А в столице, закусив удила, набирала обороты предвыборная компания, переходящая в финальную фазу. Накал страстей достиг наивысшего градуса. Кандидаты совсем перестали стесняться в применении средств воздействия на избирателя. Как они изгалялись перед электоратом, что бы выставить себя в самом выгодном свете и, в то же время очернить, испачкать конкурента. Повсеместно жгли друг другу предвыборные плакаты, всячески мешали на митингах, а потасовки между соперниками стали ежедневным явлением.

Во всём этом вертепе Национальный Банк Мохаве жил своей строгой размеренной жизнью. Вовремя открывался, строго по часам с минутами закрывался, исправно принимал и выдавал денежные средства, производил трансферы, даже выдавал кредиты. Не всем, правда, выдавал. Их, денежных средств на всё не хватало, поэтому до проведения новой денежной реформы в ходу были и старые добрые золотые динарии, и бумажные купюры "Трёх Толстяков", и любая другая чужеродная валюта.

По всем правилам шпионской операции в Банк надо было заслать своего человека, и этим "казачком" стала Елена. У неё обнаружилось профильное образование, девушка когда-то на заре своей юности закончила финансово-экономический техникум. Поскольку Елена обладала ещё и не малой пробивной силой, то на работу в Банк её взяли. За три рабочих дня внедрённый агент обвесила арагонскими жучками в Национальном Банке почти все помещения, куда её допустили. Началось круглосуточное прослушивание и просматривание.

К великому разочарованию тех, кто сидел на прослушке, внутри Банка очень мало разговаривали, да и смотреть особенно было не на что. Слышались тихие шаги по ковровому покрытию казематных коридоров, быстрые переборы по клавишам древних печатающих устройств, звон редких теперь монет и обильное шуршание новомодных купюр. И всё это молчком, даже между собой сотрудники Банка почти не переговаривались. На нескольких мониторах процесс денежного оборота можно было наблюдать воочию. Люди среди счётно-печатно-упаковочных устройств выглядели ненужными придатками, лишними элементами механизмов. Вот прозвенел звонок, и все отправились обедать. Новый звонок - и все вернулись к своим станкам наблюдать за процессом. Молча. Роботы, и те и другие.

На экране мелькнула шаловливая Елена, единственное эмоционально окрашенное существо в денежном чертоге, подмигнула видеокамере. А вот и наш знакомец, "Чёрный Казначей" прошествовал по коридору. Идёт спокойно, уверенно, свернул направо, налево, опять налево, и...пропал. Камера, стоящая дальше по коридору, клиента не зафиксировала. В обратную сторону он так же не мог просочиться.

Базилиус тут же, не откладывая, сегодня он дежурил у мониторов, связался с Еленой. Надо было исключительно осторожно, поскольку в Банке, как-никак, но имелась своя система видеоконтроля, установить камеру в "мёртвой зоне". И вообще проверить, что там находится, в месте, где исчез наблюдаемый объект. Елена сработала виртуозно. Пользуясь тем, что в Банке она занимала низшую должность - младшего курьера, то бродила везде, умышленно ошибалась, заходила не туда, у всех спрашивала дорогу, при этом обворожительно улыбалась и всех сердечно благодарила за помощь. На людей это действует положительно. Она поставила в "мёртвой зоне" две камеры под разным углом обзора.

Базилиус вспомнил, как некоторое время назад активно сопротивлялся включению Елены в состав группы, - "Не прав я был тогда. И во многом, чём ещё не прав".

До самого конца дня "Чёрный Казначей" не появлялся. Прозвенел звонок - конец рабочего дня. Персонал неспешно зачехлял технику, исправно выключал электрические приборы, усталыми колоннами вытягивался к выходу, а "Чёрного Казначея" всё не было. В том месте, где он предположительно исчез, имелась ниша, а в ней электрический распределительный шкаф. На шкафу, как и положено - "240в/420в", надписи: "СТОЙ", "ОПАСНО", "УБЪЁТ", "РШ-37".

Елена вышла на связь и заявила, что хочет остаться и дождаться, когда ловкий старик снова объявится. Это был ничем не оправданный риск, тем более, что это мало что давало. Базилиус попытался приказать разведчице покинуть здание Банка. Не тут-то было. Своевольная девчонка посчитала, что после успеха с видеокамерами ей всё нипочём и наотрез отказалась. Теперь Базилиус вновь сожалел о том, что Елена в составе группы. И так каждый раз.

"Никакой дисциплины, чёрт подери. Распустились тут без меня. Сам виноват, строже надо".

И тут, неожиданно, переживания Базилиуса приняли совершенно другой уклон. Константин с Воноком, находящиеся теперь на круглосуточной слежке за жилищем "Чёрного Казначея", обнаружили его спокойно входящим в дом.

В то же время у охраны Банка появились какие-то претензии к Елене, которая всё ещё продолжала находиться внутри здания.

Позвонил отец Михаил и поведал, что ему из надёжных источников стало известно о готовящихся провокациях в день всеобщих выборов на Мохаве. А до выборов оставалось три дня.

Как обычный агент Конторы, Базилиус не испытывал трудностей с мотивацией для выполнения заданий. За него это делали другие, то создавали эту самую мотивацию агенту. Он мог порассуждать о целесообразности, но не усомниться, или, тем более, не выполнить приказ. Последнее время прямых приказов от начальства не поступало, Контора вывела его из непосредственного оборота. Решения всё чаще приходилось принимать самому. А это, как оказалось, очень не просто, гораздо удобнее было исполнять чужие приказы. Зато потом вволю покритиковать.

"Скажем так, у меня есть час, чтобы решить вопрос. И прежде всего, определиться с главным - решать его самому или с чьей-то помощью?", - Базилиус в своём глайдере напряжённо наблюдал за развитием скандала с задержанием Елены в Национальном Банке. Перепалка не переходила рамки обычного повышенного тона. Елену так просто не возьмёшь, пока что она успешно отбивалась словесно.

"Допустим, я отзвонюсь Главному Казначею и спрошу его совета. Сколько ему понадобиться времени для ответа, и что это будет за ответ? Или потревожу Патриарха. Или их обоих. Прямых доказательств, что и украденный золотой запас, и церковные сокровища лежат себе преспокойно в Национальном Банке, у нас нет. Проверять? А, как? И сколько? А тут, прости Господи, выборы на носу - по сути, конституционный переворот грядёт. Древняя история - вчера было рано, завтра будет поздно".

На что-то решившись, Базилиус подъехал к главному входу в Национальный Банк. Вальяжной походкой человека, которому открыты все двери, нацепив на лицо маску брезгливого равнодушия, поднялся по ступенькам финансового святилища. Открыли только после того, как он сунул в нос охране своё удостоверение агента Конторы (лишь бы не стали проверять действующий он агент или нет).

-- Тут мне жена звонила. Говорит, что на неё напали и насильственно удерживают. Что тут у вас творится?

-- Никто её не удерживает. Это она задержалась дольше положенного. Мы обязаны по инструкции составить акт и доложить по инстанциям.

На горизонте появилась Елена, готовая ринуться в бой.

-- Милая, дорогая жёнушка, ты опять забыла, что у нас билеты на девять часов, - суровым голосом начал отчитывать Елену Базилиус, - мне придётся перевести тебя из этого тёплого местечка под своё начальственное крыло. Если ты сейчас скажешь, что два часа искала свою любимую косметичку, то я не поверю.

-- У меня молния на юбке сломалась, не могу же я голая ходить по улицам, - Елена и в самом деле собралась продемонстрировать всем и охранникам в том числе, где и что у неё в гардеробе отказало.

-- Мадам, мы вас не задерживаем. Только будьте добры написать завтра объяснительную записку, насчёт вашей внеплановой задержки на работе.

-- Я обязательно напишу и объяснительную и жалобу. На вас жалобу, - Елена с гордо поднятой головой покинула проходную Национального Банка.

В глайдере она тут же набросилась на Базилиуса, - милая жёнушка, говоришь? Это когда мы с вами успели пожениться, сударь?