Жизнь в четырех стенах протекала уныло и однообразно, тем не менее, выходить никуда не хотелось, поэтому она часто сидела в комнате и отрешенно смотрела в окно. Ольга робко стучалась в дверь и обеспокоено спрашивала:

– Ты не заболела?

А Кристина раздраженно отвечала:

– Оставьте меня в покое!

Теперь, когда ей так хотелось выговориться, рядом не осталось никого, с кем она привыкла делиться секретами. Как назло, лучшая подруга Наталья, которой она всегда доверяла свои тайны, уехала в Индию на несколько месяцев. «Так надоели дрянная погода и многочасовые пробки! – сказала она перед отъездом. – Дух старой Москвы безвозвратно утерян… Город становится безликим и агрессивным. А там уютно и тепло. Да и Кир не хочет жить здесь. Он уже и домик нам присмотрел. Думаю, со временем мы все-таки переедем в Индию».

Было нелегко надолго расставаться с подругой детства. С тяжелым сердцем она проводила Наталью в аэропорт и едва сдержала слезы, когда та на прощанье помахала ей рукой. Нельзя сказать, что Кристине стало совсем одиноко. Просто с другими она не решалась откровенничать, понимая, что те лишь позлорадствуют, узнав о ее бедах.

Как же она нуждалась в дружеском участии, поддержке! Излить душу отцу? Что может быть глупее? Мать теперь редко бывает дома: нашла какую-то работу, пытается помочь отцу скорее рассчитаться с долгами. В общем, у всех хватало своих забот, никому не было до нее дела!

Дни тянулись, серые и тоскливые, до того момента, пока однажды утром Кристина не обнаружила в почтовом ящике письмо. Самое обычное, в бумажном конверте. Обычно она переписывалась с друзьями по интернету или болтала по мобильному. А тут вдруг письмо по почте… «Виктория Смольская», – было выведено аккуратным почерком. Заинтригованная, она распечатала его и прочитала:

«Здравствуй, Кристина! Долго сомневалась, писать тебе или нет, но наконец решилась. Все-таки ты имеешь право знать: мы с тобой сестры по отцу. Если интересно, можем встретиться и поговорить. А нет – не настаиваю. Со мной можно связаться по телефону…»

Кристина медленно спрятала записку обратно в конверт и почувствовала, как от нервного напряжения дрожат пальцы. Ноги подкосились, и она рухнула в кресло. «Это какая-то ошибка, – придя в себя, подумала она. – Чей-то розыгрыш, шутка… У меня нет сестры, и никогда не было! А если… если все это правда? Тогда почему мне никто ничего не сказал?»

Она задавала себе множество вопросов, но ответов не находила. В какой-то миг ей захотелось немедленно позвонить отцу и потребовать объяснений, но усилием воли Кристина остановила себя: «Сначала нужно все выяснить, а дальше посмотрим». И, предварительно созвонившись с Викторией и договорившись о встрече, принялась собираться.

«Слава Богу, парк рядом, не нужно ехать на метро!» – с облегчением вздохнула она, открывая створки шкафа. Погода для ноября стояла замечательная. Кристина надела коричневую водолазку из кашемира, черные леггинсы и высокие темно-красные сапоги. На плечи набросила кейп цвета капучино простого кроя с прорезями для рук и добавила к образу длинные перчатки. Еще раз взглянув в зеркало и убедившись в том, что выглядит великолепно, она вышла из квартиры.

Они не сразу узнали друг друга. Хотя потом, внимательнее присмотревшись к Виктории, Кристина поняла: есть в ней что-то такое, что напоминает отца. Та же гордая осанка, выразительные зеленые глаза, упрямый подбородок. Тонкие черты ее лица были необычайно живы, значит, характером она пошла не в него. Бледность и темные круги под глазами говорили об усталости.

– Расскажи, как живешь, – попросила Кристина, как только они разместились за столиком небольшого кафе. Нужно было с чего-то начать разговор, узнать о нежданной сестрице как можно больше, чтобы поскорее уличить во лжи.

– Сейчас в поисках работы, пока перебиваюсь случайными заработками, – честно призналась Виктория.

– Ты не москвичка?

– Нет. Я из Украины. Мне пришлось уехать, потому что в Донецкой области сейчас идут военные действия… Остановилась у дальних родственников, сейчас занимаюсь оформлением документов.

Кристина молчала. Только сверлила собеседницу пронизывающим взглядом. У Виктории не было яркого акцента, который обычно встречается у провинциалок. Слишком открытая, слишком скромная – это сразу бросилось в глаза, такие, как правило, не умеют врать.

– …о том, чтобы вернуться в Мариуполь, даже мысли не допускаю, – простодушно продолжала Виктория. – К сожалению, там уже не будет так, как раньше. Будь моя воля, и родителей сюда забрала бы…

«Значит, у нее есть отчим, – отметила про себя Кристина. – А про отца ни слова».

– Очень тяжело быть далеко от родных. Даже навестить их не могу – мне предоставили временное убежище в России.

В глазах девушки угадывалась грусть. Ноздри слегка вздрагивали от волнения, было видно, что ей нелегко рассказывать о наболевшем.

– А гражданство оформлять собираешься?

– Да, но это небыстро… Есть закон о носителях русского языка. Если есть родственники по прямой восходящей линии, которые родились и жили в России, то можно получить гражданство в упрощенном порядке. У меня, например, здесь родился дед…

Кристину мало волновало, какие планы у сестрицы, про гражданство она спросила, чтобы поддержать разговор. Ее беспокоило другое: как получилось, что у отца родился ребенок от другой женщины, еще и в другой стране? Этот вопрос так вертелся на языке, и она с трудом сдерживалась от желания его задать.

Они продолжали мило беседовать, не касаясь темы родства. К середине разговора Кристина вдруг обнаружила, что невольно смеется шуткам своей обаятельной собеседницы. Оказывается, Виктория совсем не такая, какой она себе ее представляла: не бесстыжая и алчная, а наоборот, жизнерадостная и простая. Когда напряжение между ними спало, а скованность исчезла, Кристина решилась задать волнующий вопрос:

– Артур Игоревич действительно твой отец?

Улыбка сползла с губ Виктории, а на лицо набежала тень. Она резко поставила стакан с латте на стол, рука ее заметно дрогнула, спина напряглась, а пальцы нервно застучали по столу. Некоторое время висело молчание. Затем Виктория, порывшись в сумочке, бросила на стол какой-то конверт.

– Что это? – растерянно спросила Кристина, машинально взяв его в руки.

– Иногда от отношений остаются только фотографии. Забавно, правда? Люди сходятся и расходятся, а фотографии остаются. И неважно, больно смотреть на них или нет. Они просто есть.

Увидев, что она все еще держит конверт в руках, Виктория жестом разрешила его открыть.

На стол посыпались фотографии, на которых был изображен молодой отец с какой-то незнакомой женщиной. Вот он крепко обнимает ее за талию, а она смотрит на него влюбленным взглядом. На следующем снимке они, обнявшись, идут по берегу. Морской ветер развевает волосы незнакомки, и она, смеясь, придерживает рукой белую шляпку. А вот на их лицах отражено удивление, видимо, не ожидали, что их сфотографируют прямо у выхода из магазина.

Кристина дрожащими пальцами достала электронную сигарету и закурила.

– Сколько тебе лет? – после долгой паузы спросила она.

– Двадцать три.

– Я старше тебя на два года. Значит, папуля закрутил роман с твоей матерью уже будучи женатым.

– Она не знала об этом, – вступилась за мать девушка. – Артур говорил, что свободен. Сама понимаешь, когда женщина любит, она слепа.

«Это точно», – мрачно подумала Кристина, вспомнив о подлеце Викторе.

– Мама долго не могла забыть Артура. Как только я начинала расспрашивать о папе, на ее глаза наворачивались слезы. Но это все в прошлом, – сестрица махнула рукой. – Сейчас у нее есть человек, который никогда не предаст. И я за нее спокойна.

– Почему они расстались?

– Не знаю подробностей. Думаю, мама узнала о том, что он женат, потому что резко все оборвала, даже не рассказала о том, что родила от него ребенка. Мне и самой с трудом удалось узнать, кто мой настоящий отец.

– Ну надо же…