Она хотела сразу кинуть его в коробку, приготовленную к выносу на помойку, но воспоминание о чудесном окне в Париж удержало её. Юля давно не вспоминала свой самый романтический вечер, но сейчас, повинуясь внезапному порыву, развернула газету и достала плакат с Эйфелевой башней. Порывшись в одной из коробок, предназначенных для перевозки на новую квартиру, достала скотч и приклеила кальку к стеклу.
И минут пять смотрела на башню, пытаясь представить ее настоящей.
На что она надеялась? Что снова почувствует себя в Париже? Ага, как бы не так. Она видела просто плакат, нарисованный на полупрозрачной бумаге, приклеенный к стеклу, через который просачивался свет уличного фонаря.
Юля вернулась к упаковке своих вещей, а плакат решила так и оставить на окне. Пусть будущие жильцы этой квартиры делают с ним, что хотят.
- Юля, у тебя всё готово? - послышался из-за двери голос мамы.
- Да, почти, - ответила она.
В комнату вошёл папа и вынес коробки в прихожую, чтобы завтра утром погрузить в машину. Разобранный письменный стол, готовый к перевозке, уже стоял в прихожей.
В комнате остались только пустой платяной шкаф с антресолью и кровать, которые папа разберет завтра, пока они с мамой перевозят в новую квартиру первую партию вещей. Почти без мебели и без штор на окне комната казалась неуютной и похожей на дешёвый гостиничный номер. Юле предстояло провести здесь последнюю ночь. Было немного грустно уезжать, хотя её комната в новой квартире и больше, и не узкая и длинная, как эта, а почти квадратная. Но в этом узком и длинном "пенале" она жила всю свою жизнь, а это без малого двадцать лет... Сначала вдвоем со старшей сестрой, а потом одна, когда сестра вышла замуж.
- Юля, Володя, идите чай пить, - позвала мама дочь и мужа.
На кухне тоже вся мебель была разобрана. Вместо стола мама использовала коробку с посудой, а сидеть пришлось по-турецки на полу.
Они пили чай и говорили о новой квартире.
- Это очень хороший и престижный новый район, - сказал папа.
Но он забыл добавить, что это тоже окраина города, только другая.
- А какой чудесный вид на город из окна гостиной! - подхватила мама.
- И квартиры в доме новой планировки, - добавил папа. - Тебе там понравится, дочка.
- А разве я говорила, что не понравится? - спросила Юля. - Я там была, мне уже всё понравилось.
Особенно ей понравился вид из окна её комнаты: на реку, заливные луга и лес за ней. Отчасти благодаря этому виду Юля сразу полюбила свою новую комнату.
- Но все твои подруги остаются здесь, - сказала мама. - Зато оттуда тебе будет гораздо удобнее добираться до университета, потому что рядом конечная остановка первого маршрута.
- Ага, и еще в доме супермаркет на первом этаже, - внесла свою лепту Юля.
- Да-да-да, - согласно закивала мама. - Это очень удобно.
- И нам с мамой до работы ближе, - продолжил папа. - Нам повезло, что удалось поменяться именно на тот район.
- Пап, мам, вы кого убеждаете, что там лучше, чем здесь, себя или меня? - улыбнулась Юля.
- Тебя, - хором сказали мама и папа.
- Я же уже говорила, мне там нравится, - ответила Юля.
Они еще побеседовали о достоинствах новой квартиры и недостатках старой, и пошли спать, так как телевизор тоже был уже упакован, и делать было совершенно нечего.
Юля вошла в свою полупустую комнату, переоделась в ночную сорочку, и, повесив джинсы и футболку на спинку кровати, легла в постель. Если бы она не догадалась заклеить окно плакатом, уличный фонарь светил бы ей прямо в глаза. Теперь же она видела только размытый светлый прямоугольник с нарисованной Эйфелевой башней.
Юле не спалось, видимо, из-за завтрашнего переезда и непривычной обстановки в комнате. И она пялилась на Эйфелеву башню, вспоминая о том вечере с Сашей. Они танцевали вальс... Юлька пожаловалась, что у неё кружится голова, и Саша посоветовал ей смотреть всегда в одну и ту же точку, быстро поворачивая туда голову, когда заканчивается очередной поворот в рисунке танца. Она выбрала этой точкой Эйфелеву башню.
"Интересно, где сейчас Саша? - с ностальгической грустью подумала Юля. - Каким он стал? Чем занимается? Вспоминает ли тот чудесный вечер? Как бы я хотела его повторить..."
Юля не поняла, в какой момент времени Эйфелева башня перестала быть нарисованной. Она поморгала, протерла глаза, думая, что показалось, или что она уже спит. Юля даже ущипнула себя. Нет, она не спала, а башня по-прежнему была где-то далеко за окном, и на ней горели огни, а на рисунке они гореть просто не могли.
Не веря своим глазам, Юля встала и подошла к окну. Протянула руку, чтобы потрогать плакат, но почему-то не решилась. Не хотелось разрушать иллюзию. И она открыла балконную дверь.
Свежий ночной воздух ворвался в комнату. И у него был незнакомый аромат. Очень приятно пахло какими-то цветами. Но какие цветы в Кирове в начале мая? Снег еще не весь растаял, даже листья на деревьях не распустились. И лишь на самых солнцепёках появились миниатюрные солнышки мать-и-мачехи. Да и холодно еще, а этот воздух - теплый!
И балкон почему-то кажется другим, гораздо больше... В темноте не очень хорошо было видно.
Юля подняла глаза и увидела Эйфелеву башню, а под ней - море огней большого города. Из её окна никогда не было видно столько огней. Сразу за пятиэтажкой, в которой она жила, начинался частный сектор, и из окна можно было видеть лишь цепочки редких уличных фонарей и светящиеся прямоугольники окон одноэтажных домов.
Неужели это на самом деле Париж?..
Откуда-то снизу слышался шорох автомобильных шин по асфальту, музыка, смех... разговоры... на французском! Юля не знала этого языка, но могла его узнать по произношению, и даже понять несколько общеизвестных слов и фраз. Например: S"il vous plait. Merci beaucoup. Bonjour. Au revoir. Déjà vu. C'est la vie. Cherchez la femme. Parlez-vous franсais? (Пожалуйста. Большое спасибо. Доброе утро. До свидания. Дежавю. Это жизнь. Ищите женщину. Вы говорите по-французски?). И ей показалось, что она уловила несколько знакомых слов.
Юля отпустила ручку балконной двери, подошла к перилам балкона, чтобы посмотреть на город поближе, и несколько минут во все глаза смотрела на ночной Париж, слушала его звуки и вдыхала его аромат.
Она была лишь в тонкой ночной сорочке, поэтому скоро ей стало холодно, несмотря на довольно теплый ветер с улицы. Захотелось юркнуть под одеяло. Юля вернулась в комнату, прикрыла балкон, легла, и крепко уснула, так что мама с папой утром с трудом разбудили ее.
Едва открыв глаза, Юля бросилась к окну. И с разочарованием увидела на стекле нарисованную Эйфелеву башню, а за стеклом балконной двери - знакомую панораму родного города. И уже не могла понять, приснилась ей столица Франции, или она на самом деле открыла окно в Париж.
А бывает ли, чтобы запах приснился во сне?.. Юля о таком никогда не слышала.
Но, пусть даже ей всё приснилось, она бережно сняла со стекла плакат, свернула его, упаковала в газету и не выпускала из рук до того момента, пока не приехала в новую квартиру. Она хотела сразу прикрепить плакат на окно в своей комнате, но... оно оказалось больше, чем в старой квартире, и калька не закрывала полностью всё стекло. Юля с сожалением свернула плакат и, когда привезли её мебель, снова спрятала его в антресоль.
Она и раньше интересовалась всем французским, а теперь еще стала изучать французский язык, мечтая когда-нибудь поехать в Париж и увидеть его не во сне, а наяву.
***
Юля окончила университет, устроилась на работу, но в изучении французского далеко не продвинулась. Перевести небольшой текст или понять французскую речь она худо-бедно могла, но вот говорить как следует так и не научилась. Да и без надобности это было. Все равно поездка в Париж с каждым годом становилась всё нереальнее. Цены росли, зарплата за ними просто не успевала. Хорошо, что хоть на юг Юля сумела съездить, правда, не в купальный сезон, а в начале мая, и всего на три дня. И не выбралась бы, если бы не Маринка Краснова. Она нашла жениха в Сочи, и в мае две тысячи пятнадцатого у них состоялась свадьба. Марина пригласила всю бывшую "элиту", и Юля не могла упасть в грязь лицом, не явившись на очередную "элитную" вечеринку. Заняла денег, но поехала.
