– Ты чего?

– Сзади!

Семен обернулся и обомлел. От открывшегося его взору зрелища ладони мгновенно стали

влажными, а вот во рту пересохло. Курехин вдавил педаль газа до упора, и играл ручкой

переключения скоростей, не снимая ноги с акселератора. Сцепление выжималось под

аккомпанемент рева двигателя, а старый гоночный способ работал. Преследователи, с десяток

уродливых длинноруких фигур с атрофированными конечностями, невероятно быстро следовали

за автомобилем. Давыдов смотрел и не верил своим глазам. Он, наконец, понял, как передвигалась

та тварь, что, так неосмотрительно лишившись головы, остывала на полу комнатушки.

Приземляясь на пятую точку, почти не задерживаясь, чудища вовсю работали мозолистыми руками

молотами, взмывая на мостовой. Одного толчка рук хватало, чтобы перебросить мускулистую

тушу на три-четыре метра вперед, и в таком вот ужасающем ритме они неслись вслед за

беглецами. Вой и бормотание стали нестерпимы, и даже надсадный рев двигателя не заглушал эти

нечеловеческие звуки. Одно из существ не вписалось в поворот и задело рукой кирпичную стену, разнося её в крошево. Странно, что её мертвая товарка так долго не могла сообразить, как же

вскрывается эта вкусная консерва.

Но твари явно уставали, а вот Мерседесу было плевать, лишь бы горючки в баке хватило.

Через пару кварталов они отстали на сотню метров, потом на две, а когда майор облегченно

выдохнул и, подкатив к четырехэтажному строению с колоннами, заглушил двигатель, они

потерялись в череде заброшенных зданий оставшихся позади.

– Надеюсь, они не настолько умны, как уродливы, а то, вдруг идут по следу. – Вытащив ключ

зажигания, майор бросил его в карман пиджака. – Передых.

– Но нам же нужна школа? – Все такой же бледный, и беспощадно шепелявящий из-за

травмы языка Давыдов огляделся, не спеша покидать безопасный салон.

– А это что? – Курехин усмехнулся и, забрав с заднего сидения карабин, вышел из машины.

На здании висела табличка «Общеобразовательная гимназия с углубленным изучением

английского языка, номер 666».

– Выгружайся, – майор кивнул бледному как мел Семену и, взяв карабин наперевес, бодрым

шагом зашагал парадному входу. – Ты же вроде спец по играм? Тут убежище, опасности нет.

Семен нехотя вылез из мерседеса и, взяв ствол на манер майора, поплелся следом.

– А что мы тут ищем, Всеволод? Нам же две недели всего дано. Можем не успеть, если по

всем школам рыскать будем.

– На карте указана школа, значит надо её посетить. – Уверенно заявил Курехин. – Сейчас

пройдем по первому этажу, но ты особо не расслабляйся.

Школа была как школа, самая обыкновенная, даром, что гимназия с уклоном. Длинные,

выкрашенные водоэмульсионкой коридоры не давали возможности спрятаться. Половые доски так

отчаянно скрипели под ногами, что порой хотелось просто зажать уши руками и постоять в полной

тишине. Подойдя к двери с надписью «Учительская», Всеволод легонько коснулся её рукой.

Скрипнули петли, и изнутри понесло чем-то тухлым и мерзким.

– Воняет. – Сморщил нос Давыдов.

– А то я не понял. – Толкнув дверь стволом карабина, майор вскинул оружие и осторожными

шажками двинулся вперед. – Прикрывай.

Слава богу, аналитик отлично знал из компьютерных игр, как именно спецназ прикрывает

друг друга. Один входит первый, второй за ним, так чтобы не терять мертвые зоны авангарда из

вида, выставляет оружие и готовится палить во все, что вдруг обнаглеет и решит атаковать.

– Гранату бы бросить, – вспомнил один немаловажный момент Семен. – Так всегда. Сначала

бросают гранату, потом входит группа.

– В рот себе гранату брось. – Майор подошел к столу и, усмехнувшись, указал на источник

вони. Сколько они тут пролежали, сказать было сложно, но запах от них шел шедевральный. Это

25

были котлеты. Как ни странно, но мухи и черви отсутствовали, а вот тарелка на которой они

лежали, почернела и пошла трещинами.

– Сдается мне, Всеволод, сегодня нас кормить не будут. Хотя, может, в столовую сходим. Там

подсобка должна быть.

Майор обернулся и удивленно взглянул на аналитика.

– С чего ты взял? Чтобы сохранить продукты, нужна морозильная камера. Это не деревня, а

потому погреб или ледник отсутствую как класс, а для рефрижераторов электричество нужно.

– Ну, не знаю, камера-то работает. – Палец Семена указал куда-то в угол, и Всеволод с

удивлением отметил наличие камеры слежения.

– Реалити-шоу, значит. – Усмехнулся он. – А может она не работает. С чего ты вдруг решил…

В ответ устройство под потолком шевельнулось и пискнуло наводкой объектива.

– И звук, небось, есть.

– А сейчас проверим. – Подтащив к камере стол, Курехин взобрался повыше и, помахав,

плотоядно усмехнулся. – Слушай меня, ты, тот, кто сидит по ту сторону и безразлично наблюдает

за происходящим. Я найду тебя и вырву твое сердце. Нет, я сожру твое лицо. Понял? Я мент, у

меня есть знания и хватка, и на то чтобы тебя найти у меня хватит пороха. Веришь?

– Слушай, Всеволод, а с кем ты общаешься?

Майор обернулся, почесал затылок и выдал первую, пришедшую в голову мысль.

– С уродом тем, из телевизора.

– А по мне так это не он.

– Почему?

– Провод.

– Что провод?

Камера, разумеется, была проводная, а питание и дата уверенно спускались по стене и

исчезали в люке, вмонтированном в пол. Спрыгнув со стола, майор рванул к двери.

– В подвале он! В подавал!

Дверь в подвал нашли без особого труда. Она располагалась аккурат под центральной

лестницей, и даже не была заперта. Всеволод рванул ручку, простую, железную, и просунул в

дверной проем ствол карабина. Ничего за этим не последовало. Не случилось мгновенной атаки, никто из вражин не вцепился мертвой хваткой и не рванул оружие на себя.

Вместо этого на площадке перед лестницей с гудением врубилась лампа дневного света и

зажглась зеленым табличка «Аварийный выход».

– Дела, – усмехнулся майор. – А нас тут ждут. Слышишь, Сема?

– Да слышу я, слышу, – мимо оперативника нагло протиснулся Давыдов, немного отошедший

от погони, почувствовавший себя в относительной безопасности и от этого наглеющий не по дням, а по часам. – Ты первый иди. – Нагло заявил Семен. – У тебя и опыта больше, и военная

подготовка…

– А у тебя трусости, – не обращая внимания на гневные реплики аналитика, майор двинулся

вниз по лестнице. Для спуска в школьный подвал она была на удивление длинной. До первого

поворота, а тут их оказалось аж три, Всеволод насчитал пятьдесят ступеней. Остановившись у

поворота и жалея, что нет хотя бы зеркала на палке, Курехин быстро выглянул и тут же спрятался, переваривая информацию. Там на стене горела табличка «Вы на верном пути, спускайтесь ниже».

– Ну что там? – Зашипел Давыдов.

– Бабы голые, – в тон ему ответил майор. – Три штуки, все блондинки.

– Иди ты, – Семен сначала дернулся вперед, но потом будто запнулся и с осуждением

посмотрел на товарища. – И как вам не стыдно, товарищ полицейский, – покачал он головой. – Это

при моем-то болезненном воображении и долгом половом воздержании, в критические минуты

такие вот…

– Заткнись, – грубо оборвал аналитика Всеволод.

Спускались дальше уже в полной тишине. Майор в принципе не любил чесать языком, а

Давыдов из-за лютой обиды. Наконец показался и последний поворот, а за ним, как бы это не

могло показаться невероятным, раскинулся сад. Обычный, яблоневый, с фонтанчиком и

веревочными качелями на большом дереве. Посреди сада стоял одноэтажный дом красного

кирпича, из трубы которого валил густой белесый дым. Гофра с проводами от слаботочки

опускалась как раз сюда, а потом, просто брошенная на траву тянулась странному строению.