— А ты довольно красива, — недоброжелательно признала она. — По прихоти какого бога ты околдовала его?

— Моя красота — красота луны, а ты сияешь, как само солнце, — резко ответила бейса, заставляя слова, которые могли быть комплиментом, звучать как оскорбление. — Я знаю мужчин-ранканцев и знаю их устремления.

Пораженная, Ченая вымолвила:

— Ты ревнуешь ко мне? Принц — мой кузен.

Но рыбоглазая женщина не успокоилась и холодно ответила:

— Кровное родство не влияет на чувства. Во многих странах такие отношения не только не запрещаются, но и поощряются.

Мне еще плохо известны ваши обычаи, хотя обычно чем слабее кровные узы, тем легче возникает сильная страсть. Возможно, вы и кузены, но не будем оставлять принцу соблазна. Или между нами возникнет вражда.

Ченая стиснула кулаки, ее щеки стали пунцовыми.

— На ранканской земле я хожу туда, куда считаю нужным, — тихо произнесла она, подойдя к бейсе на расстояние вытянутой руки. Затем опрокинула кубок и медленно вылила его содержимое на пол между ними. На роскошном белом паркете густая жидкость заблестела, точно кровь. — И никто не смеет приказывать мне.

Ее пальцы крепко стиснули золотую чашу, которую Ченая держала перед самым носом бейсы. Тонкое золото подалось, смялось под давлением, и кубок лопнул, словно яичная скорлупа.

Отшвырнув его в сторону, Ченая подождала, пока утихнет шум. Она уже не пыталась сдерживать свою ярость, естественным путем вылившуюся в слова:

— А теперь выслушай меня, высокородная шлюха. Ты думаешь, что сейчас всем заправляешь здесь. Мне на это наплевать.

Если у Кадакитиса развилась страсть к размалеванным сиськам, это ваше с ним дело, — она подняла палец, и на ее уста прокралась легкая угрожающая улыбка. — Но если я обнаружу, что кузен не одобряет твоего пребывания здесь, твоих заносчивых манер, если он просто не очень рад твоему нахождению в его городе, — небольшая улыбка расцвела в зловещую многообещающую усмешку, — тогда, клянусь моими ранканскими богами, я вздерну тебя на крючок, выпотрошу и вычищу твои внутренности, словно у купленной на базаре рыбы.

Единственным ответом бейсы явился ледяной немигающий взгляд. Из складок ее юбки выползла зеленая змейка и обвилась вокруг запястья, будто изумрудный браслет. Ярко-красные горящие глаза впились в Ченаю. В пасти чистым серебром сверкнул язык. Змейка со свистом обнажила сверкающие зубы, блестевшие ядом.

— Забавная зверушка, — заметила, ничуть не испугавшись, Ченая.

Отступив назад, она глубоко вздохнула, стремясь утихомирить ярость.

— Слушай, — продолжила девушка, — у меня нет особого желания обрести врага в твоем лице. Я даже не знаю тебя. Если ты любишь Кадакитиса, я на твоей стороне. Но если ты используешь его, берегись!.. — она еще раз глубоко вздохнула. — Я ухожу.

Очень рада, что мы поговорили.

Повернувшись спиной к бейсе, Ченая вышла из комнаты.

Ждавшие за дверью стражники проводили ее через покои и внутренний двор до Главных ворот. За ними девушку ждали носилки и четверо огромных мускулистых мужчин, одетых только в сандалии, алые набедренные повязки и широкие кожаные ремни — одежду ранканских гладиаторов.

— Дейрн! — окликнула Ченая самого высокого из четверки. — Подойди сюда, взгляни, каких уродов здесь берут в гвардию Приблизившись к госпоже, Дейрн положил руку на рукоять меча. Отвратительная усмешка, совсем не похожая на улыбку Ченаи, скривила уголки его рта. Великан на целую голову превосходил самого высокого из бейсибцев.

— Мелковаты, не правда ли, госпожа?

Потрепав ближайшего бейсибца по щеке, Ченая спряталась за шелковый полог носилок.

— Но очень милы, — заметила она.

— Шупансея! — бушевал Молин Факельщик.

Его обычно сдержанное и бесстрастное лицо покраснело, он тряс кулаками перед лицом племянницы.

— Она повелевает бейсибцами! Когда ты только научишься сдерживать свой язык, девочка?

Ченая пробормотала ругательство После подписания договора о покупке имения ее отец пригласил Молина домой, и девушка совершила ошибку, упомянув при нем о разговоре с бейсой.

За последний час у нее не было ни минуты покоя. Даже неприкосновенное убежище ее будуара не могло спасти Ченаю, поскольку жрец следовал за ней по всему дому, обвиняя и укоряя.

Девушка, сверкнув глазами, посмотрела на него. Если у старика жреца хватает духу вторгаться в ее покои, пусть смотрит. Сердитым движением сорвав с себя шелковые одежды, Ченая швырнула их к его ногам.

Выругавшись, Молин пихнул ногой дорогое платье, не обращая внимания на обнаженное женское тело.

— Черт побери, испорченная девка! — схватив Ченаю за руку, он рывком развернул ее. Девушка тщетно попыталась вырваться. — Ты больше не в Рэнке и не можешь повелевать всеми, как раньше. Здесь иная политическая ситуация!

— Брат, — произнес с порога Лован Вигельс, — ты в моем доме, так что прошу говорить с моей дочерью вежливо. И отпусти ее руку, пока она не сломала твою.

Окинув отца и дочь ледяным взглядом, Молин все же разжал руку. Сверкнув фальшивой улыбкой, Ченая подошла к одному из многочисленных сундуков у стены. Времени распаковывать вещи не было, но она быстро нашла нужный сундук и открыла его. Достав оттуда кипу одежды, девушка выбрала великолепно сшитый костюм из кожи и стала одеваться.

— Брат, — снова начал Молин уже более умеренным тоном, — племянница. Умоляю вас в этих делах доверять мне. Вы совершенно не знакомы с ситуацией в Санктуарии. — Сплетя руки, он картинно заходил по комнате. — Ваше известие об убийстве императора действительно ужасно.

— Погибла вся императорская семья, — заметил Лован Вигельс, — по крайней мере, те, кого смог схватить Терон. Нам с Ченаей едва удалось спастись, но погоню могут послать и сюда.

И за тобой тоже, брат.

Молин на миг нахмурился.

— Вот почему нам нужны бейсибцы. Они будут охранять Кадакитиса. Они полностью преданы Шупансее, а та, похоже, души не чает в принце.

Ченая бросила на отца молниеносный взгляд — едва заметный кивок заставил ее промолчать.

— А что насчет Третьего отряда коммандос? — осторожно спросил Лован. — Они возвели Терона на Ранканский престол и хорошо знают, что Кадакитис — законный претендент на трон.

Терон что, действительно изгнал их, или они здесь, чтобы совершить еще одно убийство?

Снова нахмурившись, Молин потер руки.

— Мне о них ничего не известно, кроме того, что в свое время этот отряд сформировал Темпус Тейлз, служивший тогда императору.

Ченая с силой втиснула ногу в ботинок.

— Темпус! — плюнула она. — Этот мясник!

Молин Факельщик поднял брови.

— Скольких ты убила на арене после моего отъезда, дитя? Для Темпуса Тейлза смерть — это война, долг, — он свысока глянул на нее. — А для тебя это игра.

— Игра, пополнившая твой кошелек, — быстро ответила Ченая. — Думаешь, я не знаю, что ты всегда ставил на меня?

Жрец предпочел пропустить сказанное мимо ушей и обратился к ее отцу, разведя руки.

— Лован, доверься мне. Кадакитис не должен узнать о смерти своего брата. Ты ведь знаешь, принц — молодой идеалистичный дурак. Он поскачет прямо в Рэнке, требуя отдать ему трон, и Терон прирежет его, как теленка, — тут он повернулся к Ченае, и в его голосе прозвучала искренняя мольба. — Лучше пусть остается здесь, в Санктуарии, в безопасности до тех пор, пока мы не сможем разработать план, который вернет ему принадлежащее по праву рождения.

Каждое слово, срывающееся с уст жреца, напоминало Ченае зеленую змейку — дядя назвал ее бейнит, — свернувшуюся вокруг запястья бейсы. Молин тоже был змеей, девушка знала это на собственном опыте. Он не шипел, прятал ядовитые зубы, и все же Ченая ощущала, как он пытается сдавить ее своими кольцами.

— Дядя, — выдохнула девушка, борясь с другим ботинком, — ты сильно ошибаешься, считая меня полной дурой. Я знаю моего маленького принца гораздо лучше, чем вы вообще когда-либо сможете узнать его. Я ходила во дворец не за тем, чтобы поведать о событиях в столице, а чтобы повидаться с другом, по которому очень соскучилась. — Встав, она стала застегивать пуговицы, которые служили скорее украшением ее наряда, чем несли какое-то назначение. — И разведать обстановку, осмотреть дворец. Я собираюсь провести там некоторое время. Твои драгоценные бейсибцы не единственные, на кого может рассчитывать Кадакитис.