Я спросил Байка, а почему эти цеппелины называются Корабли Сентября, а он сказал, что это военная тайна. Потом рассмеялся и сказал, что сам не знает -- но слышал, как взрослые говорили, что это самые мощные воздушные крейсера Перуна, которые прибыли служить Расам. По секрету говорят, что они после войны обязаны нам подчениться...
Я решил пожевать сладкую чаку, и, заодно угостить Байка.
Сунул руку в рюкзак и нащупал там что-то тёплое и пушистое, а затем, кто-то слегка царапнул за палец -- кошка Лорка...
ГЛАВА 4
Поликлиника N 92
(странный случай в центре города)
Стоял всё тот же холодный мартовский вечер -- буквально около часа назад Зариф встретился с профессором. Поплутав по переулкам, он вышел на Воздвиженку, пересёк Никитский бульвар, а затем, выйдя на Новый Арбат, свернул в сторону Кривоколенного. Там он затерялся в тихих московских двориках, появившись уже на восточной стороне Спасопесковской площади, которая больше напоминала уютный скверик. Теперь Зариф выглядел совсем иначе: на нём были тяжёлые грязные ботинки, спецовочные штаны, со светоотражающими вставками и оранжевый жилет, с надписью "Мосгорстрой". Перед собой он толкал сетчатую тележку на роликах, с табличкой "Седьмой Континент". В тележке лежали разные рабочие инструменты, пакет с лапшой "Ролтон", батоном хлеба и бутылкой "Ессентуков N4". Под всем этим богатством лежал небольшой целлофановый свёрток, в котором и было содержимое портфеля профессора.
Несмотря на ранний вечер, людей было не так много. Сумерки сделались цвета индиго -- воздух после зимы становится, будто более прозрачным: все звуки и краски воспринимаются острее и сочнее -- даже запахи не успевают перемешаться в единый поток миазмов большого города. Воздух был влажным.
Весна наступила достаточно ранняя -- в некоторых местах асфальт поблёскивал бликами сырости, среди которых были сухие участки, и только по обочинам дорог и в труднодоступных для света местах лежали корки чёрного свалявшегося льда, да увядшие в чёрной паутине городской мокрой пыли сугробы, словно контрастное обрамление для весенней нови и свежести.
На сетке забора, натянутого вокруг раскопанной ямы висела порванная афиша, колыхающаяся на ветру: "Двадцать четвёртого марта! Клуб "Б два"! День рождения группы "Крематорий"!".
Зариф с вожделением, и несколько заискивающе поглядел на проходящую мимо стройную молодую девушку в дорогой короткой шубке. В свете фонарей её лицо казалось абсолютно белой маской японского театра. Одной рукой она отчаянно дёргала за поводок ретивую белую болонку, в клетчатом пальтишке, а другой рукой держала модный плоский телефон, который едва помещался в её ладони.
-- Я уже три дня сижу дома! -- громко и раздражённо говорила она в трубку, -- а у тебя только работа... Нет! Я завтра уже с Наташкой договорилась... да... что-что: гуляю с Дейзи... да купила я...
Зариф пересёк площадь, мимо памятника Пушкину, который печально поглядел ему вслед.
Протиснув тележку между строем припаркованных на обочине иномарок, Зариф перешёл дорогу и оказался в Карманицком переулке.
Как ни странно -- девушка, которая, казалось, не заметила прошедшего мимо неё работника "Мосгорстроя", обернулась ему вслед.
-- Объект прошёл "си- плац", движется в сторону "ка семь", повторяю -- в сторону "ка семь". -- Произнесла она негромко в микрофон.
Болонка загавкала на голубей и стала рваться с поводка.
-- Принято, пятнадцатый, возвращайтесь, -- донеслось из наушника.
-- Есть, -- ответила девушка, сжав губы.
Меж тем Зариф, пройдя вдоль бежевых каменных столбов ограды с чёрной ажурной решёткой, до конца дома один, дробь три, повернул влево, во двор, между домами, сразу же за будкой "Ремонт обуви".
Во дворе находилось ещё несколько зданий, к одному из которых и направил Зариф свою тележку. У обочины стоял указатель "Управа района Арбат". Перед этим указателем Зариф свернул на право и двинулся к уходящему в асфальт, крыльцу цокольного этажа.
В это время, из дворика дома номер три, появился высокий и худой человек в красной униформе, с сумкой, на которой красовалась надпись "Доставка пиццы круглосуточно". Он глядел на экран своего мобильного телефона, что-то набирая в меню.
Зариф остановился, достал из пакета пятую пачку сигарет "LD" и прикурил одну из них. А из-за угла дома, со стороны управы появилась влюблённая парочка, которая шла в обнимку.
Где-то засвистела пронзительно случайно сработавшая автомобильная сигнализация. Тускло светивший фонарь во дворе издал тихий электрический треск и лампа, мигнув, потухла. Пицца бой слегка ускорил шаги, а влюблённые остановились, предавшись долгому поцелую.
Если бы кто-нибудь внимательно присмотрелся к угасшему фонарю, то обратил бы внимание, как от плафона отделился темный полупрозрачный сгусток, в виде шара. Словно студенистый мыльный пузырь, лишённый бликов, почти не различимый в вечернем воздухе, он медленно поплыл к стене дома, у которой остановился Зариф со своей тележкой.
Неожиданно резкий порыв ветра ворвался во двор, поднимая рябь на студёных мартовских лужах. Запутавшись в ловушках эркеров, балконов, углов и оград, он взметнулся среди узких стен, закручиваясь в спирали, шелестя пластиковыми стаканчиками и раскачивая голые ветки редких кустов. Протяжный шипящий звук, на пару секунд перекрыл затихающие звуки улицы. На непокрытой голове целующейся девушки взметнулись длинные волосы, а кончик сигареты Зарифа вспух ярко-оранжевым светом, оттеняя его резкие черты лица и орлиный нос.
Шар сперва качнулся, влекомый ветром, но тут же, плавно скользнув по дуге, поплыл против течения воздуха, издавая лёгкое потрескивание, заглушаемое шёпотом ветра...
Из-под ближайшего, припаркованного автомобиля выскочил неясный силуэт чёрной кошки, и быстрыми, пластичными бросками метнулся в сторону Зарифа, который поднимал ворот своей спецовки.
Где-то высоко, в мутно-тёмном небе, сверкнула зарница, выделив над крышами домов чёрный силуэт шпиля высотки Министерства Иностранных Дел. Раздался далёкий грохот.
Разносчик пиццы, мог бы поклясться, что фигура бегущей кошки, исчезла прямо в стене дома, будто игла вошла в ткань. Он зажмурил глаза, от ветра. А молодой человек в чёрном кепи, оторвавшись от девушки, поднял голову вверх: глаза его расширились от удивления. Со стороны садового кольца, в небе появилась быстро приближающаяся белая туча, словно огромная белая волна захлёстывала город с запада.
Разносчик пиццы, загородил собой проход между иномаркой и стеной дома: он стал похож на атакующего богомола. Шар приближался к стене. Зариф продолжал флегматично курить быстро тлеющую сигарету.
Молодой человек в чёрном кепи и его девушка, повернулись к туче лицом, взявшись за руки. Свободную руку, девушка сунула в карман, а когда достала, её ладонь сжимала чёрный воронёный ствол пистолета...
Мгновение, и белое ватное облако просыпалось в колодец двора, сильной и холодной волной ветра, закружили мелкие снежинки, закрыв обзор вокруг... Раздался выстрел, заглушенный громким шумом ветра. Сквозь белёсую пелену мелькнуло оранжевое пятно -- то ли вспышка выстрела, толи ярко полыхнувший кончик сигареты Зарифа...
Где-то вновь, но уже на разные голоса, засвистели сигнализации потревоженных автомобилей.
Мгновение, и снежный вал вырвался за крыши домов, осыпав всё вокруг мелкой, быстро тающей белой пудрой. Аномальная буря исчезла так же быстро, как и появилась, оставив во дворе три застывшие фигуры: парня в чёрном кепи, его голубоглазую спутницу, с волосами, красиво укрытыми мелким снегом, и разносчика пиццы, с широко расставленными руками, словно он схватил огромный шар.
Ни Зарифа, ни его тележки с добром, ни странного тёмного пузыря не было во дворе.
