Марк сдал задним ходом и опять задел эту неблагополучную, рядом стоящую машину. Детектив Игнатьев не выдержал и что-то все-таки выкрикнул, но Вадим находился уже за пределами машины и ничего поэтому не услышал. Он лишь наклонил голову в правую сторону, чтобы посмотреть на царапину и, поняв, что там совсем нет ничего страшного, махнул рукой Марку, а потом соединив большой и указательный палец в кольцо левой руки, одновременно расправив вверх все остальные три пальца, показал этим жестом, что всё в порядке.

Марк уехал.

Вадим, засунув руки в карманы в поисках ключей, все-таки смог их отыскать среди звенящей мелочи, он повернулся и стал подниматься по ступенькам. На улице немного веяло холодом, и не было ни намека на дождь, иногда местами выглядывало солнце. Вадим подумал, хорошо было бы если бы, наконец, потеплело. Он больше любил, жаркие месяцы. Но февраль в этом году был непредсказуем.

Со скоростью черепахи, поднимая ноги, он поплелся ко входу. Вадим прислонил домофонный ключ к железному кружку на черном аппарате, раздался звенящий звук, и дверь отворилась. Подъезд был грязным, по-видимому его давно не мыли. Уборщик отсутствовал по крайней мере месяца три, не меньше, но следователь все-таки остановился на решетке и вытер свои ноги перед входом, чтобы не заносить в подъезд снега, который прилип к его подошве. Он думал, что снег, посыпанный химикатами, если останется на обуви, то сможет ее со временем испортить.

Лифтом пользоваться он не любил, так как ему помнился тот случай, произошедший несколько лет назад, когда трос порвался, и кабина улетела с шестнадцатого этажа прямо вниз с человеком внутри. Да и подниматься ему нужно было вовсе не так высоко.

Повернув к лестнице, он открыл дверь и вышел на ступеньки. Поднявшись на второй этаж, Вадим отворил дверь в свою квартиру, и сняв с себя ботинки, наступая на задники, зло проговорил про себя, услышав играющую музыку: «Неужели я забыл ее выключить? Ну как всегда».

Он кинул ключи обратно в куртку и, сняв ее, повесил на крючок рядом с дверью. «Кушать, кушать, кушать!» – с улыбкой сказал Вадим, потирая свои ладони друг об друга и поплелся к кухне.

Остановившись, он вспомнил, что у него болит голова. Тогда он резко развернулся и пошел в ванную комнату. Открыв шкафчик на стене, он увидел, что какие-то таблетки посыпались оттуда прямо на пол мимо раковины. Вадим нагнулся чтобы поднять их. Боль наполнила его голову с новой силой, он сморщился и быстро встал с кучей блистерных упаковок в руках.

Найдя нужное обезболивающие, он запил его водой прямо из-под крана. Врач запрещал ему пить таблетки на голодный желудок, иначе гастрит сделает свое нехорошее дело, но это Вадима сейчас волновало меньше всего.

Он постоял немного с закрытыми глазами, понимая, что голова сильно кружится, и решил все-таки возобновить свой поход на кухню. Медленно шаркая по керамической плитке, он устремился туда. Любая мысль о еде поднимала его настроение.

«Нужно приниматься за дело», – проговорил он и распахнул занавеску на окне в кухне, которую вчера вечером плотно закрыл. Вадим достал из холодильника вчерашний суп-пюре, и задвинул его в микроволновку разогреваться, поставил на огонь кипеть чайник с водой, и решил сделать еще себе любимому салат.

Порезал кусочками вчерашнего, оставшегося с ужина копченого цыплёнка, грибы шампиньоны, соленые огурчики и немного редиса, который он не мог вспомнить откуда взял, ведь в магазине он давно не был. Порвал руками листья салата и свалил все в одну глубокую тарелку, заправил все майонезом, посолил и перемешал. «Полноценный обед готов!» – пронеслось в его голове.

Вадим достал тарелку из микроволновки, взял салатную тарелку и поставил все это на стол. Налил горячий чай, взял столовые приборы и тоже все положил на стол. Выглядело все очень красиво и ужасно аппетитно. А запах стоял непередаваемый. Вадим принялся за дело.

А на другом конце города Марк в это время благополучно доехал до своего дома. Подъезжая к воротам, он нажал кнопку на своих ключах. Открылась огромная дверь в железном заборе. Заехав внутрь, он заглушил машину и снова нажал на кнопку, чтобы дверь за ним закрылась.

Он в отличие от Вадима, жил в собственном доме. Ярко-красный кирпич на солнце, казалось, отдавал немного фиолетовым цветом. Черная крыша была полностью завалена снегом. Машину он не стал загонять дальше в гараж, так как понимал, что скоро ему придется ехать к Анатолию Евсееву, отцу убитого, который нанял Марка расследовать это преступление.

Весь двор был завален снегом, и только маленькая узкая тропинка проходила от машины до входа двери. Марк оглядел весь участок, вспомнив как он выглядел бы летом. Десять из тридцати соток занимал дом, остальное место занимал газон. И больше ничего.

Марк редко бывал здесь, приезжал только по «особым» делам днем и ближе к вечеру на ночь. Главное место в его жизни занимала работа. Вадим же считал это неправильным. «Жить и умереть ради работы – это было бы самым глупым решением, что ни на есть в этом мире», – всегда говорил он. А Марка это устраивало даже более чем.

Внутри все убрано и чисто. Минимализм в чистом виде. На кухонном столе не было ни намека на еду. Но детектив Игнатьев зашел сюда не за этим. Он сходил в ванную умыться и почистить зубы, потому что утром этого сделать не успел. Потом он переоделся, так как на улице стало заметно холоднее.

Дорога примерно у него заняла чуть меньше двадцати минут, как он и предполагал. Ел он обычно в небольшом ресторане, который как раз находился почти напротив его дома. Серая вывеска с названием заведения, черная со стеклянными вставками дверь, и люди выходящие и входящие туда, все это было видно из окна Марка. Туда он и собирался идти.

Взглянув на часы, он удостоверился в том, что времени было еще много, поэтому торопиться вовсе не стоило. Марк не любил есть в спешке, для него еда это был такой же культ, как и его работа. Лучше немного повременить и поесть потом, чем так к этому относиться. Накинув опять ту верхнюю одежду, в которой он пришел, он отправился на улицу.

Так как тропинка была протоптана только от двери дома к машине, а к калитке нет, то пришлось топтать новую под углом от той, что уже была. Пока он, перепрыгивая с одной ноги на другую, пробирался по сугробам, множество холодного мокрого и неприятного снега завалилось в его ботинки. И теперь он ощущал, как его носки на уровне лодыжки полностью промокли. Чувство не из приятных.

Преодолев все опасности глубоких сугробов, Марк наконец вышел за пределы своего участка на прочищенную дворником дорожку, пообещав себе, что когда он вернется домой, то обязательно пройдется лопатой и избавит от этого снега всю область перед домом.

Он оглядел дорогу на наличие машин и заметил, как быстро испарились люди с улицы, будто бы сейчас начинался дождь и за секунд десять с улицы разбежались все кто куда. Но, нельзя было медлить, на вкусный обед времени не больше часа, так как потом назначена встреча с Анатолием Евсеевым, напоминал он себе снова и снова, что тот является отцом убитого Ильи Евсеева, на которую должен был пойти именно Вадим, а не он. Но так уж легли карты.

Марку идти туда совсем не хотелось. Детектив чувствовал себя как-то приниженно, что ли. Это чувство сложно объяснить словами. Марк еще не разу не видел Анатолия Евсеева, вообще не разу. Все договоренности и прочее проходили только по телефону через какого-то знакомого Анатолия. Сам же старший Евсеев оправдывал это недостатком своего времени и жутко за это извинялся, но, понятное дело, это были всего лишь формальности.

Перебежав улицу на красный сигнал светофора, Марк подошел к нужному месту. Он открыл дверь небольшого ресторана и, войдя внутрь в поисках свободного столика, остановился на выборе того, что находился у окна. Он всегда выбирал его. И в который раз, со словами «пора бы что-то в своей жизни поменять», Марк уселся к окну с довольным видом.