— Боже упаси! — Ирина замахала руками. — Какая контрабанда! Я что, по-вашему, похожа на контрабандистку?

Уборщица оглядела её и пожала плечами:

— Да сейчас не разберёшь, кто на кого похож. С виду — человек как человек, а на самом деле — террорист или авторитет уголовный… короче, чего надо-то?

— Обыкновенное дело, житейское! Вот у подруги моей муж два дня назад прилетел, и был он притом с посторонней бабой…

Известное дело, — уборщица пригорюнилась, — все они такие! Мой вот, козёл, двадцать лет прожили и вдруг взбрыкнул, ушёл к молодой, с тремя детьми меня оставил, так и пришлось за тряпку да швабру взяться… Думала на пенсии отдохну, поживу на даче как белый человек, цветочки разводить буду, тюльпаны с георгинами, а мне судьба дулю с маслом показала! Вкалываю тут с рассвета до заката, так что руки-ноги отваливаются!

— Так у вас же дети, наверное, большие, — брякнула Катерина, — помочь могут…

— Вот и видно, что у тебя детей нету! — безошибочно определила уборщица. — Иначе ты бы ерунды не говорила! Это же надо — дети помогают! У меня сын три года назад женился, внука уже имею. Квартиру они купили, так туда все надо! До последней плошки! С пустыми руками не придёшь! А две дочки-близняшки в институте на третьем курсе. Это, я тебе скажу, вообще стихийное бедствие! Обуви одной в сезон по две пары стаптывают! А зарабатывать когда ещё начнут!

— Ужас какой! — Ирина живо представила, что вместо одной Наташки у неё будет целых две, притом одинаковых. Тут и одну-то никакими силами в оглобли не ввести!

— Короче, чего от меня-то хотите? — уборщица распрямилась, опершись на свой пылесос, и с сочувственным интересом оглядела заплаканное лицо Катерины.

— Два дня назад он прилетел, — начала Ирина, поняв, что от Кати будет мало толку, — марсельским самолётом…

— Из себя-то какой?

— Росту небольшого, худощавый, из себя не очень видный, немолодой…

— Вот ведь козёл! — расстроилась уборщица. — Слова доброго не стоит, а туда же, налево глядит! Нет, все мужики сволочи! Не понимают хорошего отношения! Только как же я его вспомню по таким-то приметам? Таких, считай, мильен здесь каждый день проходит!

— Загорелый очень, — продолжила Ирина, — одет странно, поверх шортов и рубашки пояс пятнистый, весь перьями увешан… и главное — женщина при нем была вся в чёрное закутанная, даже глаз не видно…

— А, ну этих-то я видела! — обрадовалась уборщица. — На них тут все глазели! Чисто клоуны! В цирк ходить не надо! Дуська, подруга моя, что при туалете служит, сказала — видать, из дурдома сбежали! Мужик твой, — она покосилась на Катю, — эту свою, замотанную, в туалет повёл, прямо до самой кабинки! Дуся ему вежливо говорит: мужчина, вы куда прётесь? Здесь женский туалет! А он ей сотню сунул и ерунду какую-то сказал, типа ей без провожатого нельзя… если уж она больная, так положено с санитарами перевозить…

— А потом, потом куда они отправились?

— Куда-куда, куда все! Сели на такси к Васильичу и уехали!

— А кто это — Васильич?

— Да вон там, возле выхода спросите, он тут каждый день со своей машиной дежурит, здесь ведь чужих не пускают…

Ирина поблагодарила уборщицу и, помня её рассказ о трудной и бедной жизни, вложила ей в руку хрустящую купюру. Женщина снова включила пылесос, напоследок ещё раз сочувственно взглянув на Катерину. Подруги двинулись к выходу из здания.

Перед самой дверью их перехватил молодой человек с бегающими глазами и скороговоркой забормотал:

— Такси недорогое, недорогое такси до города не нужно?

— Недорогое — это как? — поинтересовалась Ирина для поддержания разговора.

— Известно как — сто баксов!

— Ох ничего себе — недорогое!

— Не хотите как хотите! — парень пренебрежительно пожал плечами. — Давитесь в автобусе! У нас теперь свободная страна!

Он отвернулся, утратив интерес к подругам.

— Постой, — окликнула его Ирина, — не кипятись. Нам вообще-то Васильич нужен. Где его найти?

— Васильич? — парень ещё раз внимательно оглядел Ирину. — Ну вон его тачка стоит, — он показал на парковку перед выходом, — вон его «пассат» вишнёвый! Видите, рядом с чёрным «мерсом»!

Подруги вышли на улицу и направились к темно-красной машине.

Около «пассата» стоял коренастый лысоватый дядька с крепкой загорелой шеей и здоровенными ручищами, выпирающими из коротких рукавов рубашки. На левой руке красовалась старая татуировка — русалка с розой и надписью «Нюся». Мужик курил и разговаривал о чем-то с другим водителем, помоложе.

— Это вы — Васильич? — осведомилась Ирина.

— Ну допустим, — шофёр окинул её взглядом, бросил и затоптал окурок и взялся за дверцу машины: — Куда едем?

Ирина разглядывала его, лихорадочно соображая, как завести разговор на нужную ей тему. Вряд ли этого дядьку взволнует несчастная женская судьба Катерины и её непутёвый муж.

— Короче, — в голосе водителя явственно зазвучало недовольство, — едем или как? Или вы, дамочки, тут просто так прогуливаетесь? Так у меня времени нету с вами лясы точить!

— Едем! — Ирина решительно взялась за дверцу.

— Таксу знаете? — на всякий случай уточнил Васильич. — Сто баксов!

— Знаем! — со вздохом подтвердила Ирина и подумала: «Ну, Катька, разоришься с тобой!»

Подруги устроились на заднем сиденье, и вишнёвый «фольксваген-пассат» вырулил на шоссе. Над лобовым стеклом машины были прикреплены несколько значков с надписями:

«Экипажу требуется стюардесса», «Мы не быстро едем, мы низко летим», «Мужчину надо калорийно кормить», «Я вас, дамочки, насквозь вижу», «Меняю руку и сердце на грудь и бедра» и прочие высказывания, казавшиеся Васильичу образцом остроумия.

— Ну, куда едем-то? — осведомился водитель, взглянув на Ирину в зеркало заднего вида.

— Куда два дня назад двоих пассажиров возили.

— Каких ещё пассажиров? — переспросил Васильич, снизив скорость. — Вы что, дамочки, в сыщиков играете? Я вам в таких делах не помощник! Говорите, куда везти, или вылезайте!

— Да успокойтесь, — Ирина вымученно улыбнулась, — у вас два дня назад странные пассажиры были — мужчина очень загорелый и с ним женщина с закрытым лицом… так вот тот пассажир — муж её, — она кивнула на Катю. — Вот мы и хотим узнать, куда он тогда ездил. Вам-то не все ли равно, куда нас везти?

— И то правда, — Васильич расслабился и прибавил газу, — деньги ваши, куда скажете, туда и повезу… налево, что ли, ходит?

— А вам-то какая разница? Были такие пассажиры?

— Ну, были… Мужик странный такой, а эта, вся закутанная, вообще всю дорогу молчала… похоже, вообще немая.

— Так вот и везите нас туда, куда их возили!

— Как скажете! — Васильич замолчал, объезжая памятник защитникам города и выворачивая на Московский проспект. Он быстро докатил до Обводного канала, свернул по его набережной налево, в сторону порта, проскочил по Старопетергофскому проспекту на Курляндскую улицу, миновал пивной завод имени Степана Разина с вьющимися над ним тучами голубей, переехал реку Екатерингофку и остановился возле длинного глухого забора.

Вот тут я их и высадил, — объявил водитель, заглушив мотор, — так что, дамочки, конечная станция, просьба освободить вагоны! Конечно, предварительно оплатив проезд! — И он протянул руку за деньгами.

Ирина с тяжёлым вздохом нашарила в сумочке припрятанную на крайний случай стодолларовую купюру и протянула её Васильичу.

— А куда они отсюда пошли? — спросила она без особенной надежды на успех. — Тут же вроде никакого жилья нету!

— А мне-то какое дело? — водитель пожал плечами. — Я — извозчик, а не сыщик! Привёз, деньги получил — и летите, голуби, летите, у меня время не казённое! Отправился с попутным ветром в порт приписки!

— Ну ладно, спасибо! — Ирина выбралась из машины и вытащила окончательно скисшую Катерину. «Фольксваген» тихо рыкнул мотором и исчез за мостом. Подруги остались в одиночестве возле высокого забора.

— »Ну и куда мы теперь? — тоскливо осведомилась Катя.

— Вперёд! — решительно скомандовала Ирина. — Другого пути нет! Раз они здесь вышли, значит, где-то поблизости должно быть какое-то жильё!