Здорово, Игоряха, – сказал Пеликан. – Не ожидал?
– Обижаешь, Пеликан, – улыбнулся Игорь. Он рад был его видеть и не собирался это скрывать. – Не только ожидал, уверен был, что ты где-то здесь обретаешься.
– Ишь ты! – удивился Пеликан. – Какой проницательный, ехали бояре… С чего бы так?
– А с того, что если я кому-то и нужен, так тебе, а не мифическому дяде Матвею.
– Логично… А почему мифическому? Вот он, во плоти. Знакомься.
Усатый старик поставил хлипкий венский стульчик рядом с Пеликаном, сел и подкрутил усы. Жест был книжный, описанный всеми, кому не лень, но тем не менее…
– Здрасьте, – поклонился Игорь, а дядя Матвей ему на свободный стул указал:
– Садись. В ногах правды нет.
Честно говоря, дядя Матвей напоминал этакого традиционного революционера-подпольщика. Тут тебе и усы, и хриплый голос, и руки, как положено, жилистые, корявые, рабочие руки. Но он и не мог быть иным, потому что своя память, перемешанная с чужой, подарила Игорю именно то прошлое, какое он ждал, какое хотел видеть.
– Как профессор? – спросил Пеликан.
– Нормально. Гуляет по площади у фонтана.
– Он знает, куда ты пошёл?
– Не-а, мы от него сбежали.
– Мы?
Надо было признаваться.
– Там, у подъезда, Лида…
– Что-о?..
– Так получилось, – зачастил Игорь. – Я не смог смотаться из дому, сначала Леднёв увязался, город ему, видите ли, посмотреть захотелось, а потом и Лида, я же не сказал им, что иду к тебе…
– Погоди, – остановил Пеликан Игореву пулемётную очередь. – Где она?
– Лида? Гуляет возле дома.
Пеликан посмотрел на дядю Матвея.
– Там же Сом и Колька?..
Дядя Матвей смущённо кашлянул в кулак – это тоже у него вышло традиционно, по-книжному.
– Девка ведь… Чего за ней смотреть…
– Какая разница, – жёстко сказал Пеликан, – Ладно – Колька, но Сом-то, Сом…
– Я скажу им…
Игорь слушал этот малопонятный разговор и делал свои выводы. Дом под наблюдением неизвестного человека по фамилии или по кличке Сом. Ему в помощь придан некто Колька, – видимо, тот самый малец. Пеликан недоволен, что они никак не отреагировали на фланирующую у подъезда Лиду. Прав Пеликан, девка тоже может в охранке служить. Или не в охранке, охранка при царе была – в контрразведке…
– Ты говорил ей, куда идёшь? – Пеликан явно нервничал.
– Что я, псих? – обиделся Игорь. – Не из детского сада.
Сказанул и осёкся: какой тут, к дьяволу, детский сад? О них пока не слыхивали в России…
Но Пеликан на промашку внимания не обратил, а может, воспринял словосочетание буквально: сад, где гуляют дети. С боннами. Городской парк, к примеру…
Пеликан встал и заходил по комнате. Она была ему тесна, как тюремная камера: три шага в одну сторону, три в другую. Дядя Матвей по-прежнему сидел молча и, не отрываясь, смотрел на Игоря.
Игорь терпеливо ждал, пока Пеликан отмерит задуманное количество шагов и что-нибудь скажет. Наконец Пеликан остановился, взялся ручищами за гнутую спинку стула, Игорь даже испугался: не сломал бы…
– Вот что, парень. Я чего опасаюсь? Можно ли тебе доверять?
Другой бы стал убеждать Пеликана в своей верности, клялся бы и божился, а Игорь лишь плечами пожал.
– Твоё дело. Я тебя понимаю: чужая душа – потёмки.
– Не в том суть, – покривился Пеликан. – При чём здесь душа. Парень ты надёжный, да больно дорога далека…
– Куда дорога?
Дядя Матвей разлепил губы – а Игорь думал, что они у него навеки склеились, – и вставил своё:
– Не путай малого, Гриня, дуй по порядку…
А Пеликан словно и ждал этих слов. Сразу успокоился, опять умостился на стуле и начал «дуть по порядку».
– Про взрыв и пожар в казармах слыхал?
– Весь город взбудоражен…
– Какие-то умные люди постарались. – Пеликан подмигнул Игорю, полагая: тот поймёт, что к чему, кого он в виду имеет. Может, просто так подмигнул, от хорошего настроения, а Игорь напридумал себе невесть чего. – Так из-за этих громких дел, – продолжал Пеликан, – мне из города трудненько будет выбраться…
Игорь усмехнулся. Он знал то, что не было известно Пеликану.
– К Софье Демидовне из контрразведки приходили, про тебя спрашивали…
Дядя Матвей быстро глянул на Пеликана.
– Я упреждал, не ходи сюда…
– А не пришёл бы – ни хрена б не было! – рявкнул Пеликан.
Но дядя Матвей на рявканье внимания не обратил, сказал спокойно:
– Зря гоношишься. И без тебя справились бы…
И опять Игорь почувствовал, что он здесь лишний, что разговор идёт о чём-то своём, тайном, может быть, даже о взрыве в казармах. И посвящать Игоря в суть этого разговора никто не собирается.
– Не ходил бы, сам пошёл бы… – непонятно сказал дядя Матвей. А Пеликан немедленно отпарировал:
– Другой сходит, ехали бояре. Вон он… – И на Игоря кивнул.
– Идти далёко, – кротко заметил дядя Матвей. – А тебе сидеть и сидеть…
Игорь наконец не выдержал полного неведения – слушал дурак дураком, ушами хлопал, – взмолился:
– Может, объясните, о чём речь?
– Объясни человеку, Гриня, – строго сказал дядя Матвей. – Он мне нравится. Серьёзный.
Вот и дождались! Игорь усмехнулся про себя, Большое дело: нас серьёзными назвали…
– Плохих не держим, – заносчиво подтвердил Пеликан и бухнул, не раздумывая, без подготовки: – Понесёшь кое-куда один пакетик. Ба-альшой ценности вещь!
Странное дело: Игорь совсем не думал сейчас об опасности. Более того, ни разу не вспомнил ни о тёмном дворе на Кутузовском проспекте, ни о вежливых мальчиках, ни об их угрозах, ни о своих – неподдельных! – страхах. Чужая память делала его смелым и решительным, а своя ни о чём неприятном не напоминала. Услужливой была.
– Хорошо, – сказал он. – Куда идти?
Пеликан перегнулся через стол, почти лёг на него. Зашептал. Правда, шёпот у него – в соседней комнате слышно.
– В сотне километров на северо-запад – по вашей с профессором дороге, крюка давать не придётся-должна стоять сейчас двадцать вторая кавдивизия. Командиром у них Иван Фёдорович Сокол, человек геройский. А начразведки – Семён Дворников. Запомни их фамилии. Придёшь к Семёну, доложишь обо мне так: сидит Пеликан в подполе, пряники жуёт. И передашь пакет.
