Ирина Михайлова

Оппозиция

(повесть)

Воскресенье

(Данил)

Было ещё темно, когда Данил, стараясь не разбудить мать, пробрался на кухню.

Не включая свет, в полумраке, он наощупь нашёл чашку и сковородку. Свет шёл только от маленького окна, занавешенного полупрозрачной шторкой, давно не стиранной и в кухонных пятнах.

Данил старался не шуметь, но в мама спит чутко и слышит всё, что происходит в квартире.

- Даня, ты? - спросила она через дверь.

- Я. Спи, - буркнул Данил.

- Куда ты?

- В институт.

- Так рано?

Не было и семи утра.

- Надо.

Данил услышал, как мама перевернулась на диване - отвернулась к стене.

Он всегда отвечал ей односложно, почти не рассказывая о своих делах - и мама привыкла к этому и не приставала с расспросами. В этом Данил был похож на отца, и мама знала - его не переделать, как нельзя было переделать и его отца.

Конечно, никакого института не было. Данил придумал эти подготовительные курсы, чтобы можно было вечерами или в выходные "законно" пропадать из дома. Мама верила. И тому, что занятия так поздно, и тому, что бесплатно. Только один раз спросила.

- А почему тебя позвали? Ты что, так хорошо учишься?

- Гос. программа, - ответил Данил, - там всех звали. Акция такая.

Что такое акция, мама знала. Это значит, в рекламных целях. Чтобы привлечь внимание. И потому верила.

- А какой институт?

- Социальный, - к этому вопросу Данил не подготовился, поэтому сказал первое, что пришло в голову, - рядом тут.

"Социальный" действительно оказался рядом - в Сокольниках, но Данил пожалел, что ляпнул именно его. Во-первых, он был, как говорили, крутым, а во-вторых, недалеко от дома.

Но - что сказал, то сказал. Мама в Интернет не полезет. И больше спрашивать не будет.

Чайник - старенький, со свистком - зашумел на газу, готовый вот-вот засвистеть, но Данил успел поднять носик.

Среди груди маминых бумажек и газет, на подоконнике, нашёл банку с растворимым кофе.

Налил себе кипяток в чашку, положил ложку кофе, разбил на горячую сковородку два яйца.

Вышел в коридор, проверил сумку. Паспорт, деньги, проездной. Всё на месте.

"Как на войну", - подумал Данил и сам улыбнулся своей шутке.

Но ему было не смешно. Казалось, он и правда собирается на войну.

Мама опять перевернулась на диване - в маленькой двушке слышно всё.

Мама уже не уснёт, если проснулась. Будет лежать, лежать, пока не рассветёт, ворочаться.

Данил включил телефон, ещё раз прочитал в группе ВКонтакте:

"20 сентября в Москве пройдёт митинг оппозиции.

Нынешняя власть правит уже пятнадцать лет.

Итог этих пятнадцати лет - нищета, коррупция, страх, невежество, застой.

Засилье кланов и группировок. Жестокость.

Ложь. Ненависть.

Но они сделают всё, чтобы их власть не ослабела никогда.

Они будут передавать её друзьям, жёнам, детям.

Мы должны остановить возврат к крепостному праву.

Это наш долг".

Заторопился.

Съел яичницу прямо из сковородки - как делал всегда, пока мама не видит - залпом выпил уже остывший кофе. Ещё раз проверил сумку.

- Недолго, - крикнула мама.

- Ладно, - ответил Данил.

Включил на телефоне музыку, наушники в уши - и уже ничего не слыша, бегом побежал по лестнице. Третий этаж. Невысоко.

. . .

Данил учится в одиннадцатом классе. Даниле семнадцать лет. Он невысокий, худой. У него тёмные волосы и карие глаза. Он носит чёрные джинсы и синюю дутую куртку. Под курткой - толстовка с капюшоном. Кеды. Джинсы узкие книзу. Торчат белые носки. Сумка через плечо.

Так написали, если бы его подали в розыск. Если бы он вдруг пропал без вести. Если бы не вернулся домой.

Данил идёт быстро, руки в карманах, сердце бьётся в такт музыки.

На телефоне недавно скачанный альбом. И гремят барабаны.

На все предложения остепениться

Только молчать и злиться,

А лучше кричать и кидаться,

Чтобы никогда не сдаться!

Пропитанный злостью и никотином,

Я навсегда останусь teen-ом:

Всегда семнадцать, всегда война

И вечный дождь с двух сторон окна.

Под музыку Данил идёт ещё быстрее. Музыка подгоняет. Сердце колотится. В венах стучит. Запись с концерта. Слышны крики людей.

Данил ещё не был на таком концерте, не прыгал в толпе, но он уже чувствует, как кровь начинает вскипать, и хочется бежать, бежать, куда - и сам не знает.

Мама скоро проснётся.

Данил представляет, как она встаёт, идёт на кухню, моет за ним сковородку, чашку, про себя ругается, что опять не допил кофе - "а он стоит денег, не выливать же", что заварил слишком крепкий - "сердце посадишь", что ел без тарелки - "безоблюдник", что оставил везде крошки.

Нет, за крошки не ругает. Просто собирает их тряпкой.

Звонит телефон. Это не мама.

Данил вытащил один наушник.

- Ну чего, удалось свалить из дома?

Голос в телефоне сонный.

- Ну я же сказал, что смогу, - ответил Данил. - В центре зала?

- Давай у метро. У палаток.

Данил познакомился с этим парнем в сети, в той самой группе, где было написано про митинг.

Данил не знал, как его зовут и как он выглядит. Он скрывался под ником, а вместо фотографий - картинки из Интернета. Но был очень активным. Писал комментарии и ставил лайки под всеми постами. Так и познакомились.

Данил подумал - а как он его узнает.

Остановился. Пишет смс.

"Как я тебя узнаю?"

На улице потихоньку рассветает.

Данил идёт по знакомому маршруту. Мимо старого полуразрушенного дома, где они по утрам встречаются с ребятами, мимо школы, в которой учится с первого класса, мимо длинного торгового центра с огромными рекламными щитами. К метро.

Остановился. Сердце никак не успокоится. Он прикладывает к нему руку. В ушах уже другая музыка, но такая же жёсткая и грубая.

Даниле не верится - неужели он поедет туда, будет вместе со всеми кричать лозунги, может быть, убегать от ментов. Нет. Это совсем не похоже на него. Но это он - он едет сейчас именно туда.

Захотелось курить.

Порыскал по карманам, поискал сигареты. Не нашёл.

Вынул один наушник, неуверенно подошёл к мужику с рекламными листовками.

- Не будет сигареты?

- Не рано? - мужик полез в карман.

Данил привык, что его принимают за совсем мальца, как выражается в школе физрук.

Мама говорит - из-за роста. И из-за того, что он такой худой. Тоже в отца.

Взял сигарету.

- Зажечь? - спрашивает мужик.

- Есть, - Данил отходит в сторону.

Закуривает. Руки сразу мёрзнут. Смотрит на телефон - смс.

"Я буду в чёрном дутике".

"В чёрном дутике", - Данил усмехнулся.

Так уже и не говорит никто.

Ещё смс.

"А ты?"

"В куртке и толстовка с капюшоном".

"Надо было взять кастет, - подумал Данил, - мало ли что".

Но тут же - "дурак, какой кастет, везде менты".

Кастет Данил купил на Савёловском рынке. Купил просто так - красивый, удобно ложится в руку. Сторговались на тысяче.

Уже стало совсем светло, но людей почти не было. Торговый центр открывался в десять - и только круглосуточный магазинчик с цветами работал. Женщина выбрасывала завядшие за ночь цветы, её смена заканчивалась - и она собиралась домой.

Данилу обожгла мысль - "Никто сейчас не знает, где я. Ни один человек".

Он опять приложил руку к сердцу. Но оно уже не билось так страшно. И музыка в телефоне стала мягче - началась медленная песня.