То есть — в таком вульгарном представлении, история — не более, чем «грязная партитура» из миниатюры Жванецкого:
«Тут играем, тут — не играем, тут вообще пропустите, тут мы рыбу ею заворачивали».
На самом деле — это не так. Из науки или из истории невозможно произвольно выкинуть какие-либо чётко установленные факты, а по понравившимся лично вам фактикам выстроить свою уютненькую концепцию.
То есть, конечно, это сделать, безусловно, можно, но вот получившийся Франкенштейн вряд ли оживёт под живительным напором вашей аргументации. Хотя срубить денег на издании очередной книжки для лохов по альтернативной истории, конечно, можно.
Достаточно посмотреть на плодовитость и тиражи книг граждан Фоменко и Носовского, чтобы понять, что научные степени и бизнес — это, в их случае, симбионты ещё те.
В реальности же история, как и любая отрасль знания, обязана придерживаться фактов, которые чётко установлены в результате экспериментальных наблюдений. Вначале основным поставщиком фактов для истории были мифы, эпосы и религиозные тексты. Поставщики это были хреновые и ненадёжные, факты, изложенные в таких произведениях часто являлись противоположностью реальных событий (и об этом — далее), но, что интересно — как раз в рассматриваемый нами смутный период Катастрофы Бронзового Века были созданы одни из самых известных таковых «источников» — библейский Ветхий Завет и «Илиада» и «Одиссея» Гомера.
Мы потом вернёмся к их анализу, но лишь когда я покажу Вам, что деваться нам уже некуда — других сведений не осталось.
С развитием науки на службу истории где-то со времён Ренессанса была поставлена историография — анализ летописей и исторических документов, благо Церковь наконец-то выпустила из своих цепких рук монополию на знание. Летописи и исторические архивы хеттов, египтян и ахейцев окажут нам неоценимую услуги при анализе Катастрофы, но проблема в том, что период между 1200 и 800 гг. до н. э. практически немой — грамотность и письменность на территории практически всего Восточного Средиземноморья исчезла, как класс, оставив в подмороженном и полумёртвом состоянии только цивилизацию Древнего Египта, которая «закуклилась» на 200 лет внутри своих оазисов и поймы Нила, оставив на растерзание хаосу даже Дельту.
Затем, с развитием археологии (Шлиман, трактор, Троя), лингвистики (Розетта, Шампольон, Линейное письмо Б, Вентрис) и, в последнее время — генетики эти науки стали неоценимыми поставщиками информации для целей истории.
В умелых руках анализ черепков, генов или происхождения слов может рассказать многое об исторических событиях, даже отстоящих от нас на тысячи лет.
Однако, в разгадке всей динамики и последовательности Катастрофы Бронзового века исторической науке приходится напрягать все силы из всех этих отраслей знания — и всё равно смысл происходивших между этими датами событий оказывается покрыт туманом вероятностей и неопределённостей.
Ситуация похожа на известный опыт с концентрацией внимания. В то время, как мы концентрируемся на одних, широко известных фактах, другие, не вроде бы и не столь значимые, остаются вне нашего внимания.
Ведь, в отличии от классического детектива нам с самого начала точно ясно, что убийца — садовник. Но ни способ убийства, ни мотив, ни предыстория взаимоотношений жертвы и убийцы нам неясна.
Садовника-убийцу зовут «народы моря». И это имя — уже загадка.
И я лишь предлагаю одно из возможных решений.
Сегодня кто-нибудь умрёт
В первый раз крах глобализации мира произошёл именно тогда — в конце великолепного и чудесного Бронзового века.
Причём этот крах был предопределен именно той уникальной ситуацией, которая сложилась в Восточном Средиземноморье в конце II тысячелетия до нашей эры. В чём-то этот далёкий XII век до нашей эры неуловимо похож на наш собственный мир 1945–2012 годов.
По сути дела, последнее столетие Бронзового века перед «тёмными веками» перехода от бронзы к железу — это столетие мира, столетие без войн и столетие без крупных потрясений.
Более того, это столетие небывалого потепления в истории Земли. Это вообще самое масштабное потепление, которое застало цивилизованное человечество в своей истории.
Часто алармисты погодных изменений приводят вот такую угрожающую картинку:
Вам страшно? Мне – пока нет.
Всё дело в масштабе. На самом деле картинка исторических температур, выстроенная на основании новейших анализов колонок континентального льда в Гренландии, выглядит вот так:
LBA — температурный оптимум эпохи позднего Бронзового века
RWP — температурный оптимум римского времени
MWP — средневековый температурный оптимум.
Наша скромная, современная температурная планочка вообще пока не получила никакого официального имени — не доросла ещё по масштабам до своих старших братьев.
А в целом, при взгляде на последний график понятно, что на протяжении как минимум последних 3000 лет на планете шло постепенное глобальное похолодание, но никак — не столь рекламируемое и тиражируемое глобальное потепление.
Источник графика, ещё раз — весьма уважаемая программа наблюдений за климатом. Её просто не любят цитировать, ведь поиске Гугла вы скорее всего увидите кучу графиков «полимерыпрос***ыполземнакладбище», очень похожих и по смыслу, и по содержанию на первый график.
Кроме того, надо указать, что глобальное потепление, ассоциированное обычно в массовом сознании с наступлением пустынь и сухим климатом, обычно наоборот — приводит к увлажнению и смягчению климата. Самая большая пустыня в мире на самом деле не Сахара, а Антарктида. Весь лёд, с удобством расположившийся на этом материке не выпал там в виде снега и дождя, а намёрз там прямо из холодного воздуха — по количеству осадков Антарктида, что говорится «ноль целых и ноль десятых».
Например, хорошо задокументированный Средневековый климатический оптимум характеризовался заметным ростом населения и сельскохозяйственной продукции, за счёт расширения земледельческих угодий и более высокого качества урожаев.
Поэтому, согласно последним исследованиям палеоклимата — осадки в Восточном Средиземноморье, хоть и монотонно уменьшались на протяжении периода 4000–1000 гг до н. э., но в целом оставались на более-менее постоянном уровне:
Верхний график — количество осадков. Точка а и белая полоса — последний спокойное докризисное столетие Бронзового века, точка b — температурный оптимум Римской Империи.
Как видите, если бы у римлян было увлажнение Средиземноморья на уровне Бронзового века — с их технологиями и размахом они вполне могли бы дотянуть и до 1000 г н. э. Но — не повезло, уже к III веку нашей эры температурный оптимум испарился — и Римской Империи пришлось пускаться во все тяжкие — начиная от повышения налогов и заканчивая порчей монеты.
Хорошо, скажет внимательный читатель, а где же повышение количества осадков в Средиземноморье во время Средневекового оптимума? Почему у нас тут на графиках в районе 1000–1300 гг. н. э. прямая линия? И почему осадки во время Бронзового века всё же понемногу уменьшаются, несмотря на эпический рост температур?
Просто климат конкретного региона имеет много параметров и глобальная температура — лишь один из них. Например, горная гряда всегда заставляет воздушные массы подниматься вверх, а поднимаясь вверх они охлаждаются и вынуждены терять влагу. Поэтому обычно склоны гор, обращённые к преобладающим ветрам всегда увлажняются больше, чем противостоящие им.
