Владеющий водой - владеет миром.

Китайская пословица

Вот кто-то решив: "После нас - хоть потоп",

Как в пропасть, шагнул из окопа,

А я для того свой покинул окоп,

Чтоб не было вовсе потопа.

В.С. Высоцкий

1. ИНГА

Миг половодья так недолог, а потому так сладок он.

И вот уже закончен волок, весла о камень слышен звон.

В шивере вал встает чугунный. Накроет - меркнет белый свет.

Не доверяйте деве юной весло, рюкзак и спасжилет.

Народная на мотив "Песенки кавалергда"

Гидрокостюм не продувался, но лицо замерзло будто в родном городе поздней осенью. Инга снова повернулась спиной к ветру. Минуты три блаженствовала, ощущая, как расслабляются заледеневшие щеки. Потом ветер спохватился и в тысячный раз поменял направление.

М-да... Здесь вам не равнина, здесь климат иной!

Казалось бы, в середине августа в Китае должно быть жарко и засушливо, а фигушки! Солнце-то светит, но не греет.

Инга переступила с ноги на ногу, вздохнула. Надоело быть женщиной-флюгером. Еще и в неопреновых ботинках! Все равно что босиком по скалам.

Взгляд на реку -- скоро он там? Только время зря теряем.

Оранжевое веретено каяка находилось где-то на середине порога. Извините, каскада, саркастически поправила сама себя Инга.

Когда добрались до места чалки , и она, стуча зубами от пробирающего до костей холода, поинтересовалась, последний ли это на сегодня порог , Горец в своей обычной манере, едва разжимая губы, поправил: "Каскад". Инга не стала уточнять, в чем разница. Не хотелось получить еще один презрительный взгляд и объяснения сквозь зубы. Но тут вмешался Герман, руководитель похода, и принялся многословно рассказывать, что порог это такое... локальное... в смысле, небольшое, препятствие, а каскад -- это целая цепочка порогов, идущих один за другим, без возможности зачалиться... Горец прервал его на полуслове:

-- Я пойду первым, посмотрю, что там и как. Если найду кусок попроще, встану на страховку внизу, а вы потихоньку двинете следом. Ждите отмашки, ясно? Сами не лезьте.

- Очень надо... - фыркнул Левушка. - Тут три километра смерти! Тебе камерамэн еще пригодится, небось, рекорды фикси...

Хмурый взгляд Горца заставил Левушку замолчать на полуслове. Похоже, хозяин оранжевого каяка не нуждался ни в зрителях, ни в рекордах, ни в каком-то фотографе.

- Колхоз дело добровольное, - смилостивился инструктор. - Хочешь снимать, ползи на тот выступ. Оттуда должен быть виден конец. И рацию не забудь.

Левушка, бесконечно шмыгавший носом, залился краской.

-- Нет, ну сколько можно?! Один раз, один единственный разочек оставил эту самую рацию на катамаране ! Что теперь -- всю жизнь меня шпынять?! Скажи ему, Сема!

-- Один на кате оставил, у другой батарея села, -- скривился Горец. -- Как в анекдоте, честное слово. А в результате я по скалам вверх пер как сайгак! Потому что вас за поворотом не видно, и связи нет!

Герман ткнул его локтем в бок.

-- Ребята стараются...Терпимее надо быть, Гор, и люди к тебе потянутся.

Жалкая попытка сгладить острые углы снова окончилась ничем.

-- Я пошел, -- не слушая, бросил Горец и легко запрыгал вниз по каменистому откосу.

Судя по тому, как раздувались ноздри Германа, хамские манеры напарника его тоже порядком достала. Он даже привычных "семь футов под килтом" не пожелал. Вообще-то, подумала Инга, как руководитель похода и владелец компании, давно мог бы объяснить, что такое поведение неприемлемо. Будь ты хоть трижды супер-пупер опытный экстремал и чемпион. А уж если вспомнить, какие деньги они отвалили за этот тур...

Инга в очередной раз отвернулась от ветра. Среди унылых скал с редкими кустиками растительности, невозможно потребовать жалобную книгу или компенсацию за моральный ущерб. Невозможно оставить язвительный отзыв на вебсайте турагентства, чтобы раз и навсегда испортить ему репутацию. Нормальная человеческая жизнь -- с интернетом и большой чашкой капучино по утрам, с престижной работой, ужинами в модных ресторанах, обязательным фитнес-клубом и маникюром -- осталась где-то в параллельном мире. Да что там говорить! Уже две недели, чтобы справить нужду ей приходилось, коченея от холода, корчиться среди камней.

Знала, что будет тяжело, но чтобы настолько!

Чего ради она притащилась в это забытое Богом место? Надо было послушать дядю Лешу. Он единственный был против этой затеи, а остальные... Давай-давай, будет интересно, говорили они. Приключение всей жизни, говорили они. Дочерний долг, память об отце и прочая чепуха...

Ладно Герман с Горцем. Для одного это просто бизнес, для другого - образ жизни. Им все равно, куда и кого вести. Они так на жизнь зарабатывают, что называется, заплати и лети. Они и не знают ничего, но "неразлучники"? Эти за каким лешим в горы навострились?

Она оглянулась на Семена с Левушкой, которые напряженно вглядывались в кипящие воды горной реки. Творческие, понимаешь ли, люди, им вдохновение черпать где-то надо. Наверняка сами уже не рады, что ввязались.

А Санька, гад, куда смотрел? Молчел называется. Почему он, прагматик, не сказал, что это бредовая идея? Что Инга гонится за тем, чего уже нет? Куда там: больше всех суетился, поездку проспонсировал, за тренировки взялся с невиданным энтузиазмом. А во время тренировок из-за бешеных нагрузок дала знать о себе старая травма колена. Да так, что пришлось ложиться на срочную операцию. Повезло, что и говорить! Он все еще надеялся, что успеет восстановиться, но инструктор был неумолим. В аэропорту Санька ковылял в фиксаторе и с тростью. Дулся, закатывал глаза и бросал испепеляющие взгляды на невозмутимого Егора. На Германа Санька отчего-то не смотрел вовсе, может, потому, что тот был на голову его выше и в полтора раза шире в плечах? Надо отзвониться ему, как только выберемся...

О чем она вообще думала? На что можно надеяться год спустя, если даже спасатели никого не нашли? Ни-че-го. Ни тел, ни палаток.

Папа-папа! Разве мифический долг и жажда познания, о которых ты всегда твердил, стоили этого? Слышишь ли ты меня? Скажи, что я не сошла с ума. Подай мне знак, как тогда в апреле...

***

Капли весеннего дождя превращали окно в калейдоскоп. Огни машин, фонари, вывески - все это дробилось, сверкало и образовывало загадочный, постоянно меняющийся узор.

М-да, типичная "ночь, улица, фонарь, аптека", подумала Инга. И тут же поправила себя - какая там ночь, девять вечера, детское время. Да и назвать Московский проспект улицей как-то... Улица это что-то такое, уютное, тихое, а тут - сплошной поток автомобилей двадцать четыре часа в сутки, бьющая по глазам реклама и толпы людей. Вот насчет фонаря возразить нечего - что есть, то есть! Много. Ярко.

Сказочно мерцающие потоки воды на стекле дрогнули и сложились в... буквы? "К-А-П". Инга растерянно моргнула - ветер? Случайная флуктуация магнитного поля? Галлюцинация?

Она заворожено следила, как прозрачные ручейки изгибаются, меняют направление движения, образовывая чуть кривоватые, но вполне понятные слова. Инга дотронулась кончиками пальцев до стекла. В тот же миг на окно снаружи будто дохнул сказочный Дедушка Мороз - буквы подернулись инеем, застыли, расцвели причудливым узором.

"К-А-П-А"

Инга испуганно отдернула руку, спрятала за спину как нашкодившая маленькая девочка. Что обещал прогноз? Внезапные ночные, то есть, тьфу, вечерние, заморозки? В одном, отдельно взятом окне? Перевела взгляд левее - по второму окну бежали все те же водяные змейки - разноцветные и бессмысленные.