- Ну и где она? - недовольно почти рычала Роза.

Эдвард ничего не мог понять. Втроем они стояли посреди кельи, которую он определил несчастной девушке и в которой, судя по всем признакам, она провела ночь. Он незаметно колдовал, пытаясь получить картинку, куда же она ушла, но в ответ ничего не получал. Такое случалось с ним впервые - ответ от Темнейшей приходил всегда. Самое забавное - это метка Пересмешницы, которая до недавнего времени красовалась на бедре Мелиссы. Она была прикреплена к внутренней стороне двери, как будто кто-то снял её с ноги девушки и повесил сюда. Но это было просто невозможно! Существовал определенный список правил, который установил Порядок, и никто, даже другие боги, не мог через них переступить. И из них прямо следует, что вот так вот перетащить метку с одного на другое нельзя, только удалить первую и создать новую. Но все метки, даже созданные служителями одного и того же бога, были уникальны. Так они не путались между собой. А здесь... метка была именно та самая!

- Ничего не понимаю, - наконец, признался он вслух. - Впервые за сто лет моего служения Темнейшей я не могу получить четкого ответа.

Роза приподняла бровь. Для столетнего старца Эван неплохо сохранился, можно даже сказать, излишне выглядел молодо. Хотя чему здесь удивляться, с помощью магии и не такое возможно. Но сейчас это Розу совсем не интересовало. Жрец между тем продолжал пребывать в раздумьях. С одной стороны, исчезновение девушки его никак не касается, но с другой его крайне заинтриговала сама ситуация. Он попытался ещё раз ощутить присутствие девушки в храме - безрезультатно. А ведь должен бы! Даже среди мертвых здесь, в храме его богини, он должен бы был её почувствовать. Тогда он решил прибегнуть к другому методу. Он призвал темноту в келье и свернул её в небольшой пульсирующий шар. Поколдовав над ним немного, он всплеснул руками, и шар превратился в упитанного ворона, который хлопая крыльями, сделал круг под потолком и опустился на его плечо.

- Найди мне её, - приказал он ему, глядя ворону прямо в глаза. Тот громко каркнул... и исчез.

Роза переглянулась с Донни. Тот видимо тоже не слишком что-то понимал, и лишь пожал плечами.

- Ну вот. Теперь мы её точно найдем.

- Надеюсь, - отозвалась Роза. Она пыталась не думать, в какие ещё переделки за это время успела ввязаться её подруга. Неприятности, казалось, липли к ней словно мухи к мёду. - Только я всё меньше верю в эти ваши магические штучки.

- Это не "магические штучки", а благословение самой Темнейшей! - возмутился Эван. В другое время подобное богохульство было бы жестоко наказано, но сейчас была немного странная ситуация, и он решил простить девушке её внезапный порыв. - И в этот раз Ворон её найдет.

- Почему вы так уверенны? - Роза всё ещё источала скептицизм в каждом слове.

- Ну, например, потому, что Ворон ищет не с помощью магии, а своими собственными глазами. Эта техника вообще направлена против отступников, которые не желают быть найдены.

- У жрецов бывают отступники? - удивился Донни. Он последнее время вообще себя как-то тихо вел. Всё больше молчал и предоставил решать вопрос стражнице и верховному жрецу.

- А жрецы не люди? - вопросом на вопрос ответил Эдвард.

- Иногда начинаешь сомневаться, - буркнул тот себе под нос.

- И долго нам ждать результатов? - прервала их Роза.

- Пока Ворон её не найдет. Это может занять пару минут, а может и несколько часов. Но найдет он её обязательно.

- Ясно.. - вздохнула Роза и направилась к выходу.

- Ты это куда? - удивился Донни. Никогда он не думал, что та сможет вот так просто бросить свою подругу.

- Займусь поисками традиционными средствами. Ну там порасспрошу свидетелей -- жителей ближайших домов, направлю на поиски десяток-другой стражников по местам её наиболее возможного появления. Так мне по крайней мере не придется сидеть сложа руки.

Завершив свой короткий монолог, она исчезла за дверью. Донни на секунду задумался, а затем обратился к жрецу.

- А в её словах есть доля истины.

- Бесспорно. С умом у неё всё в порядке, а вот вежливостью её обделили.

- Обычно она не такая. Это от нервов. Но даже в такой ситуации она не теряет головы. Даже обидно, что в итоге мы по разные стороны баррикад. Наверное, мне всё-таки следует последовать её примеру и направить на поиски нескольких людей. Лишняя пара глаз не помешают. И я очень благодарен за Вашу помощь.

- Не стоит, - усмехнулся Эван. - Мне самому эта история стала интересна, так что если Ворон что-то обнаружит, я сразу сообщу и Вам, и вашей знакомой из стражи. И я даже не буду задавать вопрос, откуда вы так хорошо с ней знакомы.

Капитан "Вечернего Бриза" Хью Наварро возвращался после очередного визита в городскую стражу, где он пытался выяснить последние новости касательно его дела. Он всё больше жалел, что вообще согласился доставить эту злополучную посылку. Мало того, что ему пришлось провозить драгоценности откровенной контрабандой, иначе ни одна таможня бы не пропустила его, так ещё из-за них убили троих его матросов. Джина, Гемра и Мола он знал давно и плавал с ними не один год. Всех их он подобрал в разных портах, у каждого была своя история. А теперь они мертвы и никому кроме него и его команды до них нет дела. Семей они оставить не успели, а друзей, кроме как среди матросов, они не имели. И это злило больше всего, парням бы ещё жить да жить. Стража же... стража занималась вообще непонятно чем. Капитан Оул утверждал, что дело продвигается, но медленно. На вопрос о виновнике, тот авторитетно ответил, что вор и убийца - два разных лица. Чушь это всё, чтобы два человека залезли в одну и ту же ночь на один корабль с разными целями - не бывает такого.

А ещё письмо. Письмо, о котором он никому не рассказывал. Письмо, которое было важно на столько, что ему были готовы заплатить сумму, на которую он будет безбедно жить весь остаток своих дней. Даже драгоценности были не настолько важны, их стоимость не дотягивала и до десятой доли от тех денег. И вор из десятка похожих писем, лежавших на его столе, забрал именно то самое, за которое ему снимут голову. Каковы шансы?! Получается, что вор приходил именно за этим самым письмом. Но откуда он узнал? И зачем было убивать его матросов, ведь можно было сделать всё без шума и пыли - на верхней палубе никого не было, проскользнуть в его каюту для профессионала не составляло труда. В таких невеселых рассуждениях он поднялся по палубе и тихо направился к себе в каюту. Попадаться на глаза своим ему не хотелось, он знал, что они начнут задавать вопросы, ответов на которые у него ещё не было. А должны бы уже быть. Хотя бы на такой простой, как когда они смогут наконец отчалить.

Чего уж точно не ожидал Хью, когда дверь каюты закрылась за его спиной, так это черного лезвия у своего горла. Несколько мгновений он не мог поверить в реальность происходящего. Действительно, откуда в его каюте взяться постороннему, да ещё и с таким странным ножом? Он нервно сморгнул. Нет, лезвие никуда не делось. Держали его, между прочим, очень четко и профессионально, не позволяя делать лишние движения, но при этом не давая ему случайно перерезать себе глотку.

- Главное, не кричи, и всё будет в порядке, - произнес мгновение спустя за его спиной женский голос.

"Вот и всё, - понял Хью. - Фурии всё-таки решили меня прикончить". Уже несколько дней прошло с тех пор, как он случайно заметил фурию. И было ли это простым случаем? Возможно, они давали ему понять, что им от него что-то нужно, а он так и не смог понять что. И теперь они избавляются от лишних свидетелей. Всё было логично.

- Если не будешь делать лишних движений, останешься жив, - между тем продолжил голос за его спиной. - Сейчас я позволю тебе развернуться.

Клинок и вправду исчез, но затем уже в следующее мгновение аккуратно кольнул его в спину, давай понять, что никуда он на самом деле не исчез. Повинуясь, Хью развернулся, выбора у него большого не было. Он ожидал уткнуться в холодный взгляд маски фурии, но к его удивлению на него смотрела молодая девушка с необычной для здешних мест внешностью в вечернем платье с накинутым поверх него черным плащом. Странного вида толи кинжал, толи короткий меч она держала на уровне его живота, явно давая понять, что одна попытка что-то предпринять обойдется в одну очень неприятную и скорее всего смертельную рану. Однако убивать его она не спешила.