– А по исходникам определить программиста. – Всеволод помог Давыдову подняться,

взвалил сумку на плечо и кивнул Хеллу. – Двинули. Если ты сможешь прочитать исходный код,

сразу дай знать, только сильно не светись. Зная систему, могу сказать, что теперь ищут не только

нас с Семой. Как вариант, паучки эти приходили и по твою душу.

– Сколько их там хоть было? – Вытирая рот рукавом новенькой куртки цвета хаки,

поинтересовался Давыдов. Его все еще колотило от увиденного. Не снимая руки с автомата, он

судорожно вертел головой, выискивая опасность.

Хелл вытащил из нагрудного кармана компас, и довольно кивнув, двинулся прочь.

– Как минимум дюжина, – прикинул в уме Курехин и, поправив снаряжение, зашагал вслед.

– Господи, спаси, – Семен неумело перекрестился, взвалил тяжеленную сумку на спину и

быстро засеменил за исчезающими в темноте фигурами бойцов.

Выходом из подвала служила канализационная труба. Железные скобы-ступени в серой

каменной стене контрастировали с зеленой травой под ногами. Сам выход терялся где-то наверху, куда, выключив ПНВ и подсвечивая себе путь налобным фонарем, уже карабкался Хелл.

– Ну, что вы там? – Свесился он с верхней скобы, остальные уходили в брешь в потолке и

терялись в кромешной тьме колодца.

36

– Сумка тяжелая. – Замешкался Семен.

Бросать такую гору снаряги тоже не хотелось. Запасы Хелла были не бездонны, а

возможности пополнить могло и не представиться. Пришлось спускаться и, вздрагивая от каждого

звука, решать что делать.

– У меня есть веревка, – Всеволод расстегнул свою сумку и вытащил моток толстой бечевы. –

Один конец привяжем к ручкам сумки, второй Давыдов к поясу прикрепит. Как доберется до

поверхности, общими усилиями вытащим.

– А что если сразу в бой? – Напомнил проводник. – Этот мир очень непостоянный.

– Значит, я буду прикрывать, а вы двое тянуть. – Курехин боязливо покосился вглубь сада и

начал быстро привязывать конец веревки к сумке.

Далее все происходило более или менее просто. Первым пошел майор, быстро переставляя

ноги и руки, буквально за несколько секунд влетел в узкий черный тоннель. Пробираться по нему

было не сложно. Пространства для маневра хватало, да и воздуха было хоть отбавляй. Откуда-то

сверху, где уже показался край приоткрытого люка, дул холодный ветер.

Добравшись почти до самого верха, Всеволод прислушался, пытаясь определить признаки

опасности, но дальше была тишина. Упершись спиной в стенку колодца, оперативник вытащил

нож, расставаться с таким клинком он посчитал опрометчивым решением, и поводил им в щели.

Опять ничего не произошло. Оставалось одно, лезть наверх и если успеет, крошить всякую

мерзкую букашку, если она выкажет признаки агрессии. Тяжелая чугунная крышка поддалась с

трудом. Крякнув, Всеволод отвалил её в сторону. Вокруг была уже ночь. Фонари, разумеется, не

работали, а остовы машин и пустые окна домов создавали ощущение катастрофы, обрушившейся

на Землю. Только что был сад и чай с плюшками, а теперь тишина и опустошение.

Надев на глаза ПНВ и щелкнув выключателем, Курехин огляделся, а потом тихо свистнул в

колодец. В тот же миг оттуда появилась голова Хелла.

– Все спокойно?

– Да вроде. Транспорт-то твой где?

– Два квартала отсюда. Не пропустим. Он там единственный.

– Замечательно. Тогда вылезай и вынимай нашего аналитика. Он от подъема взмок, поди.

Последним из колодца показался уставший Давыдов. Внешне хлипкий неумеха на поверку

оказался жилистым и упорным. Когда длина трофейной веревки была выбрана, Семену пришлось

тянуть неподъемную сумку на собственном ремне.

– Помогите, – пискнул он, цепляясь за край. – Ей богу пальцы разжимаются.

Всеволод и Хелл схватили Давыдова под руки и рывком вытащили на землю.

– Сумка… ой сумка, будь она не ладна.

– Не ори, – Всеволод зло цыкнул на аналитика и, схватив за веревку начал вытаскивать сумку

со снарягой, а Хелл осматривал окрестности.

– Может все так и дальше пойдет? – Скорее себя, чем кого-то конкретно, спросил нежданный

помощник.

– А может они спят по ночам? – Отдуваясь и потея, Курехин вытащил драгоценные стволы и,

бухнув сумку на землю, уселся сверху, перевести дух.

– Ага, жди. Ночные кошмары они потому и ночные, что в темное время суток.

– Господа психологи. – Подал слабый голос Семен. – А может того? Ну, это, к транспорту? У

нас тут световые сутки закончились, да и по условиям игры мы должны продвигаться вперед,

укладываясь во временной отрезок.

– Ну как скажешь. – Курехин пожал плечами и, усмехнувшись, взвалил свою сумку на спину.

– Веди, Хелл. Два квартала – понятие растяжимое.

Тринадцать дней до часа «икс». Реальность. Санкт-Петербург.

Господина Ханкишиева привезли в отдел практически в пижаме, взбешенного и

напуганного. Арик не любил органы правопорядка и по понятным причинам старался избегать

контакта с их сотрудниками.

Хмурый и заспанный сын гор сидел на табурете, прикованный к батарее наручниками и,

злобно поглядывая на собравшихся в комнате полицейских, бормотал угрозы.

– Вы еще не знаете, с кем связались, – шипел он, буравя широкую спину Всеволода взглядом.

– Диаспора вам этого ментовского беспредела не простит, будьте уверены. Все с работы вылетите, 37

или нет, еще лучше, пойдете в охрану ко мне, а я вас на ларьки с водкой поставлю. Будете следить, чтобы спившиеся соотечественники стекла не побили.

– Заткнулся бы ты, – Курехин устало оторвался от «дела» и, подмигнув Петрыкину, встал,

хрустнув позвонками. – Пока тебя твои кореша найдут, ты у меня как птица запоешь. Мы всех

подключим, и знаешь, на что они клюнут?

– Ну и на что же? – Скорчил суровую гримасу Арик, елозя по паркету кривыми курчавыми

ножками.

– На двести двадцать восемь. Чуешь, чем пахнет?

– Вы не сможете ничего доказать. – Шипя, но на этот раз менее уверенно выдал

арестованный.

– А зря, – улыбнулся майор. – Ибо, зачитываю из твоего личного дела: «в Отдел по контролю

за оборотом наркотиков поступил анонимный звонок. Неизвестный сообщил, что на квартире у

гражданина Ханкишиева Арика Вахтанговича, семьдесят второго года рождения, занимаются

противоправными действиями, а именно продажей и изготовлением наркотических средств. Судом

Октябрьского района был выписан ордер на обыск, в ходе которого под половицей обнаружился

пакет с белым порошком, предположительно героином, который впоследствии был изъят как улика

и отправлен на экспертизу. В тот же день пришло заключение из лаборатории, где черным по

белому написано. В найденной субстанции обнаружены соляная кислота, керосин…» мне

продолжать?

– Бред. – Арик набрал в рот слюны и попытался попасть в усмехающееся лицо майора.

Объема легких и умения не хватило, и желтоватый сгусток громко шлепнулся посередине комнаты.

– Зря, – подмигнул Курехин. – Убирать все равно тебе.

– Ладно, – вдруг легко сдался Арик. – Что вам надо?

– «Новый рубеж».

– Что – новый рубеж?

– Не дури мне голову. Я ведь так тебя полночи могу продержать. Правда, не в кабинете, а на

нарах вместе с уголовниками-националистами. Есть и такие, не поверишь. У меня как раз один в

ближайшем отделении сидит, а подселить тебя к нему я могу ровно на сорок восемь часов.

– Что ты хочешь знать?

– Все.

– Ну ладно.

Перспектива ночевки со скинхедами явно возымела действие, и гражданин Ханкишиев запел

аки соловой. Предчувствовавший такой поворот событий майор даже вооружился диктофоном, и

теперь с интересом слушал исповедь Арика.

– Это даже не мое дело. – Распинался тот, размахивая от избытка чувств свободной рукой. –

Пришел человек полгода назад. Диаспора его рекомендовала. Понимаешь, русский? Диаспора!