— Да, стоит!

— Почему? Что в нем хорошего?

— Мы друзья, — сказала она. — У нас общие интересы. Нам хорошо вместе.

— Друзья! Интересы! — с издевкой передразнил виконт. — Что за чепуха! Хорош ли он в постели?

— Что? — вспыхнула Грейс.

— Хорош ли он? — бесцеремонно повторил Гарет. — Удовлетворяет ли тебя? А как исполняет супружеский долг? Или ты относишься к нему по-матерински? Не могу себе представить, чтобы этот веселый мальчик был опытным любовником. А тебе нужна страсть, Грейс. Я это знаю. Я обладал тобой, помнишь?

— Ты ничего не знаешь о моем браке. Ровным счетом ничего. Это самое дорогое в моей жизни. Да, за него стоит бороться.

— И тем не менее ты здесь и обсуждаешь свой брак со мной. Счастливые замужние женщины не стремятся к встречам с бывшими любовниками. Зачем ты пришла?

— Я не знаю, — ответила она после долгой паузы. — Не знаю.

— Зато я знаю. Ты любишь меня, Грейс. И ты не любишь мальчика. Ты просто жалеешь его. Уверяю тебя, он в этом не нуждается. И будет рад свободе в милом для него обществе юных созданий.

— Я люблю Перри!

— Вот как! — Сандерсфорд снова рассмеялся все тем же негромким смехом. — Может, мне убить его, Грейс? Хочешь, чтобы я разыграл пылкого любовника? Вот уж забавно было бы получить перчатку, брошенную мне в лицо юным сэром Перигрином Лэмпменом! Уверен, что у него при этом коленки бы стучали одна о другую.

— Я ненавижу тебя, Гарет! Ненавижу. Я очень хотела бы стать равнодушной. Но ты прав, этого нет. К сожалению, старые раны не зажили. Они открылись вновь и гноятся. Но любви к тебе в моем сердце не осталось. Ни капли! Мы объяснились. Ты этого хотел, а я считала необходимым. Дело сделано. Все кончено. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

— Никогда, — возразил он. — До тех пор, пока ты честно не скажешь, что не испытываешь ко мне никаких чувств. А я знаю, что этот день никогда не настанет. Я люблю тебя, Грейс, и намерен завладеть тобой.

— Ты не любишь меня, Гарет. Если бы это было так, ты заботился бы о моем счастье. И оставил бы меня Перигрину.

— Ах, ты ведь говорила, что вы друзья, что у вас общие интересы! Были. Общие интересы еще нельзя считать счастьем, точно так же, как прошедшее время нельзя считать настоящим. Скоро ты обретешь счастье со мной. Обещаю тебе это.

— Итак, — устало и с горечью проговорила Грейс, — ничего не улажено. Я напрасно потратила время, согласившись пойти сюда. Как видно, ты еще будешь настаивать на своем.

— Грейс, я ни за что не откажусь от тебя, любовь моя. Чем скорее ты осознаешь это, тем скорее бывшие общие интересы уступят место настоящему и будущему счастью. Нет, ничего не улажено. Ты еще не раз увидишь меня.

Грейс взглянула на него в отчаянии:

— Я думала, наказание мое пришло к концу. Теперь вижу, что в этой жизни не смогу избавиться от него надолго.

— Странное наказание, — засмеялся Гарет. — Отдаться чувству любви и броситься в объятия человека, который тебя любит.

Грейс молча повернулась и пошла к дому. Лорд Сандерсфорд последовал за ней на некотором расстоянии.

Перигрин пил лимонад вместе с Присциллой и несколькими молодыми людьми, когда увидел, что лорд Сандерсфорд вернулся в дом. Продолжая весело вести беседу, Перри тщетно высматривал Грейс. Ее не было среди гостей. Наконец, когда после перерыва возобновились танцы, он незаметно исчез из гостиной и поднялся в их комнату.

Вначале ему показалось, что Грейс там нет. Свечи на камине освещали пустую спальню; в обеих гардеробных было полутемно. На всякий случай Перри зашел в гардеробную Грейс. Она сидела там в темноте спиной к нему.

— Грейс? — окликнул он негромко, подошел и ласково коснулся ее шеи.

Она только наклонила голову, но не сказала ни слова.

— Тебе нужно побыть одной? — спросил он. — Мне уйти?

— Перри! — В голосе ее была смертельная усталость. — Лорд Сандерсфорд — это Гарет. Отец Джереми. Он не умер, и я знала об этом все время. Я солгала тебе.

— Да.

— Ты знал? И не изобличил меня? Не выгнал?

— Выгнать тебя, Грейс? Но ты — моя жена.

— Мой бывший любовник жив, ведь ты не женился бы на мне Перри, если б знал об этом?

— Какое это могло иметь значение? Грейс спрятала лицо в ладони.

— Сегодня вечером я выходила с ним из дома. Ты должен был видеть. Виконт не принуждал меня. Я по своей воле пошла с ним на берег реки. Кажется, мы отсутствовали около получаса. Гарет хочет, чтобы я ушла от тебя к нему.

Перри убрал руку с ее плеча.

— И ты уходишь, Грейс?

Она вздрогнула.

— Быть может, ты захочешь, чтобы я так и сделала? Я опозорила тебя, Перри. Я не изменила тебе, но сделала то, о чем только что сказала: я слушала его.

— Грейс, я могу понять, что встреча с ним после стольких лет потрясла тебя. Я могу представить себе, что твое чувство к Гарету могло возродиться. Понимаю, что наш брак, в который ты вступила по расчету, ради собственного спасения, может казаться тебе ловушкой. Но я знаю тебя лучше, чем ты, возможно, предполагаешь. И уверен, что ты не изменила бы мне тайно. Если ты оставишь меня, то не сделаешь это очертя голову и не сказав откровенно, что ты намерена так поступить. Ты не опозорила меня. Тебе не в чем себя винить, я не хочу, чтобы это легло на тебя тяжким грузом.

Грейс раскачивалась, закрыв лицо руками.

— Ты все еще любишь его? — спросил Перри, и в голосе его прозвучало напряжение, как ни старался он казаться спокойным. — Ты хочешь уйти к нему, Грейс?

— Я хочу остаться с тобой, Перри, — ответила она с такой болью в голосе, что облегчение, испытанное Перигрином при этих ее словах, тотчас улетучилось. — Я хочу остаться твоей женой.

— Так и оставайся, — произнес он, накрывая ее руку своей ладонью.

Но Грейс отпрянула от мужа.

— Перри, он поцеловал меня. Обнял и поцеловал, и я не оттолкнула его, хотя и не отдалась ему, как хотел. Я допустила, слышишь, я допустила, чтобы меня поцеловал!

Перигрин проглотил комок в горле.

— Ты совершенно уверена, что хочешь остаться со мной, Грейс?

— Да! — страстно выкрикнула она. — Я хочу остаться. Но ты этого не хочешь, Перри.

— Ты моя жена, Грейс. Оставайся со мной, если ты этого желаешь.

— Перри! — Грейс уронила руки на колени и наконец взглянула на мужа, хотя в комнате было по-прежнему темно. — Я ненавижу его. Я не думала, что ненависть сохранится после стольких лет. Скорее можно было бы ожидать полного равнодушия. Но я ненавижу его так, словно все произошло вчера.

Перигрин печально кивнул и протянул жене руку.

— Идем, — предложил он. — Выберемся из этой темноты.

Грейс не приняла его руку.

— Нет, Перри, не прикасайся ко мне. Пока не прикасайся.

Она чувствовала себя виноватой. Оскверненной прикосновением Гарета, запятнанной тем, что проявила малодушие: добровольно пошла с ним на берег реки, позволила ему умолять уйти к нему позволила себе спомнить и даже ощутить подобие прежнего влечения, позволила обнять себя и поцеловать, словно по-прежнему был ее любовником. Она не отмыла себя, не отскребла, не сделала себя чистой для Перри. Глядя, как муж стоит вот так перед ней, Грейс с новой силой ощутила, что Перигрин — это лучшее, что было в ее жизни в прошлом и в настоящем, за исключением Джереми. А ей нечего предложить ему взамен: ни молодости, ни красоты, ни юной живости, ни чести, ни даже абсолютной верности за время их брака.

Она не могла взять его руку в свою. Пока не могла. Перри опустил руку. Постоял еще несколько мгновений перед Грейс, словно собираясь что-то сказать, и вышел.

— Ты забыл, что Сандерсфорд собирался сегодня утром показать нам свои здешние конюшни? — спросил Мартин на следующий день.

— Нет. — Перигрин посмотрел на зятя поверх газеты, которую просматривал, и улыбнулся. — Нет. Я не забыл.

— Ладно. — Мартин сел в кресло. — Ты не много потерял. Сами конюшни производят хорошее впечатление, однако лошадей в них могло быть больше, но виконт не живет здесь постоянно.