На вязаной шапке с помпоном и на коротком мехе воротника оседал инеем горячий, отработавший свое, пар его ритмичного дыхания. Щеки и нос покраснели от беспощадных укусов пропитанной закатом морозной прозрачности. Ранец, груженый гранитом науки, врезался лямками в угловатые плечи даже сквозь толщу ткани зимнего пальто и болтался на спине в такт конькобежному шагу.

Димка проходил по широкой дуге, вдоль которой справа зияла трехметровая пропасть песчаного обрыва. Слева тянулась серая кишка дощатого забора. И тут в спину ударил снежок и его окликнул самый мерзкий из голосов. Как он ненавидел его! Как будто шарик надули и, сдавив основание, выпускают воздух, чтобы получить тоненький пердеж:

- Эй, зубг'ила!

Он остолбенел. Только что, впервые за всю жизнь, кто-то передразнил его картавость. Черт, а это обидно!

Митька обернулся, уже зная, кого увидит. Витька Шуба - тупой, невоспитанный, неповоротливый бугай с завышенной самооценкой с соседней парты - стоял, скрестив руки на груди. Они не раз сталкивались в школе. Самые настоящие закадычные враги. Всегда находили предмет для споров и дележки, но инициатором всегда был этот мастодонт. То ластиком посреди урока в лицо зафентелит, то сядет сзади и ручкой в спину затыкает. А после ответа учителю еще и стул из под задницы вытащит. И ржет, скотина такой, заливается! "Опять на перемене придется взгреть..." - со вздохом усталой безысходности, поправляя и отряхивая пиджак и брюки, думал про себя Митяй.

Несомненно, пацана жаль. Родители Витьки на неоднократный вызов преподавателей выдыхали в телефонную трубку зловонием перегара. Естественно, ни разу за три года не явились на собрание. Лишь одному Богу и ближайшим соседям известно, как с ним обращались дома. Но, что теперь? Спустить ему это с рук и позволить втоптать себя в грязь? Вот уж, дудки!

В конце концов, я - сын военного!

Несмотря на свое щуплое телосложение, Митяй всегда первым доводил Витьку до негласного поражения - публичных слез. Хотя, такой трепки надолго не хватало. Он просто изнурял его уворотами от неуклюжих выпадов, издевательскими пинками под джинсовый зад и болезненными щипками за проступающие сквозь вечную фланелевую рубашку соски. Очень странный был тип, что и говорить.

Сегодня на нем была заячьего меха шапка с завязанными под подбородком ушами, валенки по колено с насилу натянутыми на них черными трениками и замызганная темно-коричневая

Вот каламбур!

шуба с нелепо завязаным поясом цвета патриотического триколора.

- Ты какого хег'а мне списать не дал, уг'од? - снова прокартавил он.

Димка ненадолго задумался, подбирая слова без "р".

- С какой стати я должен помогать такому хаму? - прохрипел он

- З гагой здади я долзен бомогадь дагому гаму? - скорчил рожу Витька. - С той, что я сейчас снегом буду натирать твою морду, пока кровь не похлещет!

- Да, брось! Тебе прошлого раза не хватило? - осклабился Митяй.

- Пошел ты!

Витька два раза хлопнул в ладоши, одетые в линялые варежки. Забор слева от дороги задрожал и на край его шлепнулись две пары перчаток, за ними сверкнули краснотой шапки. Синхронизировав усилия, ребята ловко перекинули ноги, оттолкнулись руками и приземлились в сугроб с этой стороны.

- Отлично, блин! И сколько нынче стоят услуги ниндзя? - съехидничал Митька

Двое из параллельного класса - Саня Жаров и Леха Пастромкин - тоже те еще раздолбаи, подбежали к Шубе и, встав за спиной, принялись сверлить в Димке дырку глазами, деловито разминая кулачки.

- На этот г'аз тебе кг'ышка, козел! - проговорил Витька.

И троица без лишних предисловий двинулась на оказавшегося в меньшинстве героя. Сначала он попятился, решив было показать свою прыть в марафонской гонке до проходной. Но вспомнил о чертовской тяжести портфеля за спиной и передумал.

"Я - сын военного!" - в последний раз мелькнув размытым шлейфом, в голове пронеслись стайки несвязных мыслей, оставив после себя в пыли один единственный оставшийся вариант. - "И буду стоять до конца! Я смогу!"

Продолжая пятиться, по кой-то черт он стянул варежки и рассовал по карманам. Весь подобрался, истошно заорал и бросился на них с голыми руками. "Что ты делаешь?" - мигало в голове тревожное табло в такт разогнавшемуся молодому насосу в груди. Все звуки утонули в его напряженном глухом стуке.

Парни дрогнули и остановились, приняли какую-то неуверенную оборонительную стойку.

- Пог'ву! Как Тузик гг'елку-у-у! - несся витькин слюнявый издевательски-картавый вопль навстречу отчаянной атаке.

Расстояние между оппонентами быстро сокращалось и, когда Митька уже почти находился в прыжке, наступил этот момент. Момент, который уже потом, сидя вечером на кухне с бинтами на руках, он вновь и вновь прокручивал в голове, словно в замедленной съемке.

Когда он оттолкнулся и, вскинув руки в готовности нанести сокрушительный удар, устремился к яростной роже врага, краем глаза он заметил, что те двое сзади резко повернули головы левее и их лица рястянулись в гримасе удивления. В левое плечо Витьки с силой ткнулись две руки. Он охнул, зажмурив поросячьи глазки и тряхнув пухлыми щеками, оторвался от земли и полетел в сторону обрыва.

Не дав себе опомниться, не теряя скорости, Митяй еще раз прыгнул вперед с того самого места, где долю секунды назад стоял его обидчик, выставил обе сжатые в кулак руки и...

ШМЯК!

Одновременно двинул по растерянным моськам Сашки и Лехи, повалив их с ног. В руках вспыхнула боль. Димка, зашипев, упал на колени и зажал их между ног - чертовски хорошо приложил! Витькин арьергард, поскальзываясь, вскочил и бросился наутек.

- Бегите быстг'ее, пг'идуг'ки! - прошевелил он губами, но не услышал собственного крика, заглушенного стуком в висках.

На месте падения одного из них Митька с удовлетворением заметил два широких алых пятнышка, чуть прожегших ледяную корку. Он, тяжело дыша, посмотрел на свои дрожащие руки, достал и одел перчатки.

Сначала вернулся шум ветра. А за ним, выстраивая трехэтажный комфортабельный коттедж, в его мир матом ворвались звуки. Мальчик обернулся и увидел их источник. По краю карьера туда-сюда, выкрикивая ругательства и размахивая руками, мотался его спаситель - Саня Меканский. Он знал его имя и что он учился в параллельном классе. Может, пару раз здоровался за руку - не более.

- Вы, олухи, совсем охерели, что ли, втроем на одного, а? Я вам покажу! - для полноты картины не хватало только трибуны и туфли. Этот юный Хрущев был просто в ярости. - Только попробуй, мразь, выбраться оттуда пока мы не уйдем, понял?

- Пошел ты в жопу! Это не твое дело! Иди в жопу! - сквозь слезы стенал Витька снизу.

Митька подошел к обрыву, глянул вниз и увидел красномордое тельце, барахтающее руками-ногами, пытаясь выбраться из пухового плена снежной перины. Шапку сорвало с головы, она лежала метрах в трех ниже по склону.

- А если бы там в сугг'обе был камень или палка? - Димка, отдуваясь, упер руки в колени.

- Ты прекрасно знаешь, что там нет ни хера такого - сам же каждый день по дороге домой своей жопой проверяешь! - засмеялся Саня и Димка присоединился к нему.

- Как сам, друг? - протянул руку Сашка.

Друг... "Друг!" - повторил про себя Митяй и это слово отразилось эхом от каждого уголка его совсем юного сознания. Он, все еще пытаясь перевести дыхание, смотрел на пухлую с ямочками на костяшках руку. Выйдя из оцепенения он снял перчатку и тоже протянул руку:

- Пог'я-а-а-а!.. - руку прострелила боль в ответ на сашкино рукопожатие.

- Ешкин кот! - испугался Саня. - Прости, друг!

Друг! Если бы Димка был собакой, то хвостом бичевал бы себя сейчас по бокам, забыв про боль в передних лапах. Сашка увидел перчатку на второй руке:

- Ты че, дурак? Еще и перчатки одел? Ну-ка, быстро руки в снег!

Димка послушно снял вторую перчатку и окунул руки в сугроб. Меньше чем через минуту боль поутихла.

- Че этот пидор к тебе пристал? - Саня кинул полный отвращения взгляд в сторону Витьки. Тот уже отполз влево, к более пологому склону карьера и, разгребал себе дорогу дальше.