Во время обстрела, бабы и ребятишки попрятались в погреба и укрытия. Снаряды рвались на деревенских улицах. От прямых попаданий, загорались избы.

Женщины, напуганные и оглушенные взрывами, молились, прощались друг с другом и плакали.

Потом, канонада стихла, но укрытие наполнилось дымом. Сашка пробрался к входу и увидел, что тлеет ватное одеяло, закрывавшее вход в убежище. Он выбросил одеяло из траншеи и услышал восторженный голос, одного из деревенских стариков: "Выходите, пришли, кого ждали, пришли спасители наши! Выходите быстро, а то хуже будет!", - заорал Игнатий Иванов, дядька будущего полицая Михи-Катка.

Рядом с Игнатием стояли два немецких автоматчика, настороженные, направляющие автоматные стволы в каждого, выходящего из укрытия. Немцы отобрали припасенную пластину сала, два хлебных каравая, прихватили несколько рамок меда с колхозной пасеки и ушли догонять основные силы, к Баранчикам, где ещё утром стояла наша батарея...

На следующий день, хороня погибших артиллеристов, на месте разбитой снарядами гаубичной батареи, Сашка нашел убитую, лежащую в луже застывшей крови Ласточку, в прошлом, - колхозную кобылу Крупскую. Погибла лошадь, защищая свою родину. Прости Ласточка и спасибо Ласточка, что твое сухое, жилистое мясо разделили и съели люди из твоей родной, наполовину сгоревшей деревни...

Кому война, а кому - мать родна! Сколько добра досталось пацанам! Ребята собирали винтовки и цинки патронов. Обычные винтовочные патроны - с простой пулей. Бронебойные - с черным кончиком. Трассирующие - с красным наконечником. Бронезажигательные - с черным кончиком и красной полоской. В Пигулинском лугу нашли станковый пулемет. У Ерошинской дороги валялись ящики с желтыми, похожими на хозяйственное мыло, кусками тола и с золотистыми детонаторами. В Баранчиках - гаубичные заряды. В противогазных сумках погибших солдат - гранаты.

Особенно запомнился Сашке один погибший пулеметчик. Он лежал за околицей деревни. Рядом валялся ручной пулемет и шапка. Ветер шевелил рыжеватые волосы. Голубые глаза смотрели в голубое небо. Пулеметчик отличался от других погибших прекрасно-подогнанным обмундированием, которое выдавало в нем солдата довоенного призыва, привыкшего к порядку, аккуратности и строгим требованиям устава. Сашка поднял шапку, чтобы прикрыть лицо погибшего и прочитал на подкладке - Гринь Н.С. Документов в карманах шинели и гимнастерки не было. Видимо, оставаясь в заслоне, на верную смерть, документы были отданы старшине или командиру.

Гринь Н.С. было написано на внутреннем кармане шинели.

Гринь Н.С. - была надпись на внутренней стороне ремня.

Красноармеец Гринь основательно готовился к последнему бою. Противогазная сумка, вещевой мешок, карманы шинели - все было набито гранатами. Гриня, вместе с другими погибшими, похоронили возле Ерошинской фермы. В старой силосной яме.

(Много лет и зим прошло с того времени, как Гринь Н.С. - Никита, Николай, Никифор или ... достойно исполнил свой солдатский долг и был безвестно зарыт в смоленскую землю, в старой заброшенной силосной яме, возле Ерошинской фермы.  Много лет его родные не знают, как погиб, где похоронен их родной человек.   До сих пор под буйными луговыми травами, рядом с Гринем безвестно лежат останки и других бойцов, павших в том бою, в черном октябре 1941-го года. Вот только найти их невозможно. Изрядно изменились с тех пейзаж и рельеф, под натиском сельскохозяйственной, строительной и дорожной техники.)

Солдат хоронили. Документы, найденные у погибших, несли в уцелевшие избы. Гранатами и толовыми шашками глушили рыбу в речных омутах, буковищах, чантарыгах и прорвах.

Гаубичные заряды ребята выкладывали на дороге, укрывались в окопе, вырытом в сарае и через амбразуру, выпиленную в бревне, стреляли из винтовки, целясь в капсюль. От меткого выстрела, капсюль взрывался. От капсюля вспыхивал артиллерийский порох и гильза, словно реактивный снаряд, с гулом, пролетала над головами пацанов.

При последнем выстреле, Сашкина рука дрогнула, пуля пробила донце гильзы немного выше капсюля и выбила пыж. Порох высыпался в дорожную пыль.

Из олешника выехал мотоцикл с немецкими солдата. Они остановились возле прострелянной гильзы.

Сашкины приятели выскочили из сарая и сиганули в кустарник, а Сашка, на ощупь, пересчитал оставшиеся в кармане патроны, успокоился, дозарядил винтовочный магазин и прицелился в фашиста. Грудь немецкого пехотинца не капсюль в донце гаубичной гильзы. По такой цели Сашка не промахнётся. Сашка приготовился нажать на спусковой крючок и вспомнил плакат, приклеенный вчера в центре деревни.

Вспомнились последние строчки плаката: "За немецкого солдата убитого в деревне или кем-либо из деревенских жителей, все население деревни будет расстреляно, а деревня уничтожена.

Подпись: Комендант".

Смерть всех жителей деревни - женщин, стариков и детишек была непомерно-дорогой ценой, за смерть двух врагов.

А вдруг он не сможет убежать?

Вдруг его убьют и опознают мёртвого?

Узнают в какой деревне он жил?

Сашка не выстрелил...

Немцы тоже хотели жить. Они не стали искать проблем на свои головы и проехали дальше. Следом за ними двинулась длинная колонна немецкой мотострелковой части.

Пропустив, вражескую колонну, Сашка вылез из окопа, спустился к реке, увидел на песке, поднял и сунул в карман гранату без запала и отправился домой. Вошел в избу и остолбенел. В доме отдыхали немцы. Один из них подошел к Сашке и знаками приказал показать содержимое оттопыренных карманов. Сашка вытащил из кармана мокрые носки, сунул руку в другой карман, показал гранату. Немцы отпрянули за русскую печь, Сашка метнулся в сени, из сеней - в хлев, из хлева в огород, скатился под крутой берег, прижимаясь к речному дну, доплыл под водой до противоположного берега и спрятался в зарослях плакучей ивы. В окопе, выкопанном для детских довоенных игр в войну, в войну Красных и Белых.

С берега началась беспорядочная стрельба по кустам и зарослям осоки - аира, доносились крики на чужом языке и одно понятное слово: "Партизанэн !!!".

К вечеру немецкая маршевая рота съела гусей, уток, кур, скормила лошадям зерно пшеницы, выпрошенное в окрестных деревнях, припасенное для выпечки хлеба и ушла из деревни, а Сашка вернулся домой. Возле крыльца, на детских качелях, которые враг задумал превратить в виселицу, болталась веревка с петлей, приготовленная немцами для Сашки...

Так получилось, что в деревне, открыто-стоящей среди лугов, немцы не задерживались. Нет рядом с деревней важных объектов, которые необходимо охранять или больших дорог, которые нужно контролировать. И партизаны базировались далеко от этих безлесных мест.

Царем и богом в деревне стал полицай Миха-Каток, высокий, статный, крепкий мужик. Видимо, во время армейской службы, он был наблюдателем, наводчиком или командиром зенитного орудия, потому, что неоднократно, увидев пролетающий самолет, начинал выкрикивать хорошо-поставленным голосом команды о курсе, высоте, скорости цели и по способу ведения огня.

Выбери он другую судьбу - мог бы стать героем, мог бы прославить себя, свою деревню, вернуться домой в орденах или с честью погибнуть в бою. И до войны и став полицаем, Миха любил повторять: "А я никого не боюсь, хоть сто человек на меня - а половине из них я глотки порву! Остальные сами разбегутся!"

Миха выбрал судьбу предателя и верного фашистского пса, постоянно доказывающего хозяевам свою верность. В первый же день службы, он обзавелся личным транспортом, сильным конем и телегой. Убил отставшего от части красноармейца - ездового.