В почти законченном спецпоселке появились первые вдовы и сироты.

'Спасательная операция'. Сергей ошеломленно покачал головой.

Машины уже подъезжали к зданию УВД, а у него перед глазами оставались изувеченные, скрюченные тела. Они лежали там, где застала их отравленная воздушная волна. Некоторые еще корежились судорогами, но большинство было неподвижно. Женские, мужские, даже детские лица. С вздутыми, синюшными венами на лице и шее, большими, полными боли и ужаса глазами. Многие люди, лежали в лужах, их одежда была испачкана каловыми массами.

Смерть была ужасна, потрясающа до глубин души. Отвратительна и грязна.

'Как такое возможно? Ведь еще пару месяцев назад, все они были обычными людьми. Кто-то из них мечтал о машине, некоторые покупали 'плазму' с большой диагональю. Другие искали конфликта с 'инородцами' и дрались. Но все они были людьми. Социальными существами, знающими и живущими по общим правилам и законам.

Что же такого грандиозного произошло, что сегодня они либо убивающие звери, либо прячущиеся по углам жертвы, будущие трупы? Неужели небольшая ступенька над остальными так меняет человека? Но почему тогда сам он, десятки других людей не поменялись?

Нет. Дело не в ступеньке. Дело в эволюции сознания. Дело в самих людях.

Кто-то бросает обертку в мусорку, потому что уважает чувства рабочих, уважает труд и любит свой город. Кто-то делает то же самое только на виду, потому что боится осуждения. Ведь, по сути, это два совершенно разных человека. Да, воспитание играет здесь важную роль. Но, как ни крути, воспитание - это всего лишь масса надстроек, которые возводятся в специализированных 'заведениях'. В социальных институтах. Но если человек не знает чувств симпатии и эмпатии, то все воспитание является лишь принуждением. В таком случае, человек скорее дрессированное животное.

Вот и получается, что в стране перед катастрофой имелось два вида существ: люди и дрессированные животные. Причем вторых было значительно больше. Сам стиль жизни, потребительский, нажирающийся стиль предрасполагал к массовому появлению животных. Более того, он препятствовал даже их дрессировке. Сергей вспоминал массы 'реперов' и 'рокеров', 'эмо', 'панков', 'фанатов' и тому подобной швали. Вспоминал, и сейчас они представлялись ему в совершенно необычном свете. Все эти 'молодежные движения', 'субкультуры' были звоночками. Каждое из них в большей или меньшей степени плевало на надстройки социального воспитания. Среди нас стали появляться дикие животные, а мы не хотели этого замечать...'

Грузовик, в котором ехал Сергей, притормозил перед въездом на внутреннюю территорию УВД. Взглянув на полковника, он еще раз задумался над тем, зачем тому понадобился общий сбор.

Мероприятия по локализации последствий теракта завершились через четырнадцать часов после начала. За это время спасатели эвакуировали все попавшее в зону поражения население. Они заходили в каждый подъезд, каждый дом, предварительно проинструктировав людей через громкоговорители. Приносили противогазы и защитные плащи и выводили гражданских мелкими группами за пределы опасной зоны.

В условиях нехватки личного состава, большая часть которого прибыла на место теракта со своей обычной работы, высокой температуры, невозможности отдыха... В этих условиях многие крепкие мужики падали без сил, потеряв сознание. Резина индивидуальных средств защиты спасала жизнь, но она же и отнимала силы.

Сейчас, подчиняясь инерции поворачивающего автомобиля почти все в нем сидящие, спящие бойцы, повалились в одну сторону. Люди устали, почти ничего не ели за все время спасательной операции и едва держались на ногах. Если полковник пренебрег состоянием бойцов, назначив общий сбор и построение, значит у него имеются на то веские причины. Хочется верить.

Машины останавливались на плацу перед зданием и, дождавшись выгрузки личного состава, покидали территорию через вторые ворота. Там они парковались неровными рядами, в тени деревьев.

Раздавались вялые приказы командиров. Лохматые бойцы в смятой, местами насквозь мокрой от пота форме постепенно выстраивались ровными рядами. В общем строю Сергей заметил и свою группу, во главе с Мишей, и присоединившихся бойцов МЧС, вэвэшников.

Сам он стоял на ступенях крыльца рядом с Полеткиным и старался внимательно следить за эмоционально-чувственным фоном, вокруг Борисыча. Надо сказать, получалось это плохо. Сказывалась усталость. Оставалось надеяться, что и потенциальные нарушители 'личной зоны' полковника не в лучшей форме.

Вот построение закончилось. Прекратился гул, бойцы заинтересованно глядели на полковника. Сергей почти физически чувствовал их вялое удивление его собственной фигуре.

- Товарищи бойцы! - Раздался усталый, но громкий и хорошо поставленный голос полковника. - В сложившейся ситуации я вынужден принять сложное решение. - Он замолчал. Было видно, что слова даются ему с трудом.

- Страна почти мертва. Наше руководство нас бросило. Последний приказ 'сверху' поступил почти два дня назад. Он предписывал организовать поддержку комендатуре округа и справляться своими силами. Но через день от всех комендатуры остались только мы с вами. С тех пор от них не было никаких вестей. В нашем распоряжении на данный момент чуть больше двухсот десяти бойцов и командиров. В эту цифру включены все... милиционеры, - он принципиально уходил от недавно введенной терминологии, - бойцы внутренних войск, МЧС и... ополченцы.

С людьми тяжело. Но имеющийся в наличии авто парк, оружие и боеприпасы, специальные средства и запас продуктов - все это позволяет надеяться на благополучный исход.

Тем не менее, официально заявляю, что с данного момента вы более не связаны государственной присягой. Все желающие, могут покинуть наши ряды. Преследования не будет. Более того, от лица... командования и страны я выражаю вам благодарность за службу!

Наступила тишина. Прошло более минуты, но никто так и не сдвинулся с места.

Вдруг Сергей увидел, как Миша сделал один шаг из строя. Его группа стояла самой левой, с краю. Повернув голову на право, Миша видел всех. Он набрал воздуха в могучую грудь и что было сил заорал:

- Служу!!

- России!! - Подхватил строй.

Опять повисла тишина.

- В таком случае, я довожу до вас план наших дальнейших действий...

После построения почти весь личный состав был распущен на десятичасовой отдых. На службе осталась едва ли треть.

Сергея с Виктором, присоединившимся к спасательной операции вместе с Мишей, подвез до дома патруль. На пороге друзей ждал сюрприз.

Прислонившись к бетонной стене, сидя в тени подъезда, дремал Жека. Услышав звук подъезжающей патрульной машины, он открыл глаза. Разглядев за стеклами знакомые лица, покачал головой и весело усмехнулся.

- А я думал, что кинули старого друга и свалили в свою нору!

Они обнялись, по очереди похлопывая друг друга по спине.

- Ты 'немного' припозднился, тебе не кажется? 'Нужное' воскресенье давно прошло, - сказал Сергей, прикладывая ключ к замку и открывая дверь.

- Слушай, я вообще чудом доехал. Поезда к вам уже не ходят. Нашелся один машинист, который живет тут. Он повел поезд. В вагоны народу набилось - жопа. Я вас тут уже шестой час жду. Боялся, что не найду вообще.

- А позвонить не судьба, предупредить? - Виктор нажал на кнопку лифта и створки закрылись.

- А у нас связь пахать перестала на следующий день, как мы договорились о приезде. У вас что, работает?

- Пока хреново, но работает. Жека, мы устали очень. Давай сейчас отдыхать и спать, все разговоры потом. Новостей много. И работы тоже.

Захлопнув за собой дверь и скинув одежду, друзья повалились спать.

Утром, обычно раздражающий, писк будильника не показался таким. Сергей протянул руку, нащупал телефон и нажал кнопку. Несмотря на сильную усталость накануне, больше спать не хотелось. Может быть, организму хватило отпущенного на сон времени, а может быть всему виной жара. В такой температуре невозможно нормально спать, подумал Сергей и прошлепал в ванную ополоснуться в прохладной воде. Щелкнув выключателем, он открыл дверь ванной.