Мужчина рванулся из поддерживающих его рук и бросился к подъезжавшему поезду, потому что увидел, как букет плывет над толпой. Он едва успел втиснуться в закрывавшиеся двери. На следующей станции он перешел в соседний вагон, потом – дальше, пока не увидел лохматого человека с тем самым букетом. Выследить человека дальше было нетрудно – букет был лучше любого радиомаяка. Уже наверху кудлатый позвонил по телефону, потом записал что-то на той самой карточке. Пожалуй, можно вздохнуть с облегчением: это не противник, не конкурент. Судя по тому, как легкомысленно он относится к карточке с заказом, это – случайный человек, произошло просто дикое стечение обстоятельств. В помещение, куда вошел человек с букетом, посторонних не пускали, это, в общем-то, к лучшему, кашемировое пальто решило дождаться кудлатого чудака снаружи.
Ждать пришлось не очень долго – лохматый ушел одним из первых, разумеется, уже без букета. Чтобы проследить за ним до подъезда, пришлось угнать машину – к счастью, поблизости нашлась «пятерка» без сигнализации, а завести без ключа сможет и школьник.
Кудлатый в темноте, чертыхаясь, искал ступеньки. Он не заметил, как следом за ним в подъезд проскользнула бесшумная тень. Профессиональный удар по голове отключил его как минимум на десять минут. Теперь предстояло самое сложное: тщательно обыскать его в темноте, потому что пользоваться фонариком небезопасно, время еще не позднее, в подъезд могут войти. Вот бумажник… больше в карманах ничего интересного не было.
Мужчина в черном пальто спокойно вышел из подъезда, сел в машину и отъехал подальше в переулок. Там он осмотрел содержимое бумажника своей жертвы. Его ждал неприятный сюрприз – в бумажнике было две карточки примерно одинакового формата. На одной был напечатан номер телефона – судя по первым трем цифрам, телефон был недалеко от Технологического института, и всего три слова – Работа. Нина Ивановна. Это было похоже на обычную форму заказа. Вторая карточка была не так лаконична.
Номер телефона там тоже присутствовал, но, кроме того, был следующий текст:
«Белая Галина вернет тебе любовь.»
Черт, какая же из двух нужная? Скорее всего, первая: телефон и имя, никакой лишней информации. Что ж, пора приступать к выполнению заказа.
В старом Петербурге, неподалеку от станции метро «Технологический институт», есть район, который издавна называется Семениы. Название это пошло оттого, что здесь квартировали солдаты лейб-гвардии Семеновского полка. Семенцы – тихий, достаточно глухой район, состоящий из шести улиц, пересекающих Клинский проспект. Чтобы запомнить названия улиц, точнее их порядок, старожилы придумали поговорку: Разве Можно Верить Пустым Словам Балерины. По первым буквам слов поговорки идут улицы в Семенцах: Рузовская, Можайская, Верейская, Подольская, Серпуховская и Бронницкая.
В Семенцах на Подольской улице жила в коммунальной квартире Нина Ивановна Крупенина. Когда-то Нина Ивановна работала инженером в крупном военном НИИ, говорили, что инженером она была хорошим. Однако потребность в инженерах, даже в хороших, понемногу отпала, Нина Ивановна полгода не получала зарплату, потом смогла поступиться принципами (ей это было несложно, потому что голод не тетка) и устроилась работать в сомнительную коммерческую фирму телефонным диспетчером. Работа ее заключалась в том, чтобы отвечать на звонки людей, жаждущих трудоустроиться, и сообщать им, что они должны прийти такого-то числа по такому-то адресу, имея при себе двести (триста, четыреста, в зависимости от момента) рублей. Деятельность коммерческой фирмы заключалась в том, чтобы эти деньги у людей отбирать в обмен на неясные перспективы высокооплачиваемой работы. Нина же Ивановна про это не знала или, по крайней мере, не задумывалась. Платили ей немного, но у ее работы были дополнительные преимущества, для нее неоценимые. Во-первых, не нужно было тратить деньги на дорогу, а при ее заработке это была существенная статья расхода, и, во-вторых, она была избавлена от ежедневного непереносимого стресса: ей не приходилось рано вставать и втискиваться по утрам в битком набитый автобус, видеть вокруг озлобленные не выспавшиеся лица, выслушивать чью-то брань и сомнительные рассуждения о политике или о собственной внешности. Кроме того, меньше приходилось тратить и на одежду с обувью – зачем обновки, если никуда не выходишь?
Так и сидела Нина Ивановна дома, выбираясь только в магазин за продуктами да два раза в месяц в свою фирму за скудной зарплатой.
Этим утром Нина Ивановна проснулась довольно рано – ее разбудило смутное беспокойство. Она вышла на кухню вскипятить чайку и еще застала свою соседку Гертруду Болеславовну – интеллигентную женщину, которая почти весь день проводила со своей скрипкой в переходе метро. Однако сегодня Гертруда собиралась к своей дочке ждать там сантехника, потому что дочка с мужем работали с утра до вечера. Закрыв за ней двери и выпив чашку чая, Нина Ивановна занялась мелкими домашними делами, которые никогда не кончаются, сколько времени на них не трать. Телефон у нее был в пределах досягаемости, так что она как бы уже работала.
Но зазвонил неожиданно не телефон, а звонок на входной двери. Нина Ивановна вытерла руки фартуком и глянула в глазок. Время беспокойное, и хоть красть в их квартире было нечего, потому что скрипку Гертруда взяла с собой, собираясь вечером постоять немного в переходе, но, как говорится, береженого Бог бережет.
На лестничной площадке стояла незнакомая женщина средних лет, так же, как Нина Ивановна, по утреннему времени непричесанная, в халате и домашних шлепанцах. Вид у нее был весьма недовольный.
– В чем дело? – недоуменно осведомилась Нина Ивановна.
– В чем дело? Откройте! Вы меня заливаете!
Нина Ивановна испуганно загремела замками. Протечки были ее кошмаром. В их доме такие ненадежные перекрытия, что достаточно было пролить на пол стакан чаю, чтобы у соседей снизу на потолке появилось пятно. Правде, эту женщину Нина Ивановна раньше вроде бы не видела, но кто знает, внизу квартира населенная, люди меняются часто, наверное, это новая жиличка…
Нина Ивановна открыла дверь, и женщина сразу направилась к ванной. Нина Ивановна шла следом, горячо оправдываясь:
– Я сегодня вообще воду не включала, даже пол не мыла!
– Не знаю, не знаю! У меня такая протечка, что просто ужас! Прямо под вами! Не верите, сейчас ко мне пойдем! Наверняка у вас в ванной протекло!
Они открыли дверь ванной комнаты, и Нина Ивановна, опередив соседку, встала на четвереньки, чтобы осмотреть пол. Пол был совершенно сухой.
– Ну, посмотрите сами! – сказала она незнакомке. – Совершенно сухо!
Женщина наклонилась к ней и неожиданно быстрым движением прижала к ее лицу тряпку, смоченную остро и неприятно пахнущей жидкостью.
Нина Ивановна пыталась оттолкнуть ужасную женщину, ее возмущению не было предела. Она старалась убрать от лица пахучую тряпку, но у мнимой соседки оказались неожиданно сильные руки, а сама Нина Ивановна почувствовала вдруг сильнейшую слабость. Руки не слушались ее, в глазах потемнело, по темному полю замелькали радужные пятна… и сознание ее оставило.
Мнимая соседка убрала в карман халата пахучую тряпку и достала пузырек с прозрачной жидкостью. Она запрокинула голову жертвы, приоткрыла ей рот и капнула на язык несколько светлых капель. Затем она взяла стакан с полочки возле раковины, налила в него немного воды и вылила эту воду в приоткрытый рот Нины Ивановны.
Тело судорожно дернулось и замерло навсегда. Женщина придала трупу более естественное на ее взгляд положение, вытерла тряпкой все, к чему прикасалась в ванной комнате, сняла халат, надетый поверх обычной одежды, привела в относительный порядок волосы и, еще раз оглядевшись и убедившись, что никаких следов ее пребывания в квартире не осталось, ушла. Замок в двери защелкивался автоматически, ей не пришлось искать ключи. Ее зимняя одежда и уличные сапоги были припрятаны в укромном месте на площадке нежилого верхнего этажа.
