Он протянул ей руку, а богиня оглянулась: никакого зала со стойкой и странным стариком не было. За ней была тёмная пустынная улица, на которой горело несколько покосившихся тусклых фонарей.
-- Билет, -- требовательно произнёс мужчина в синей униформе с красными полосами по краям. За ним висела тяжёлая бархатная портьера.
Анат машинально протянула ему тот кусок картона, который только что вручил ей старик. Странный привратник привычным жестом надорвал бумагу, и вернул богине, которая, откинув портьеру, прошла внутрь. Там было темно, но казалось, кто-то есть: слышался шорох, тихое покашливание.
Внезапно в темноте грянула громкая торжественная музыка, и зажглись яркие буквы: "Бессмертные тоже смертны!". И сквозь эти буквы проглядывало ухмыляющееся лицо (если это так было можно назвать) Пригожего и Мудрого, а ехидные и злые глазки смотрели прямо на Анат...
-- Жил да был один человек, с которым никогда ничего происходило...
В темноте возникла картинка: пустынные улицы крупного города -- выглядит мрачно: место бесконечного бурления людского потока голо, будто скелет без плоти... по мёртвым улицам шагает человек в чёрном драповом пальто, в шляпе с белым шарфом. Его видно со спины: на левом плече висит футляр с для саксофона. Анат понимает, что это наваждение, один в один, как недавний незнакомец... Человек шагает мимо пустых веранд кафе, где на столиках дымятся в пепельницах сигареты, и остывает горячий кофе. Бежали пустые ступеньки эскалаторов, на верхние ярусы улиц, и стояли припаркованные авто.
Эхом в пустынных джунглях из бетона, стекла и пластика слышатся крикливые звуки голо-рекламы, мельтешат в воздухе яркие логотипы, прерываемые лицами актёров, сияющими нездешними фальшивыми улыбками. А может это просто отрешённые улыбки? Улыбки богов? Которые покинули этот город? Но разве боги снимаются в рекламе? Да кто сейчас может хоть за что-то поручиться?
Силуэт с чехлом за плечами двигается дальше, и кадр плывёт за ним...
Чертовщина какая-то... то есть мутовщина, конечно же -- нельзя сейчас расслабляться, нельзя забывать, что ты в театре, пусть и реальном, пусть в таком, где актёры даже и не подозревают, что они играют роль декораций... А чем это отличается от обычного человеческого бытия?...
Так, хватит... если размышлять холодно и логически: интеллект СаМо создал некое пространство, которое попадает под характеристики некой лимбической точки Вселенной... Допустим. Рубильник на небе... он может не играть вообще никакой роли -- даже как ориентир, особо не срабатывает... так. СаМо не допустит, чтоб нас тут просто убили, или сознательно причинили вред... значит, это должен быть несчастный случай, как с метеоритом на мосту, или ещё что-то страшнее: смерть от счастья... Интересно, а такое возможно? Должен быть либо физический перегруз, либо эмоциональный перегруз, способный уничтожить тело бессмертной сущности. Что ещё придумает Котар-ва-Хасис, после неудачи с запиской и каналом? Хрен его знает -- парень он с фантазией, джин его дезинтегрируй. Чисто теоретически, должен быть какой-то тут пользовательский интерфейс, с которого Пригожий и Мудрый должен входить в систему, чтоб сотворять новые пакости. И таких интерфейсов должно быть несколько: раз он так ловко разлучил нас, а возможно и Шабу с царём...
Сердце Анат сжалось -- она подумала про того несчастного, на кровати, который был телом её мужа и брата...
Она стиснула зубы, продолжая вглядываться в экран, где шагал по пустому городу чёрный силуэт того странного человека... И какого демона она за ним побежала? Так надо... Я здесь рассуждаю, как простая смертная -- кошмар...
Глаза богини сияли голубоватыми точками: они давно разглядели темноту этого помещения. Это был большой зал с рядами кресел с редкими зрителями, человек на пятьсот, ступеньками спускавшийся к площадке перед огромным экраном, на котором шло это однообразное, мрачное и странное действие.
"Артхаус какой-то идиотский", -- подумала богиня, -- а что ещё ждать от интеллекта психбольницы?!
Не отвлекаться от мыслей -- думать тут сложно... Значит, опять же, чисто теоретически, в такой интерфейс можно получить хотя бы ограниченный доступ, и пошарить там основательно, на сколько хватит возможностей. И так постепенно выявить все ключевые точки управления: одна из них, наверняка является контрольным сервером... Котар-ва-Хасис, конечно может управлять ими дистанционно, но... не всё можно сделать на дистанции, да ещё молниеносно отреагировать...
-- Но однажды, -- неожиданно донеслось с экрана, -- всё изменилось, так как человек очень хотел происшествий: они стали случаться...
Голос звучал несколько зловеще.
Неожиданно, на пути следования мужчины в чёрном пальто, возник сгусток пыли и мусора, закручивающий воронку смерча.
Тот в нерешительности остановился, и в этот момент с неба упал ярко-голубой шар. Он громко взорвался, разметав в клочья давешний смерч, а фигура в пальто пригнулась, придерживая чёрную шляпу рукой в перчатке. Пыль и мусор шквальной волной пронеслись по улице и ударили в экран. Даже по залу колыхнулся воздух.
Тротуар пошёл знакомыми трещинами в форме шестерёнок. Разрывая асфальт и опрокидывая припаркованные автомобили, с рекламными тумбами, выросли из-под земли красные конусы, оказавшиеся пологом детских каруселей, покоящихся на стальных шестернях. Всё это действительно напоминало артхаусный бред нездорового духа. Духа Пригожего и Мудрого.
Раздался многозвучный лязг, картинка вздрогнула, и карусели стали медленно вращаться, будто набирал скорость отходящий от станции поезд, только он двигался по окружности, как через эффект "рыбьего глаза".
На фигурах коней, автомобилей и неких вообще непонятных зверей, не сидело ребятишек, с шариками, или ностальгирующих по детству подростков, вкупе с хмельными и отчаянными гуляками. Там вообще было пусто. По телу пробегал мороз. У богини появилось тревожное чувство... карусельные объекты, (их смело можно было назвать "арт-объектами") ... то есть... ну как его... места для пассажиров -- в общем, они не повторялись: карусель делала, ускоряясь, круг за кругом, но фигуры были всегда разные...
И тут Анат, увидела, как после очередного поворота ближайшей из каруселей, мимо проехала огромная розовая пластиковая задница (зачем поставили такую кабинку?), а сразу за ней здоровенный золотой кубок, с сидевшим в нём по пояс Нимротом, в обнимку с какой-то вульгарной девицей. В другой руке царь держал копченый окорок.
Анат, чуть было не свистнула во всю мочь своих бессмертных лёгких, чтоб привлечь внимание удаляющегося за поворотом царя Бебила, как вдруг за фигурой извивающегося кольцами ярко-голубого дракона, возникла железная кровать с укрытым одеялом телом... да...
его
, Баала телом...
Рядом с кроватью, стоял в белом халате и сам Котар-ва-Хасис. Его бугристая серая кожа лоснилась в бликах, мерцающих на карнизе карусели гирлянд. Обрамляющие его частокол острых зубов, тонкие, почти незаметные губы, кривились в садистской усмешке.
Слабо понимая, что она делает, Анат зарычала, как десяток разозлённых пантер, и кинулась вниз, по проходу между рядами.
Подозрение богини перешло в уверенность, а уверенность, в гнев. Это было так свойственно её воинственной натуре, хоть всякий раз Анат давала себе обещание сдерживать эмоции и действовать холодно и расчётливо... но увы -- только гнев мог иногда питать великую женщину.
Анат поняла, почему фигуры не повторяются: это пространственная петля, проекция которой и есть карусель. Где-то в директории своего мозга, помеченной, как "не самые нужные мысли", богиня отметила ощущение того, что, скорее всего, это ловушка...
Мужчина с саксом в чёрном пальто и вовсе сполз вниз по шкале приоритетов, а основными её идейными векторами были: догнать ТЕЛО, убить Пригожего и Мудрого, и врезать Нимроту под дых.
