– Ты заплыла в запретные воды, двуногая, – насмешливо сказал средний, встряхивая головой, так что длинные огненно-рыжие волосы, собранные на затылке в хвост, потоками заструились в морской воде.

Стража, как и положено, хранила молчание. Джиад вздохнула, надеясь, что все еще удастся решить миром. Везет ей сегодня на рыжих, однако. И, оказывается, иреназе так похожи на людей, что если б не хвосты, можно было бы спутать. Разве что скулы выше да черты лица резче. И глаза светятся, как драгоценные камни. У одного так уж точно. Того, что посредине, рыжего. Рыжий был красив. Молочно-белая кожа, гладкая и нежная, без малейшего намека на пушок усов или бороды, ровно очерченные, слегка пухлые губы, длинные золотые ресницы над синими колодцами глаз. Слишком красивый для земного мужчины, но и с девушкой не перепутать: подбородок решительный, шея и плечи тоже совсем не девичьи.

А вот стражники темноволосы, и волосы заплетены во что-то сложное, прилегающее к голове… И на шее с двух сторон у каждого – узкие щели, как жабры у рыб. Джиад поспешно опустила глаза, чтоб не выглядеть дерзко, рассматривая хозяев моря.

– Прошу прощения, благородный господин… – слова слетали с языка почти так же легко, как на суше, и вода не лезла в рот. Магия, конечно… – Я не знала, что эти воды запретны, и никого не хотела оскорбить своим присутствием.

– Ты не рыбачка, – удивленно протянул рыжий, одним движением выскользнув из седла и почти сразу оказавшись гораздо ближе. – Учтивая речь, да и не похожа на местных двуногих. Кожа смуглая, глаза и волосы черные. Я таких еще не видел…

– Я приехала в Аусдранг издалека, благородный господин, – насколько могла вежливо поклонилась Джиад. – Простите, что нарушила покой вашего моря…

Перстень так и поблескивал на песке между ними, Джиад с бессильной злостью смотрела, как один из телохранителей подводного дворянина тоже скользнул с рыбины и подплыл к нему, едва шевеля хвостом. Второй остался в седле, покачивая трезубцем.

– И не просто нарушила, – медленно и мягко сказал рыжий, глядя на Джиад в упор. – Ты осквернила святое место кровью и украла подношение. Любого из этих преступлений хватит для осуждения на смерть.

– Кровь? Подношение?

Джиад недоуменно глянула на скалу, потом на себя. Действительно, от локтя, задетого приспешником Лаудольва, тянулась едва заметная кровавая муть. Морская вода разъела не успевшую схватиться ранку – а боль она, видно, и не заметила, пока в муках училась дышать водой вместо воздуха. Теперь вот щиплет… Подношением же иреназе посчитали перстень. Паршиво-то как! Никто не любит святотатцев.

– Прошу прощения, благородный господин, – поклонилась она снова, – вышла ошибка. Это не подношение. Один из врагов моего господина, принца Торвальда Аусдранга, кинул в море принадлежащую принцу вещь. Она случайно попала сюда, и я никоим образом не хотела осквернить святое место. Прошу, позвольте мне забрать то, за чем я пришла, и покинуть ваши воды.

– Вот это забрать, я полагаю? – прищурился рыжеволосый на перстень. – Дару, подай!

Джиад стиснула зубы, чтоб не ляпнуть лишнего. Иреназе повертел поданный телохранителем перстень в руках, презрительно скривил яркие губы.

– Грубая работа. Я бы такое и младшей наложнице не подарил. Разве что служанке, разок уложенной на песок. Но раз твой хозяин послал тебя за такой никчемной безделушкой, то либо он совсем тебя не ценит, либо она дорога ему чем-то еще. Чем же?

– Эта вещь давно хранится в их роду, – осторожно сказала Джиад, понимая, что обмолвиться о настоящей ценности кольца – страшная глупость. Еще хуже, чем натворила она, опустившись за перстнем сюда.

– Древний? Тогда понятно, почему так паршиво сделан, – усмехнулся рыжеволосый, надменно откидывая назад голову. – Что ж, я люблю смелость. Не оскверни ты святое место, может, отдал бы и так. Но тебя надо наказать, двуногая. Просто чтоб другим было неповадно…

Рука Джиад сама потянулась к кинжалу. Не позволяя себе еще и этой глупости, она все-таки едва заметно дернулась – и увидела направленные на нее трезубцы. Меч рыжеволосого так и остался в богато украшенных ножнах, перевязью для которых как раз и служила набедренная повязка. Действительно, зачем вытаскивать оружие, если рядом охрана?

– Как же вы собираетесь сделать это? – бесстрастно спросила Джиад, мучительно сожалея, что оставила меч наверху. Под водой ей с иреназе не тягаться, да еще с тремя, но к предкам кого-нибудь с собой прихватила бы. Да, жаль, что нет меча – кинжалом много не повоюешь. А еще больше жаль, что Торвальд не дождется перстня. И саму Джиад вряд ли дождется, а верный человек ему сейчас особенно нужен.

Подводная тишина ударила по ушам внезапной глухотой, словно Джиад только сейчас заметила ее. Охранники-иреназе смотрели совершенно бесстрастно, ни следа чувств не мелькнуло на широкоскулых лицах, будто вырезанных из светлого камня. Только руки предупреждающе застыли на рукоятях трезубцев, да рыбины недовольно покачивали мордами, совсем как норовистые лошади, пытаясь скинуть сбрую. Вода вдруг показалась холодной – или это просто ее саму пробрал озноб? Ну, что же он медлит, глубинник проклятый? Что задумал? На тех, кого просто хотят убить, так не смотрят. Джиад невольно попыталась шагнуть назад, подальше от этого тяжелого надменного взгляда.

Рыжеволосый неторопливо оглядел ее от макушки до кончиков сапог. Медленно, нагло, выжидающе. Снова поднял к лицу Джиад ярко-синие, холодно сверкающие глаза, так же лениво разомкнул губы:

– Что ж, так себе, но на разок сгодишься. Раздевайся.

– Что? – выдохнула Джиад.

– Я же сказал, что подарил бы такой перстень за один случайный раз, – усмехнулся иреназе. – Так тому и быть. Двуногих у меня еще не было, так что можешь гордиться честью доставить мне удовольствие первой из вашего народа.

– Вы, наверное, не очень много знаете об обычаях людей, – вымолвила Джиад сведенными от ярости губами. – У нас подобное не принято.

– А что у вас принято делать с теми, кто оскорбляет святыни? – с интересом спросил рыжеволосый мерзавец, шевельнув хвостом, чтоб удерживаться на плаву. – У нас их казнят сдиранием кожи. Или отдают заживо на съедение крабам. Это лучше того, что требую я?

Улыбнулся, весело и зло. Поймал неправдоподобно, нечеловечески яркими глазами взгляд Джиад, скривил презрительно губы.

– Это ты не слишком много знаешь об обычаях иреназе, двуногая. Ты явилась на наши запретные земли сама, не прося позволения и не принеся даров. По нашим законам ты собственность того, кому первой попадешься. И не на один раз, а пожизненно. Благодари богов, что у меня сейчас нет желания заводить новые игрушки. Так что можешь выбирать: ляжешь со мной сама или тебя уложат силой.

Отступив на шаг, Джиад положила руку на рукоять кинжала. Оценила расстояние до трезубцев, угрожающе качнувшихся с двух сторон. Да, от обоих сразу не увернуться. Разве что упасть? Но быстро двигаться в воде сложно, много времени этим не выиграть, а потом все равно добьют. Значит, просто кого-то надо ударить первой. Выбор несложный – если кого и стоит прихватить на ту сторону жизни, то лучше всего рыжую тварь с медовым голосом. Интересно, как кидать кинжал в воде? Похоже – никак. Только ближе подобраться…

– Не советую, – ласково уронил иреназе, правильно оценив ее взгляд. – Если даже чудом хотя бы поцарапаешь меня, об этом пожалеет все побережье. Я Алестар, принц дома тир-на-Акаланте, сын владыки воды и дна от этого побережья и до Белых скал Миралайна. Пролить мою кровь, да еще у святыни… Не пройдет и луны, как прибрежные деревни двуногих будут стерты с лица земли, рыба на столах ваших высокородных станет источать яд, и ни один корабль больше не подойдет к берегу и не выйдет из гавани. Подумай хорошенько, хочешь ли ты этого. Не говоря уж о том, что сделают лично с тобой, когда поймают.

Наверное, он врал. Чтобы принц морского народа плавал в сопровождении всего двух охранников? Но разве Торвальд не мотался на охоту с одной лишь Джиад да парой егерей? Это не далекий Уруакан, где правящая особа столь священна, что не может ступней коснуться земли. Да если даже врет, рисковать таким – нет уж… Если есть хоть одна вероятность, что проклятая хвостатая тварь говорит правду, – ее, Джиад, жизнь не стоит такой беды. А стоит ли честь? Она, конечно, дороже жизни, но ни в чем не повинные жители королевства…