В секретарях у отца была довольно старая, по меркам Виталика, женщина. Отец всегда говорил, что работать надо с профессионалами, а 'топтать' можно кого угодно на стороне. Поэтому Виталик лишь коротко кивнул секретарше и спросил, показывая на дверь:

- У себя?

Получив утвердительный ответ, он зашел к отцу.

- Папа привет!

По-хозяйски пройдя к небольшому холодильнику, он достал из него бутылочку немецкого пива и плюхнулся в удобное кресло.

Несмотря на то, что пройтись ему пришлось немного, на лбу выступили капельки пота. Виталик достал из кармана платочек и вытерся, в очередной раз подумывая о липосакции. Оно конечно, по общепризнанному мнению это скорее женские ухищрения, но какое ему дело до общества? Тем более, если лишний вес стал настолько большим, что реально мешает жить.

Купленные за трехгодовую зарплату иного российского рабочего иностранные спортивные тренажеры так и пылились на одном из этажей его квартиры.

- У меня к тебе важное дело!

Отец оторвался от компьютера. Нельзя сказать, что у него было много свободного времени, но всё имеющееся он посвящал какой-то новомодной компьютерной игрушке, вкладывая в нее немалые на взгляд иного человека деньги.

- Сколько тебе говорить, чтобы ты взял служебный автомобиль? Это вопрос ста-ту-са! - Произнес он веско, будучи полностью уверенным в том, что сын поступил по-своему. - Ты уже не малолетний раздолбай! По-крайней мере не должен им быть. Что у тебя опять?

Ко всем 'серьезным делам' Виталика отец относился снисходительно. Он уже давно понял, что у сына нет и не будет той деловой бульдожьей хватки, которая позволила ему в молодости развернуться по-крупному. Он прекрасно понимал всю никчемность сына, хотя от этого меньше его не любил. Со своей женой Анатолий Максимович Кубанский расстался давно и никаких чувств к ней не испытывал. Как, впрочем, не испытывал никогда. Очередная ступенька на пути к Олимпу, не более. За свою жизнь Анатолий Максимович побывал и в высоких министерских креслах и в политических баталиях, сейчас же прочно обосновался в бизнесе. Но никогда и никакая работа не доставляла ему удовольствия. В недлинном перечне радостей жизни сын стоял на первом месте.

Виталик допил пиво и поставил бутылочку на пол рядом с креслом. Для того чтобы рассказать все отцу, надо было собраться с мыслями.

На вчерашнем заседании совета директоров крупного холдинга самого отца не было. Он часто позволял себе присылать туда своего заместителя, занимаясь неотложными делами. А Виталик присутствовал. Сам он не испытывал никакого желания слушать галиматью из финансовых терминов, экономических прогнозов и цифр, но отец был тверд. В самом начале карьеры Виталика отец сформулировал несколько требований к его деятельности и не позволял их нарушать. Присутствие на всевозможных заседаниях с умным видом было одним из этих требований.

В самый разгар деловой беседы Виталик рассматривал Лешакова - конкурента его отца. Хотя вернее было бы назвать его врагом. И присвоить номер - 1. К Лешакову Виталик не испытывал ровным счетом ничего, кроме зависти. Он завидовал его уму и хватке. Даже его твердому взгляду, под которым сам он сникал, как завядшая роза. Естественно делал он это исподтишка, стараясь не встречаться с глазами. Но вдруг Лешаков повернул голову, а Виталик не успел отвести взгляд. И тут...

Он до сих пор не знал, что это было и как такое возможно. В голову Виталика буквально полилось такое разнообразие информации, что он раскрыл рот и замер, не в силах моргнуть глазом. Длилось это странное... помешательство секунд тридцать, после чего Виталик захлопнул рот и выдохнул. Сконфуженно отведя глаза, потянулся за стаканом с водой. Лешаков усмехнулся и отвел глаза с чувством унижающего превосходства - Виталик был уверен в этом. Да и что там - если бы не ступор, он не смог бы выдержать этого взгляда и пару секунд!

Но самым поразительным было то, что узнал Виталик после 'гляделок'. Даже не информация, а сам факт ее появления в голове. Была там информация о конвертировании всей личной валюты Лешакова, номера счетов (которые он не запомнил), сведения о скорой отставке министра финансов и уверенность в конце карьеры Кубанского - его, Виталика, папы!

Не думая долго, Виталик рассказал обо всем этом отцу.

Анатолий Максимович даже отвернулся от игры. Посмотрев на сына, как на придурка, он поморщился и протянул:

- Зря я тебя отдавал на хоккей. Два сотрясения мозга дают о себе знать. Ты пьян?

Виталик часто замотал головой. Он понимал, как прозвучало его откровение, но и не сказать не мог. Характер Виталика был инфантилен, в силу чего почти детская наивность толкала его на поиски поддержки у отца - единственного человека, которому он всецело доверял. Не остановило его и опасение показаться глупым. Такие мысли вообще не возникали в его голове.

Отец внимательно посмотрел на него.

- Голова болит? Или, может что-нибудь кроме головы?

- Я не болен папа! - Воскликнул Виталик с отчетливо слышимой обидой в голосе.

- Здоровые люди подобных вещей не утверждают, - Анатолий Максимович с тяжелым вздохом встал с кресла и прошел к бару. Наполнив стакан минеральной водой, он сделал несколько мелких глотков и поморщился. С недавних пор зубы стали реагировать на холодное и горячее. Никуда не денешься, придется посещать врачей, чего он, как любой нормальный человек, не любил. Несмотря на компетентность эскулапов и оборудование по последнему слову заморской техники.

- Но они не умеют читать мысли!

Отец усмехнулся. До того искренними были глаза сына.

- А ты значит умеешь? - Не обращая внимания на заверения Виталика, хозяин кабинета продолжил. - И у кого еще ты 'читал' мысли?

Виталик смутился. Залезть в голову к кому-нибудь еще - такой идеи у него не возникало. Не обращая внимания на неприкрытый сарказм отца он ответил:

- Ни у кого.

- Почему?

Затрезвонил телефон на столе. Протянув руку, Анатолий Максимович снял трубку и прислушался.

- Я понял. Алена Дмитриевна, будьте любезны, не отвлекайте меня еще... - он взглянул на часы - двадцать минут.

Положив трубку, он сел в кресло.

- Значит, ты не понимаешь, что несешь чушь? - И глядя на возмущенное лицо сына, предложил. - Давай. Прочитай мои мысли.

- Но я... не умею... - промямлил Виталик, но глядя на то, как ползут наверх брови отца, нахмурился и упер в него взгляд. Однако тут же перестал смотреть в глаза и стал 'бегать' по всему лицу.

Анатолий Максимович удовлетворенно усмехнулся, резко выдохнув... и застыл.

Застыл на месте и Виталик.

Оба не шевелились, перестав даже дышать.

'Уууйди!!!' - пронеслась в голове Виталика явно не его мысль, и он ошеломленно откинулся на спинку кресла. Тяжело задышав, Виталик испуганно смотрел отца. Он успел ощутить чувство снисходительности к себе и обидное чувство разочарования в себе же. Потом дикий ужас. Но ничего конкретного, кроме этого последнего вопля, он не слышал.

Отдышавшись, Анатолий Максимович вскочил с кресла и подбежал к бару. Достав из него дутую бутылку высококачественного коньяка и стакан, он плюхнул их на стол. Но, словно вспомнив нечто важное, оставил это занятие и выбежал за дверь, на ходу ослабляя узел галстука.

- Алена Дмитриевна! Меня не беспокоить, до особого распоряжения, - захлопнув дверь, он вернулся к прерванному занятию.

- Итак, это невероятно, но факт. Немыслимо... А что ты чувствовал, когда..? Хотя это сейчас не важно! Потом. Расскажи еще раз о Лешакове.

Анатолий Максимович не зря имел бульдожью хватку. Лирика ситуации интересовала его не настолько сильно, чтобы забыть сказанное сыном относительно министра. Дело в том, что нынешний министр был крышей Кубанского. Но с недавнего времени под него явно копали. Этот факт позволил расправить плечи его главному врагу. А если, не дай Бог, министра свалят, тут же свалят и его, Кубанского. И сделает это именно Лешаков. Других фигур подобного формата в его окружении больше не было.