- Это звучит дико, - честно призналась Сандра. - Все твои прогнозы похожи на бессмыслицу. Какая война? Какие британцы? При чём тут СССР? Отто, может тебе надо просто передохнуть? Ты же последние полтора года не вылезал из командировок. Остановись, хватит уже писать о национал-социалистах, иначе ты потеряешь последнюю связь с реальностью.

- Знаешь, Сандра, - отстранённо произнёс он, - а я благодарен тебе за те слова о молотке и пальцах, правда. Ты была первая, кто мне это сказал. В последнее время я слышу подобное всё чаще.

- Тогда брось своё расследование, не публикуй статью.

- И что тогда? Программа войны осуществится вне зависимости, напишу я об этом или нет. Я просто хочу быть подальше отсюда, когда начнётся война. А она начнётся. И это не вопрос веры. Я просто это знаю. Вам бы тоже следовало уехать. Тебе, Даниэлю, Лили и профессору.

- Ты шутишь? - опешила Сандра. - Куда нам ехать? Проситься обратно в Россию?

- Нет же, - раздражённо бросил Отто, - подальше из Европы. Например, в Южную Америку. Я абсолютно серьёзен. Или вы вчетвером опять окажетесь в медико-санитарной службе при каком-нибудь полевом госпитале. - Услышав бой часов, он тут же поднялся с места и направился к двери. - Знаешь, мне уже пора идти. Попрощайся за меня с профессором. А Лили просто скажи, что я не смогу ей писать.

И Отто ушёл. Разговор оставил Сандре тяжёлые чувства и пищу для размышлений. Очень неутешительных размышлений.

Прошло два часа, прежде чем Лили и Даниэль вернулись домой. Весело смеясь, они вошли в гостиную, явно не ожидая застать там Сандру.

- Где были? - как можно более безразличным тоном спросила она.

- О, ты дома? - пораженно воскликнула Лили и тут же мило защебетала, - А мне просто нужно было на примерку в ателье, но было так скучно идти одной, и я попросила Даниэля меня проводить. А ты почему не на работе?

Но Сандра не стала отвечать. Она просто сказала:

- Отто приходил.

- Правда? Что он хотел?

Внимательно посмотрев на сестру, а потом на потупившего взор мужа Сандра ответила:

- Он передал, что уезжает.

- Опять? Не понимаю, как ему не надоедает мотаться по командировкам чуть ли не каждую неделю.

- Нет, Лили. Он уезжает из страны. Навсегда.

Вспоминая потухшие глаза Отто и беззаботное веселье, которому Лили и Даниэль предавались еще пару минут назад, Сандре очень захотелось вывалить на них всё, что накипело в душе за долгие годы и снять, наконец, с себя этот груз. Но она не решилась признаться Лили, что знает про неё с Даниэлем. И ему не решилась сказать, что Отто знает всё про него с Лили. Отто ведь просил передать совсем другое.

- Он сказал, что не сможет писать тебе, Лили.

На миг Сандре показалось, что сестру расстроила эта новость. Но тут же Лили развеяла все её сомнения.

- Значит, уехал? - беззаботно переспросила она.

- И как я поняла, он не вернётся. Тебя, я вижу, это совсем не расстраивает?

- Нет, расстраивает, конечно. Но надо жить дальше. Правда?

С этими словами Лили удалилась в свою комнату, а Даниэль в безмолвии сидел напротив Сандры, украдкой на неё поглядывая, пока она не решилась сказать ему:

- А тебе Отто вообще ничего не захотел говорить, - и с этими словами она поспешила удалиться и запереться в спальне.

Её злила реакция Лили. Сандра ожидала от сестры хотя бы капельку сожаления, но её не было. Тень раскаяния она заметила лишь в глазах Даниэля. Видимо, он всё прекрасно понял, и ему было крайне стыдно перед другом детства. Сандре же было стыдно перед Отто за них обоих. Да, в последнее время она недолюбливала журналиста из-за его легкомысленного отношения к Лили. Вот только оказалось, что сестра относилась к Отто ещё небрежнее. Сандра пыталась понять, как можно за девять лет так очерстветь к любящему тебя человеку, но вовремя вспомнила, что они с Даниэлем и сами успели опостылеть друг другу за какие-то пять лет. Что поделать - в жизни случается всякое.

Но время шло, и Сандра нередко приходилось вспоминать последний визит Отто и его слова, читая в очередной газете панегирики в адрес национал-социалистов. Кое-что из предсказаний журналиста, а вернее, эксклюзивной информации, медленно, но начало сбываться.

На выборах президента Хитлер получил меньше трети голосов, а Гинденбург не смог набрать и половины. Через месяц выборы состоялись повторно, и президентом вновь стал Гинденбург.

Через две недели в Баварии выбирали земельный парламент. Баварская народная партия, как и национал-социалисты, набрали по трети голосов, хотя баварцы получили в ландтаге на одно место больше. Но в Пруссии национал-социалисты всё же получили большинство мест и сумели сформировать однопартийное правительство.

Через три месяца избирателям вновь пришлось изъявлять свою волю, на этот раз решалась судьба парламента Веймарской республики. Национал-социалистам досталось меньше половины мест, и они не смогли создать коалицию, а Хитлер высокомерно отказался от любого поста кроме канцлерского, коего ему никто и не предлагал. В такой обстановке парламент проработал ровно один день и был распущен.

Прошло ещё три месяца и вновь гражданам республики пришлось идти на выборы. Национал-социалисты получили треть голосов, ещё меньше, чем в прошлый раз. И вновь начались утомительные переговоры о формировании правительства.

За 1932 год граждане Веймарской Республики приходили на избирательные участки пять раз. И многим этот политический кризис смертельно надоел.

А в конце января 1933 года президент Гинденбург назначил на пост канцлера Адольфа Хитлера. Национал-социалисты назвали это событие "национальной революцией".

- Четырнадцать лет как существует Веймарская республика, - пространно заметил профессор Метц, - и Хитлер стал её четырнадцатым канцлером. Что-то это да говорит о нашей демократии. Если национал-социалисты считают себя революционерами, то это тревожный факт. Увы, революционер - это не профессия, это диагноз, причем, крайне неутешительный.

В конце февраля в Берлине кто-то сжёг здание парламента, и национал-социалисты сделали из этого глубокомысленный вывод о коммунистической угрозе. Восьмидесяти шестилетний Гинденбург поддался на провокацию и под предлогом "защиты народа и империи" подписал директиву, по которой частная собственность перестала быть неприкосновенной, личность свободной, а переписка тайной. Начались аресты коммунистов и депутатов парламента. Но и этого властям показалось мало.

И вновь были назначены выборы в парламент, уже в третий раз. И вновь избиратели не отдали национал-социалистам так вожделенное ими большинство голосов. И тогда власти решили проблему с творческим подходом - попросту аннулировали все голоса в пользу коммунистов и депутатские мандаты некоторых социал-демократов, после чего национал-социалистов в парламенте стало большинство. Так выглядела демократия по-веймарски.

9 марта Сандра позже обычного вернулась с работы, вся раздраженная и нервная. Отец не мог не поинтересоваться у дочери, что же случилось.

- Штурмовики взяли ратушу в оцепление и полезли на крышу водружать свой флаг со свастикой, - сказала она и с презрением добавила, - Блаватисты...

- И что, из-за этого столько времени вас не отпускали домой?

- Нет, папа. Вместе с флагом сменили всё руководство в городе. Это просто хаос. Одни сдают дела, другие принимают. Беготня, суета...

- А ты?.. - затаив дыхание спросил он.

- А я теперь молоденькая дурочка на побегушках. Принеси, милочка, то, подай это. Будто я работаю там первый день, а не восемь лет.

- Да, - понимающе протянул профессор, - а в нашем университете упразднили выборы ректора. Скоро нам назначат нового. А знаешь, как теперь его будут называть? Вождь университета. А декана - вождь факультета, - с грустью рассмеялся профессор Метц. - С такими вождями можно и хёрбигерианство признавать за серьёзную науку.

- Боже мой, - устало вздохнула Сандра. - Зачем я только голосовала за Гинденбурга, эту старую развалину с маршальскими эполетами? А ведь он так красиво говорил о возвращении монархии.