К счастью, тот был жив. Лежал около помещения, где стоял дизель. Его ударили электрошокером, а для гарантированного эффекта — и по голове. Так же обработали полицейских на улице.

Довольно быстро все пришли в себя. Вызвали посла и Руденко.

Алексей осмотрел свой кабинет, а Женька стоял в коридоре и таращился на офицера безопасности посольства через открытую дверь. Руденко не выглядел растерянным, хотя, как казалось Женьке, именно в такой ситуации и стоило паниковать — взлом кабинета, обчистили сейф, устроили стрельбу, да еще и труп.

Затем Руденко ощупал карманы убитого грабителя и усмехнулся. Он снял с трупа кобуру. Вот ее Алексей рассмотрел с интересом, даже обнюхал и… забрал в свой кабинет, который запер.

— Твоя работа? — заметил он только сейчас Женьку. — Чем ты его?

Охранник смущенно показал кулак.

— Ну, ты силен. Хочешь сказать, убил кулаком? Ты ему челюсть сломал! Сейчас посол вызывает полицию, чтобы забрали труп. Потом поговорим.

— Алексей Владимирович, у вас там много украли? — имея в виду сейф, осторожно спросил Женька.

— Ничего.

Руденко слегка лукавил. Он, конечно, давно не хранил в этом сейфе ничего ценного. У него для этих целей было более надежное место, также находящееся в посольстве. А в сейфе он хранил бутылку водки и деревянную фигурку, изображающую фигу (ее привез Алексею приятель из Латинской Америки, считалось, что она отпугивает нечисть).

«Они, наверное, разбирают фигу сейчас по кусочкам, ищут скрытый смысл, а водку отдали на анализ на наличие яда. Набор разведчика, — не мог удержаться от улыбки Руденко. — Хотя не до смеха. Этот парень-охранник, единственный повел себя профессионально».

— Дай-ка ножик.

— Зачем?

— Разговорчики, боец! — непонятно в шутку или всерьез прикрикнул Руденко.

Десантным ножом он сковырнул штукатурку на стене там, куда попала пуля, летевшая в Женьку. Рассеченная мочка уха у охранника все еще кровила.

Рассмотрев пулю, не слишком расплющенную, увязнувшую в штукатурке, Руденко усмехнулся. Пуля от ТТ, калибром 7.62. Алексей не сомневался, что, послав ее на экспертизу, убедится, что она сделана не в Китае и не в Югославии, а на родине пистолета. Это еще раз подтверждало догадку Руденко, кто мог так грамотно сработать.

Сомнений в том, чья эта работа, у Алексея не было. Парень, лежащий на полу около дверей его кабинета, меньше всего походил на киприота. Типичный англичанин, типичный морпех. Судя по тем деталям, которыми Женька снабдил Руденко, второй действовал очень профессионально для рядового грабителя. Английские коллеги…

Руденко вернулся в свой кабинет, когда уехала полиция. Увезли труп, и лишних вопросов, вопреки ожиданиям, они не задавали, будто бы их проинструктировали насчет трупа. В кабинете все еще пахло едко. Щипало глаза.

Алексей открыл окно. Метки на раме были сорваны. Забрались грабители с крыши, когда погас свет. На крышу Руденко тоже поднимался с Женькой. Тот подсвечивал фонариком. В белых камешках, тонким слоем покрывавших плоскую крышу и предотвращающих нагрев в жаркие дни, остались следы — бороздки и проплешины как раз на уровне кабинета Алексея. Отсюда они спустились. Окно открыли бесшумно. А дверь в кабинет отперли, скорее всего, чтобы образовавшийся дым быстро вытянуло. Одно не предусмотрели — что в посольстве новая противопожарная система, не зависящая от электричества, и она укажет охранникам источник дыма…

Вопрос, как они забрались на крышу? — размышлял Руденко. — Не с вертолета же их сбросили. Наверное, нашли лазейку. Есть пожарная лестница. По этому поводу будут претензии к охране. Куда смотрели? В телевизор пялились? Завтра при дневном свете еще раз тут все погляжу.

Сейф вскрыли странно, расплавили толстенную дверцу. «Какая-то горючая смесь, — подумал Алексей, разглядывая оплавленные края металла. — Рассчитали точное количество, чтобы содержимое сейфа не сгорело. И по всей поверхности дверцы распределили смесь так, словно горчичник поставили. Надо взять соскоб с края, отправить в Москву. Пусть исследуют…».

— Алексей Владимирович, что же это? — постучавшись, зашел посол, бледный и растерянный. — Целенаправленно ведь к вам лезли. Вы бы поумерили свою бурную деятельность. У нас и так неприятности теперь будут. Попадет информация в прессу. Вывернут так, что в российском посольстве убивают людей. «Русская мафия!»

— Кирилл Андреевич, отчего-то мне кажется, что не будет ни неприятностей, ни огласки.

— Вы думаете? — с надеждой и доверием спросил посол.

— Почти уверен, Кирилл Андреевич, не стоит волноваться.

— Надеюсь, они не получили того, что искали?

— Еще чего! Фигу с маслом получили. Практически в прямом смысле.

В камере, как показалось Дедову, воняло еще сильнее, чем вчера. Юрия привезли к обеду, и ему пришлось поесть, не ел он со вчерашнего вечера. Его подташнивало, и мысли кружили в голове нестройные хороводы.

Часть его сознания радовалась, что механизм сработал, содержимое контейнера уничтожено. Одной проблемой меньше. Но жена… Как легко Тамара от него отказалась. В такой ситуации. Он не мог сердиться на нее, не возникало в сердце озлобленности, только состояние затравленности и одиночества. «Она поймет, она обязательно поймет, — твердил он себе. — Я выйду, я еще поднимусь. Если мне удалось подняться из коммуналки…»

Работая в институте секретарем парторганизации, он думал только об одном — как попасть за границу? Там заработки — валюта, пусть и чеками, но здесь она превращалась в доступ к магазину «Березка», к возможности купить машину, построить дом — потому что даже кирпичи достать можно было только на чеки в тот период всеобщего дефицита. Там свобода — относительная, крадучись, с оглядкой на особиста, на болтливых женушек специалистов с их сплетнями и доносами друг на друга, но все же свобода. Там — связи с людьми, они помогут ему выйти на тот уровень, которого он всегда заслуживал. Он трудолюбивый, настойчивый, но никогда не хотел работать ради самого процесса. Деньги — вот единственное, что его волновало…

Он мечтал о дипломатической карьере и всех ее плюсах — в первую очередь о неприкосновенности. Но у него оставался единственный вероятный путь в его возрасте обрести статус дипломата — Всесоюзная академия внешней торговли. Довольно закрытое заведение, куда сложно было попасть. Но Дедов всю жизнь ставил перед собой заоблачные цели и с прямолинейностью скорого поезда шел к ним. Поезд стремился к новому пункту назначения, но Юрий не забывал загружать свои вагончики дорогими подарками, спиртными напитками, которые он добывал через знакомых фарцовщиков, тратя на это львиную долю заработков. Уговаривал Тамару, что это рано или поздно принесет им те дивиденды, которые обеспечат их, детей и внуков с лихвой. Надо просто чуть-чуть потерпеть.

В итоге сработало знакомство с секретарем райкома того района, где находился институт им. Плеханова. Они с Иваном Лукичом встречались несколько раз по служебным надобностям. Затем встречи стали нести не то чтобы дружеский, но более теплый характер. Иван Лукич намного старше, пост приучил его к снисходительности по отношению к молодым коллегам по партии. Юрий расстилался перед ним, как мог, особенно когда узнал, что секретарь райкома навострил лыжи во Внешторг на повышение. Это был шанс. Юрий ночи не спал, понимая, что вот он, счастливый билет. Дедов назанимал денег, взял в кассе взаимопомощи на подарки, чтобы Лукич не забыл о нем при переходе.

И тогда, когда уже Дедову начало казаться, что все его хлопоты и денежные вливания — не в коня корм, Лукич вызвал Юрия к себе во Внешторг.

— Образование тебе позволяет поступить в Академию, — пожевав губами с синеватым оттенком от сердечной недостаточности, сидя за огромным дубовым столом с кожаной вишневой вставкой на столешнице, важно сообщил Иван Лукич. — Но ты достаточно ушлый парень, чтобы понимать, что просто так ничего не бывает. Ты — мне, я — тебе.

— Иван Лукич, я именно такого и ожидал. Это для меня благо. Я всегда готов помогать вам, если и вы поможете мне…