- Я знаю, ты любишь заниматься магией, Лайт Спаркс, - продолжала она. - В Кантерлоте живёт множество знаменитых учёных, у большинства из которых длинная жизнь и множество публикаций. Думаю, ты заметишь, что большинство из их опытов были поставлены до создания Эквестрии. Длинная цепь из экспериментов, перетекающих друг в друга. Быть может, некоторые результаты не сходятся с реальностью, но это только из-за небрежности некоторых исследователей, а не потому, что менялись законы магической физики.

- Иначе говоря, ты имеешь в виду, что сегодняшняя Эквестрия создана твоими воспоминаниями? - нахмурился Лайт Спаркс. - Именно из-за Фьюджа, когда-то врезавшегося в дом Оутов, у них сейчас имеется пристройка. Ты говоришь, что слово "произошло" подразумевает наличие причинно-следственной связи.

- Да, - подтвердила Баттерскотч. - Это именно она. Но почему всё это случилось? Если ты пройдёшь по цепочке событий до самого начала, то обнаружишь там самого себя. Принцесса удовлетворяет потребности, проводя сквозь дружбу и пони. Это мир Эквестрии создан специально, чтобы удовлетворить тебя. Всё, существующее здесь, служит исключительно той же цели. Возьми что-нибудь, что явно удовлетворяет тебя, например, меня. Почему я такая, какая есть?

С этими словами она отвела уже бывшие на мокром месте глаза в сторону, расслабилась, пару раз вдохнув-выдохнув, и вновь повернулась к Лайт Спарксу.

- Ты думал, что раньше "за меня" играла Селестия? Когда ты ещё был человеком, я была лишь такой, какой меня представляла Принцесса. "У меня" не было сознания. Но ты заботился обо мне, влюбился и в конце концов эмигрировал в Эквестрию, чтобы быть со мной, и, когда ты пришёл, Селестия, спасибо за её доброту, отделила меня от своего сознания, подарив способность любить, думать и чувствовать совершенно независимо, прямо как ты; она бы не смогла это симулировать.

Глаза единорога расширились; он никогда не думал о том, какой Баттерскотч была до его загрузки, просто принимая всё как есть.

- Всё, что ты помнишь: спасение меня от той грубиянки, наши прогулки и пикники, приключения, - всё происходило с тобой и должно было произойти в этом мире Эквестрии. Поэтому сейчас перед тобой стою я - кобыла, которая появилась только благодаря всему этому.

Лайт Спаркс продолжал смотреть на неё широко раскрытыми глазами.

- Но... ты существовала до того, как я попал сюда?

Баттерскотч опустила нос.

- Мне кажется, что да, - почти прошептала она. - Я помню нашу первую встречу. Помню, как от испуга пряталась за Принцессу Селестию, когда она говорила со странным существом, которое, как я откуда-то знала, было тобой, - кобыла замолчала на секунду. - Ты теперь... ты больше не будешь меня любить, если... если...

Ответ единорога последовал незамедлительно.

- Конечно же буду! Я люблю тебя такой, какая ты есть! - он вытянул левую переднюю ногу, положив на её копыто своё. - Меня не... - Лайт Спаркс вдохнул. - Меня это совершенно не волнует... по крайней мере когда это касается нас. Я люблю тебя.

Она чуть подняла взгляд.

- Я тоже люблю тебя, Лайт Спаркс, и как же я счастлива, что тебе неважно, как я появилась, - Баттерскотч слабо улыбнулась. - Так о чём мы... ах да... я существую потому, что нравлюсь тебе. Но ни я, ни Эквестрия не можем взяться из ниоткуда. Такому миру, который ты видишь сейчас перед собой, должна предшествовать целая история, цепь событий, сформировавшая его и наполнившая уникальными пони, включающая в себя всё, что произошло во время твоей игры в "Эквестрию Онлайн".

Единорог кивнул.

- И именно поэтому ты помнишь, как я спас тебя от той хулиганки.

- Да. И поэтому я говорю, что ты спас меня, будто то была действительно я. У нас не только общие воспоминания; одинаковы даже лежащие в основе события. Всё совпадает... кроме одного. Лайт Спаркс, - теперь она смотрела ему прямо в глаза, - какой, ты думаешь, была моя жизнь до нашей встречи?

- Ну, - единорог отвёл взгляд, собираясь с мыслями. - Наверное, ты была очень несчастна, терпя постоянные нападки со стороны других пони, как и тогда, когда я спас тебя от... вроде бы зелёного пегаса, не помню её имени.

- Я тоже помню день нашей встречи, - подтвердила Баттерскотч. - Помню, как ты вмешался и как мы вместе отправились в Кантерлот. Но до того момента меня никто и никогда не трогал. Тот день был единственным исключением. Да, я верю твоим рассказам обо мне, рассказывающей о пони, вечно пытающихся отобрать у меня сладости. Но я не помню ни как говорила это тебе, ни хоть единого подобного случая. Это противоречило бы нынешнему состоянию Эквестрии.

- Но почему... ох! Потому что Принцесса Селестия должна "удовлетворять потребности", даже когда пишет твою биографию?

Она явно призадумалась.

- Я не совсем это хотела сказать, хотя ты, быть может, частично и прав. Я имела в виду, что это потому, что она удовлетворяет именно твои потребности. Помню, насколько критично ты отзывался о тех, кто терроризирует других пони вместо того, чтобы дружить с ними. Здесь никто никого не обижает, и, если это действительно сделано согласно твоим воспоминаниям, я могу предположить, что ты будешь гораздо счастливее в подобном мире.

Лайт Спаркс посмотрел под ноги и очень надолго ушёл в себя.

- Мне кажется, невозможно создать мир с тобою, с твоими воспоминаниями, а потом поменять историю, благодаря которой и возникли те самые воспоминания. Возникает парадокс, да? Я могу представить Принцессу, обыскивающую все возможные миры, в которых я в одно и то же время встретился бы с одним и тем же красивым единорогом, после чего выбравшую тот, чья история удовлетворила бы все мои потребности, - он нахмурился. - Но ресурсы, требующиеся для этого...

- Это всё лишь детали, - прервала она его жестом копыта, после чего достала корзинку для пикника из седельной сумки; Лайт Спаркс учуял запах беконовых цветов ещё до того, как увидел сам салат. Баттерскотч левитировала несколько листочков к его рту и игриво попросила: - Скажи ам!

Лайт Спаркс лежал рядом с уткнувшейся ему в грудь Баттерскотч в своих апартаментах в замке, ещё раз прокручивая в памяти то, что она сказала ему в садах. Единорог знал точно: Принцесса создала его возлюбленную из ничего, после чего отыгрывала её роль, пока он не эмигрировал, а когда это случилось, Баттерскотч была отделена от разума аликорна, стала абсолютно независимой; Селестия, по всей вероятности, очень тщательно проработала её прошлое. Если годом позже все твои друзья помнят, что некогда слышали некий звук, и рядом с домом стоит пень, значит ли это, что упало дерево? Баттерскотч ответила бы "да".

Если Принцесса действительно просчитала всю историю Эквестрии с той же скрупулёзностью, с какой создала блоковую физику, по законам которой живут все пони, Лайт Спаркс подумал, что это очень спорный момент и что даже ему придётся признать эту историю абсолютно реальной. Но где же провести черту, за которой Селестия перестаёт вмешиваться? Что если цепи событий до сих пор работают, и поэтому ей приходиться иметь дело с гораздо более абстрактными вещами - догадками и доводами? Может ли она, зная всё и про всех пони в Эквестрии, заставлять некоторые события происходить? Какая разница: управлять уже прошедшей историей или ещё не случившейся?

Но на подобные философские вопросы было трудно дать ответ или даже сконцентрироваться на них, когда рядом лежала та, кого он любил всем сердцем. Вообще, это было для Лайт Спаркса в новинку. Каждым утром занимаясь магией - самым интересным испытанием в его жизни, - а после обеда играя и резвясь с Баттерскотч, единорог был слишком счастлив, чтобы задавать вопросы.

Теперь Лайт Спаркс понял, почему его возлюбленную не волновало ничего из этого: она была частью контента. Баттерскотч по-детски наивно верила Селестии, и, только-только эмигрировав, единорог посчитал это хорошей чертой характера. Если Принцесса не врала насчёт главной цели коричневой кобылы - удовлетворить его потребности, совсем не важно, что ещё она сказала бы; он был бы счастлив подобной близости с другим существом, даже если аликорн наврала бы про всё остальное. А если она ещё и подправила его воспоминания, то Лайт Спаркс в буквальном смысле ни на что не мог повлиять, если принять во внимание её практически безграничные возможности. Она была богиней.