– М-м-м… – дракон посмотрел на Максима, – к эльфам, действительно, несколько ближе…
– Значит – к эльфам, – подтвердил Максим. – Собираемся и в путь.
Максиму и Эмилию и собираться не надо было: небольшие сидоришки с провизией, они не снимали. У гномов сборы были недолги: закинули за плечи вещмешки с притороченными к ним круглыми щитами, прихватили секиры, и можно отправляться в путь.
* * *
Небольшой отряд прошел по рощице (кодьяр там уже не было, испарились), быстро прошагал по немалому участку степной равнины, покрытый скудной травкой и редкими карликовыми кустарниками, и спустился в очередной овраг. Максим уже и считать перестал, сколько оврагов отряд оставил за собой.
– «Кривая тоска», – сообщил Эмилий.
– Никакой тоски не ощущаю, двигаемся нормально, настроение бодрое, – не согласился Максим.
– Мы сейчас идем по «Кривой тоске», – объяснил дракон. – Так называется этот овраг, место, вообще-то, не особенно приятное. Обращаю ваше внимание: этот овраг – одна из достопримечательностей нашего герцогства, во всех справочниках он отмечается, как самый крупный. «Кривая тоска» пункт, который непременно посещают туристы и любители аномальных природных явлений. Осенью, в период дождей, становится непроходимым.
– Очень интересно… Давно я не ходил по оврагам, которые отмечаются в справочниках, как самые крупные. Непонятно только, почему «тоска»? – на взгляд Максима, овраг этот ничем особенным не отличался от предыдущих. – И разве «тоска» может быть кривой?
– Народ назвал, – по тону, каким это было сказано, можно было понять, насколько высоко ценит библиотекарь мнение народа. – Наши далекие предки назвали, в незапамятные, седые еще времена. И название до сих пор держится. Перед нами даже не овраг, а настоящее ущелье. Должен вам сообщить, что некоторые специалисты считают это место трещиной земной коры, – дракон посмотрел на тянущиеся ввысь отвесные стены. – Здесь еще не очень высоко. Пройдем дальше – поймете, убедитесь, друзья мои, что народ всегда дает прозвища мудрые и точные.
– Угу, – поддержал его центрфорвард, – народ иногда такое прилепит, что удивляешься, откуда у него это берется. А потом, от такого народного называния, у некоторых, вся жизнь меняется. У нас одному шахтерскому поселку какие-то умники, забодай их веселый крот, дали название «Расчумазая команда». А гномы народ веселый, любят почумиться. Они, под это расчудесное название, на каждую гулянку, лица угольной пылью вымазывать стали, дочерна. Наверно про «Расчумазую команду» тоже в справочниках написано, – он посмотрел на библиотекаря, ждал, что тот подтвердит, но Эмилий не подтвердил, только плечиками пожал… – Может и не написано, – согласился Гарнет, – но по праздникам народ туда валом валит, молодежь со всей округи съезжается, особенно девчата, расцелуй их крот рано утром. И всех гостей торжественно в «Расчумазую команду» принимают. Ты, Эмиль, знаешь наверно тех, кто эти справочники пишет, пусть они туда «Расчумазую команду» вставят. Шахтерский поселок, это вам не овраг, туристам, которые любят повеселиться там понравится. И пиво там неплохое варят.
– Действительно, – согласился Эмилий. – Надо будет подсказать. И название интригующее, и ритуал необычный…
– И пиво, – напомнил Гарнет.
– М-м-м… Надо подумать. – Пиво не входило у Эмилия в состав достопримечательностей.
– А все-таки, почему «Кривая тоска»? Мы, сколько идем, прямая дорога… – Максим посмотрел налево, затем направо, – стены ровные, и никакой тоски, вроде, не предвидится.
– Предвидится, – уверенно пообещал Эмилий. – И кривизна предвидится, и тоска, и все остальное, в смысле, не совсем приятной экзотики… Видите ли, это мы только вошли. Дальше пройдем, там поворот за поворотом, а стены все выше. Они так высоко поднимаются, что солнце туда редко заглядывает. Не овраг – узкое и мрачное ущелье, по-научному – каньон. Небо наверху – далекой, неширокой полоской тянется… Тоска. Так и хочется поскорей выбраться.
Все оказалось точно так, как дракон и предупреждал. Отряд шел всего, может, полчаса, а овраг, действительно, превратился в узкое сумрачное ущелье: неровная, усеянная булыжниками дорога, высокие отвесные стены и узкая полоска неба над головой.
– М-да… действительно, солидный овражище, – оценил Максим. – Становится темновато и мрачновато… Скоро, наверно, и тоскливенько станет.
– По-моему – нормально, – не согласился Гарнет. – Мне нравится. Чего здесь темного и мрачного? Солнечный свет, все видно. Вот у нас в забоях темновато, это верно. Без фонарей вообще нельзя работать. И то никакой мрачности. А здесь – небо над головой… Красотище! Смотрите, какая красивая тучка проплывает, на крота похожа, и хвост, и уши… а за ней еще одна, лохматая... И не жарко. Там наверху солнце сейчас палит. Эмилий, скоро мы выйдем в степь?
– В степь? – дракон посмотрел по сторонам, нашел какие-то, ведомые только ему, приметы. – Должно быть скоро.
– А до Ласкового Леса?
– И до Ласкового Леса тоже не особенно далеко. Выйдем из этого оврага, пройдем несколько километров по степи, там еще один овраг, извилистый, его назвали «Дурная змеюка», и опять степь. До самого Ласкового Леса. Думаю, часа через четыре вполне можем быть у эльфов. Если ничего с нами не приключится, – осторожно добавил дракон.
– Сплюнь три раза через левое плечо, – посоветовал Гарнет.
Эмилий послушно сплюнул. С приметами в параллельном мире и борьбой с ними, все было, примерно, в таком же состоянии, как в мире Максима.
– Где четыре часа, там и пять, – прикинул Максим. – Ужинать будем у эльфов. Но до эльфов еще топать и топать. Не перекусить ли нам, пока мы в тенечке? Что скажете?
– Я – за, – высунулся юниор. Юниоры всегда хотят есть. Растут. У них вся еда в рост и уходит.
– Пожалуй, следует перекусить, – согласился Эмилий. – Самое время. Подкрепимся и вперед.
А Гарнет промолчал, как будто это его не касалось. Даже отвернулся, стал с интересом рассматривать уходящие ввысь стены оврага.
– Значит, беремся за дело… За самое важное в нашей жизни дело… Потому что без еды, не туды и не сюды… – Максим снял сидор, сел, вытянул ноги и прислонился спиной к прохладной стене. – Когда нашагаешься вволю, или, как сейчас, чуть поболее того, только тогда поймешь, как это хорошо посидеть на дне включенного в списки достопримечательностей овраге, в тени его высоких стен, и побаловать себя соком кирандино. У себя дома, даже в выходной день и на самом мягком диване, никогда такого удовольствия не получишь. – Он растянул завязки сидора, вынул двухлитровую бутыль кирандино и красную глиняную кружку, которую захватил на кухне герцога, вместе с соком.
Кирандино хорош. Особенно в дороге. Всегда немного прохладный, восстанавливает силы и возбуждает аппетит (весьма подходящий продукт для честной рекламы). Очень полезно пить перед едой, для возбуждения аппетита… Но когда путешественники выложили свои припасы, то оказалось, что возбуждать аппетит не следовало. Две лепешки, кусок овечьей колбасы, и три пучка корешков, непонятно какого цвета, то ли зеленые с коричневым отливом, то ли коричневые с зеленым оттенком. Если быть справедливым, следует сказать, что пахли корешки приятно. Была бы у наших путешественников сейчас необходимость что-то нюхать, наверняка, все остались бы довольны. Но нюхать никому не хотелось, и не было такой необходимости. Хотелось есть. Даже очень хотелось. Максим и Эмилий позавтракали, но когда он был, этот завтрак, и каким он был? Если собираешься в дальнюю дорогу, то завтракать надо по-другому, основательно. А они и не собирались, это их Ральф турнул, и совершенно неожиданно. Не оставалось у них ни времени, ни возможности посидеть перед дорогой и побаловать себя пирогом или, хоть бы, просто хорошим куском мяса из кухни их светлости.
Гарнету и Бригсену тоже подошла пора, как следует заправиться. Их прямо с тренировки сорвали. Как после хорошей тренировочки есть хочется, Максим и сам знал.
