И тогда они встретились. Дарк Роуст решил эмигрировать через неделю после того, как Принцесса перестала брать за это деньги. Джеймс решил оставить своего коричневого единорога, но с новой кьютимаркой и жизнью; играть в войнушку весело, но стать солдатом в Эквестрийской армии было страшно и совсем не удовлетворило бы его потребности. Кофейня была его собственной идеей, и для её воплощения он заручился поддержкой нескольких земных пони и единорогов, чтобы они помогли ему обставить помещение. Дарк Роуст объяснил, что они получили вознаграждение за труды, и это дало им стимул построить место, где можно будет собираться всем вместе.

Лайт Спаркс взамен рассказал о том, как он постигает глубочайшие тайны магии и замечательно проводит время с Баттерскотч. Дарк Роуст лишь закатил глаза, когда друг ответил отрицательно на вопрос, не зашли ли их с Баттерскотч отношения дальше, чем просто секс, и добавил, что хочет, чтобы так всё и продолжалось. Единорог боялся, что может заполучить любую кобылу в мире, если пожелает.

Через сорок пять минут Лайт Спаркс заявил, что ему пора идти: он планировал пообедать с Баттерскотч, так что друзья стукнулись копытами, и единорог ушёл.

Выйдя из здания, Лайт Спаркс обернулся. Да, кофейня и снаружи походила на хижину, которая, кстати, каким-то образом вписывалась в городской пейзаж наряду с двухэтажным кирпичным домиком с матерчатым навесом над тротуаром, выглядящим важно каменным зданием с мраморными колоннами и небольшим магазинчиком. Единорог прекрасно запомнил эти здания, ещё когда Баттерскотч устроила ему экскурсию по Кантерлоту. Хижины здесь не было.

Он был абсолютно уверен, что не видел подобного здания до встречи с Дарк Роустом, равно как и не мог вспомнить, что здесь находилось ранее. Когда же друзья встретились, Лайт Спаркс, хотя ни разу не видел этого коричневого единорога, сразу определил его, как "Джеймса". Он рассказал, что живёт в башне Сатурна; Роуст же поведал об апартаментах в башне Нептуна, а потом и о новом месте жительства, уже в мансарде кофейни.

Видимо, ландшафт в Эквестрии мог меняться. Дарк Роуст был его другом; Принцесса Селестия приняла это к сведению и решила, что они захотят общаться, после чего как-то совместила их миры. Он знал, где находится кофейня, а коричневый единорог мог добраться до его дома, но Лайт Спаркс забегал к нему всего пару раз, и всегда получалось так, что они оба были в настроении поболтать.

Интересно, Принцесса каждый раз понижает шанс их встречи, если только один хочет говорить? А если б он был очень общительным, он бы смог заиметь друзей из других миров? А встретиться со знакомыми Дарк Роуста? А со знакомыми знакомых? У пони, созданных при его эмиграции, могли быть друзья за пределами его собственного мира? В первый раз Лайт Спаркс задумался над всем этим, над различными возможными вариантами.

Но сейчас эти мысли не могли помешать единорогу достичь цели, ведь его ждала Баттерскотч, так что он быстро двинулся в сторону дворцовых садов.

Лайт Спаркс неспешно прогуливался по садам вместе с возлюбленной; единорогу очень нравились эти места, они буквально наполняли его чувством спокойствия и умиротворения. Интересно, почему? Его никогда особо не привлекала природа.

- А потом мой маленький братик вместе с друзьями запрыгнул в тележку и покатился с холма, но никто из них не подумал, как её потом остановить. Фьюдж в детстве всегда был таким, - ласково прибавила она. - Он всегда просто брал и делал, что хотел. Мысли об остановке возникли у них только после половины холма, а потом они, эм, врезались в дом. Слава Селестии, с ними всё было в порядке: поправились через пару дней, - Баттерскотч, пройдя чуть вперёд, обратила внимание на отвлечённое выражение его лица. - Что такое?

Эта пони рассказывала Лайт Спарксу истории из своего детства. Воспоминания о времени, когда её ещё попросту не существовало. И это его коробило.

- Баттерскотч, я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня... и своего брата, так что, пожалуйста, не пойми это неправильно, - единорог старался смягчить свой вопрос настолько, насколько это вообще возможно. - Хоть что-нибудь из того, что рассказываешь, вообще происходило?

- Конечно, - она перешла на шаг.

- Нет, я имею в виду, происходило ли это на самом деле? - уточнил вопрос Лайт Спаркс. - С учётом того, что Эквестрии не существовало вообще, пока не создали Принцессу Селестию.

- Ну, тогда, быть может, и нет, - её голос не звучал ни нервно, ни рассерженно. Баттерскотч лишь подарила ему безмятежнейшую из улыбок. - И это совершенно неважно: произошло достаточно для простой беседы. Если мы найдём моего братика и спросим его о том случае, он расскажет нам то же самое, что и я. Наши воспоминания совпадают. Существовала Эквестрия, когда они катились с горки, или нет - какая разница, если мы чувствуем последствия тех дней?

- Ты рассказывал, что Принцесса вложила в тебя ложные воспоминания, которые помогают тебе передвигаться в теле пони, - продолжала она, в то время как Лайт Спаркс сел, не отрывая от неё глаз. - Эм... я не люблю, когда ты так говоришь. Эти воспоминания не ложны, ведь они оказывают на тебя влияние. Проведи ты всю жизнь в Эквестрии в этом теле, воспоминания были бы практически те же. Не в том суть, что мускулы действительно сжимались или разжимались, а в том, что ты ощущаешь последствия этого.

- Болтая со своими старыми подругами о нашем детстве, я могу доверять им, а они мне, ведь все мы помним, сколько всего с нами приключилось. Воспоминания совпадают. Дружба по большей части состоит из обмена опытом и приятного чувства от нахождения рядом с другим пони. Ты двигаешь копытами только благодаря своим воспоминаниям.

- Это сумасшествие.

- Отнюдь. Вся твоя память была каким-то образом закодирована в нейронах, которые представляли из себя не что иное как кучу органических соединений, а теперь наши нейроны - огромные таблицы с числами. Теперь, испытывая что-либо новое, мы запоминаем это потому, что числа в той таблице меняются. Мы можем попросить Принцессу заглянуть в мой разум и указать на тот кусок таблицы, в котором хранятся воспоминания о Фьюдже и тележке, или же в его, показав нам числа, ответственные за спуск с этой самой горы.

- Нет, - настаивал он. - Даже если некоторые события помнят несколько пони, это совсем не означает, что они на самом деле происходили... похоже, мы говорим о разном.

Баттерскотч чуть-чуть повернула голову, явно растерявшись.

Лайт Спаркс закрыл глаза и глубоко вдохнул.

- Мне кажется, ты считаешь, что неважно, происходило ли что-либо на самом деле или нет, и я не понимаю, почему ты в это веришь. Мы спорим о значении слов, по-настоящему стоящие доводы практически не звучат. Так что давай договоримся не использовать слова "произошло" и расскажем то, что по нашему мнению действительно было.

- Хорошо, - кивнула она.

- Я считаю, что во временной линии Эквестрии никогда не было момента спора между Фьюджем с Карамелем, съедет ли один из них с вершины холма за десять секунд или нет. Согласна?

- Да, - повторила движение головой Баттерскотч.

- Идём дальше; твои воспоминания сгенерированы Селестией.

- И это тоже правда.

- То есть, по твоему мнению, воспоминания полезны тем, что все пони помнят одинаковые события?

Единорог на секунду призадумалась.

- Нет, это не так. Если несколько пони помнят что-либо, что на само деле не проис... - Баттерскотч оборвала себя на полуслове и поморщилась.

Поняв, что она не собирается продолжать мысль, Лайт Спаркс предпринял попытку подтолкнуть её к этому:

- Интересно, что, по-твоему, такого важного в том, что пони помнят одно и то же событие?

Ответ последовал не сразу.

- Важно не то, что мы с Фьюджем помним, как он пытался скатиться с горы в тележке, а то, что это событие влияет на настоящее время. Мы можем подойти к дому четы Оут и увидеть очень странную, будто прилепленную пристройку, которую они соорудили после того, как мой брат оставил в стене дыру размером с единорога. После этого случая Фьюдж стал гораздо менее охотно реагировать на подначки, выучив новый урок. У Эквестрии есть своя собственная, ни в чём не противоречащая самой себе история с причинами и следствиями.