— Нет, он теплый и уютный, — Грейс слегка улыбнулась, вздохнула и взяла с табуретки наполненный бокал. — Ну что? Положено что-то сказать?

— Как хочешь, — он легонько звякнул своим бокалом об ее.

— Тогда не надо, — она сделала пару глотков, закрыла глаза и прислонилась к коробкам.

Вино оказалось сладковатым, бледно-желтым, с легким привкусом лимона. Рейлан давно уже не пил ничего подобного.

Грейс сидела молча, изредка прихлебывая вино. Свободной рукой она, зарывшись пальцами в густую шерсть, поглаживала и почесывала развалившегося у нее на коленях кота.

Теплая и уютная… Это выражение как нельзя лучше подходило не только к коту, но и к ней самой: округлая линия подбородка, волосы — рыжевато-каштановыми кудряшками вокруг лица, чистая светлая кожа без тени загара. И ямочки, появлявшиеся на щеках, стоило ей улыбнуться…

Похоже, и под одеждой она состояла из таких же приятных округлостей; с его позиции в вырезе блузки просматривался кружевной краешек лифчика и совсем немного — то, что было под ним. Что бы ей еще одну пуговку расстегнуть?!

Грейс открыла глаза и обернулась столь внезапно, что Рейлан на миг испугался: не прочла ли она его мысли.

— Они же живые.

— Что? — не понял он.

— Они живые! — сердито повторила Грейс. — Понимаешь — живые! Как она не может этого понять?! Не блузка какая-то, которая не понравилась, надоела — можно выбросить… или отдать кому-то. Они не вещи — они живые существа, которые радуются и скучают, и ревнуют, и чувствуют, когда мне плохо, и стараются, как могут, утешить. Они меня любят — и я их люблю. И менять их на сомнительные радости семейной жизни не собираюсь! — одним глотком она допила вино и со стуком поставила бокал на табуретку. — И вообще… захочу — заведу себе еще кого-нибудь — собаку, например! — и взглянула на Рейлана с вызовом.

Ему вдруг неудержимо захотелось дотронуться до ее лица. Погладить по мягкой бархатистой щеке, провести пальцами по сердито поджатым губам, потеребить мочку уха… и чтобы она улыбнулась…

Опомнился Рейлан как раз вовремя, чтобы рука его, уже тянувшаяся к лицу Грейс, сменила направление, и пальцы лишь коснулись волос. Она дернулась, недоуменно сдвинув брови, и он сказал первое, что пришло в голову:

— А чего ты не носишь стрижку?

— А что?..

— Тебе бы пошла. Такая… — он покрутил рукой в воздухе, — растрепанная. Я в журнале видел.

Она мотнула головой и спросила с возмущением:

— Ты что — не слышал, что я тебе говорила?!

— Слышал. И что ты хочешь, чтобы я тебе ответил?

— Значит, ты тоже считаешь, что мне нужно срочно избавляться от котов и выходить замуж за кого попало?!

— Я не…

— Зачем? Ради чего?! Чтобы мне в моем собственном доме говорили, как и что надо делать? Чтобы целыми днями собирать разбросанные по полу грязные носки, слушать бредни о футболе, не иметь возможности пойти, куда хочу, истратить мной же заработанные деньги… И чтобы какой-то мудак при этом меня за человека не считал?!

— Грейси! — Рейлан легонько и осторожно — не рассердилась бы еще больше! — встряхнул ее за плечо. — Грейси, ну что ты в самом деле?! Я же тебе ничего такого не говорил! — Не удержался, все-таки погладил по щеке — она, похоже, и не заметила. — Ну чего ты? Хочешь, я тебе еще вина налью?..

— Налей… — Она вздохнула — и вдруг словно опомнилась. Весь ее запал, вся ожесточенность разом куда-то делись, и она беспомощно взглянула на него. — Ты извини, что я на тебя все это… высыпала, ты тут действительно совершенно не при чем. Просто я уже была замужем — и ничего хорошего из этого не вышло.

Белолапый кот, до того дремавший у нее на коленях, забеспокоился и поднял голову, пристально глядя ей в лицо. Привстал и с мурлыканьем начал обнюхивать ей щеки, глаза, полизал висок. Грейс зажмурилась — наверное, ей было щекотно.

— А что… случилось? — спросил Рейлан.

— Случилось то, что иногда мужчине надо попастись на зеленой травке. Так любил говорить мой муж.

— Он тебе изменял?

— Да… чуть ли ни с первого месяца после свадьбы. И не видел в этом ничего особенного.

Ну конечно, какая еще могла быть причина… Она не из тех женщин, которые попрекают мужа «не той» работой или низкой зарплатой. Так что причиной развода могло быть либо пьянство — либо… вот это.

Дальше Рейлан не особо вслушивался — и так все было ясно: постоянные отлучки под благовидными предлогами, одинокие вечера, появление мужа лишь под утро — чем дальше, тем чаще, объяснения, слезы, попытки помириться; подруга, которую он не обошел своим вниманием, снова слезы… и наконец — развод.

— …Он до самого конца разводиться не хотел — клялся, что любит меня, что все отныне будет по-другому, чтобы я дала ему еще шанс… А месяца через два после развода снова женился. Похоже, ему нужна женщина, которая бы готовила ему обед и стирала носки, пока он… развлекается на стороне. Он ведь и новой жене изменяет — даже ко мне, — Грейс усмехнулась, — заново подкатывался.

Похоже, вино уже оказало на нее свое благотворное влияние: из глаз исчезло прежнее сосредоточенное выражение, лицо слегка порозовело; она сидела, покачивая в руке бокал, и рассеянно смотрела, как переливается в нем желтоватая жидкость…

Рейлан тоже чувствовал легкое головокружение — наверное, с непривычки, ведь что такое пара бокалов вина?! Попробовал сырную палочку, но хруст ее в повисшей вокруг тишине прозвучал настолько неприлично-громко, что вторую взять он просто не решился.

— Скажи, а почему мужья изменяют женам?.. — спросила вдруг Грейс, обернувшись.

Он поперхнулся, настолько неожиданно прозвучал этот вопрос.