– Мне весело, – усмехнулся Деян и, поймав ее недоверчивый взгляд, наигранно вздохнул, продолжив: – Мне комфортно быть одному, я ни к кому не привязан, кроме долга, а эта связь рушится легко и зависит от моего ума, а не чувств, которые, увы, контролю не поддаются. Я волен делать, что пожелаю, не заботясь, что где-то находится человек, рядом с которым я бы хотел быть, о котором хотел бы заботиться. Который стал бы по мне скучать в разлуке, тем самым меня обременяя. Наверное, тебе это понять будет сложно, но для меня собственное одиночество не горе и не проблема, а свобода. Я един, я цельный человек и мне нет нужды кем-то себя дополнять.
Юноша прищурился на проскользнувший сквозь кроны луч, солнечным зайчиком коснувшийся его лица, но больше ничего так и не сказал, а Даша решила, что бессмысленно говорить об этом, ведь если человеку что-то угодно и не вызывает печали, то зачем навязывать свое мнение, что для него все равно будет неприменимым. Однако возникшее молчание затянулось, что, впрочем, кажется, капитана стражи совсем не смущало, он отстраненно вглядывался в светлеющее небо и словно бы прислушивался к отдаленному пересвисту утренних птиц.
– Деян, – первая произнесла девушка, – что значит символ на твоей маске?
– Этот? – капитан постучал ногтем по шероховатой поверхности. – Зверь.
– Как животное-хищник или же…
– Как древнее мифическое божество защиты и мудрости.
– Тебе, – бросила на него быстрый взгляд Даша, – подходит.
Парень самодовольно хмыкнул и развел руками, мол, как есть. Со стороны поместья приглушенно доносились звуки чьих-то громких разговоров, которые вскоре сплелись с ударами топора; вероятно, прислуга занялась своими ежедневными обязанностями. Начинать новый разговор Даше не хотелось, и она расслабилась, неспешно бредя рядом с молодым капитаном и глядя на укрытые снежной дымкой кроны пушистых елей и сосен. Пес убежал от них, и его звонкий лай порой раздавался где-то далеко впереди. По стволу одного из деревьев шмыгнула белка, прячась в узкое дупло, напоследок с возмущенным стрекотом нервно махнув рыже-серым хвостом.
– У вас вся компания любители раннего подъема?
– О чем ты? – ошарашенно моргнула Даша.
– Вереска сегодня уже видел, они с Марин в зимнем саду прогуливались.
– Вы давно знакомы? – поинтересовалась девушка. – Ты так заботишься о ней.
– Не преувеличивай, – отмахнулся Деян, – я выполняю свой долг. А Марин знаю фактически всю жизнь, точнее тот ее отрезок, что провел в столице Сувера. Она почти моя ровесница, младше на два года. В чем-то мне ее даже жаль, из-за дефекта речи ей сложно говорить, поэтому друзей у нее никогда не было, что ее волнует куда сильнее, чем такая же ситуация беспокоит меня. Но Марин хороший человек, надеюсь, саркин позаботится о ее достойном будущем. Собственно, пора мне проверить, как они там, а то еще собьет твой товарищ ее с пути праведного.
Крикнув собаку, Деян махнул девушке на прощание и вскоре растворился среди чернеющих стволов леса, а Даша, пройдясь еще немного, вернулась в комнату, где и пробыла до самого вечера, погрузившись в данную несколько дней назад Мирайн книгу. Мысли время от времени возвращались к словам капитана о Марин и Вереске, но она не придала им значения. За окнами начали собираться сумерки, когда в дверь постучали и вышколенный слуга сообщил ей, что господин Лорэнтиу ожидает ее в своих покоях. Несколько удивившись, девушка все же отложила книгу и, поправив волосы, затушила свечи, после выйдя в пустующий коридор.
Шаги ее поглотил ковер, пестрой лентой протянувшийся до конца коридора, зато мягкий стук в дверь разнесся пугающе громко, что невольно девушка вздрогнула. Через мгновение массивные створки распахнулись, и на пороге возник Лорэнтиу, с благодушной улыбкой пропустивший ее в комнату, погруженную в бархатный полумрак. Плотные шторы скрывали широкие окна, не пропуская молочно-серебристый отблеск луны, в камине напротив накрытого круглого столика уютно полыхал огонь, являвшийся единственным источником освещения.
– Что-то случилось, Тин? – взволнованно повернулась к нему девушка.
– Нет, – покачал головой молодой человек, приближаясь к ней и, бережно взяв за плечи, притягивая к себе, заключил в объятия, скользнув теплой ладонью по спине. – Просто хочу провести это время с тобой. Мы давно не виделись и толком не разговаривали, а нам есть, что обсудить, – его дыхание коснулось виска девушки, шевельнув распущенные пряди волос. – Пришлось кое-что уладить.
Он подвел ее к широкому перламутрово-бежевому креслу и сам опустился в противоположное, закинув ногу на ногу и сложив пальцы в замок.
– В Клеодерне служит один из моих шепотов, я отправил ему указ найти и узнать о твоей бабушке, что он и сделал, – Даша изумленно выдохнула. – Можешь не волноваться, с ней все хорошо. Как и говорила, она живет у своей знакомой, никто к ним не наведывался и не спрашивал о тебе, и я более чем уверен, и в дальнейшем им ничего не угрожает. Я договорился держать со своим подчиненным связь, поэтому и в будущем мы сможем получать от него новости. Так же он рассказал им о тебе.
На глаза Даши навернулись слезы, вскочив, она бросилась к нему и, обвив шею посла руками, крепко обняла, не в состоянии сдержать рвущиеся всхлипы душевного облегчения. Лорэнтиу мягко увлек ее к себе, чуть сдвинувшись, чтобы девушке было удобно, и перебирая свободно струящиеся по ее спине каштановые волосы. Он что-то полушепотом говорил, но Даша не разобрала его ласковых слов, лишь крепче сжимая кофту на плечах молодого человека. С души словно сорвали тяжелые цепи, тянувшие все эти месяцы к земле, и теперь запрятанное и тщательно скрываемое напряжение безудержно изливалось в беззащитные слезы, очищая и принося в душу покой.
– Все хорошо, – Лорэнтиу поцеловал ее в висок, – тш-ш.
Даша устроила голову на его плече, щекой касаясь ворсистой ткани и вслушиваясь в ровное дыхание юноши. Сердце забилось с бешеной силой, когда пальцы Лорэнтиу стерли дорожки слез с лица и прочертили линию ее губ. Он был так близко, сквозь ткань платья ощущался жар его ладоней, губы почти касались друг друга, и Даша судорожно выдохнула, сильнее прижимаясь к юноше. Все время она видела в нем человека, далекого от нее самой, человека, создающего историю своей страны, человека, равной которому ей никогда не стать, но сейчас…
…сейчас Лорэнтиу был просто мужчиной. Мужчиной, который защищал ее и поддерживал, который не единожды спас ей жизнь, который прошел рядом весь путь от ее родного дома до места, где они находятся сейчас. Мужчина, который не отказался и не бросил, встретившись с трудностями и тяготами, который постепенно становился для нее живым человеком, а не далеким таинственным богом. Она множество раз видела, как он уставал в пути, как ему было больно, как он преодолевал себя, как засыпал и пробуждался. Он всегда был рядом. В нем удивительно совмещались и царское величие, и душевная простота.
И Даша, все еще боясь признаться даже себе, все же понимала, что…
– К слову, у меня для тебя подарок, – прервал ее мысли молодой человек; из кармана брюк он извлек шелковый мешочек густо-синего цвета. Развязав тонкие тесьмы, Тин за цепочку вытянул подвешенный на ней круглый стеклянный кулон с навечно застывшим внутри нежно-голубым едва распустившимся бутоном цветка. Когда юноша потянулся, чтобы застегнуть его на шее Даши и кулон качнулся, внутри сверкающим вихрем взметнулись серебристые блестки. – Ты переживала из-за потери подаренного мной браслета, вот я и решил, найти что-то ему на замену.
– Спасибо, – прошептала Даша, зарываясь лицом в волосы посла.
– Между прочим, я сегодня специально выудил нашего повара, хотел поужинать с тобой, – он лукаво прищурился, подушечкой большого пальца поглаживая подбородок девушки. – Не против, составить мне компанию?
Даша с теплой улыбкой на губах покачала головой.
– Я буду счастлива, – прошептала она, погружаясь в глубину разномастных глаз.
Когда девушка вернулась в свое кресло, Тин поднялся и подошел к камину, бросив в огонь несколько новых полений, которых тут же коснулись лижущие языки желто-красного пламени, рассыпав множество мгновенно угасающих искр. Посол вернулся и, вновь устроившись в кресле, посмотрел на девушку, блуждая взглядом по ее лицу и волосам. Желая преодолеть охватившее ее смущение, Даша кашлянула и спросила молодого человека о взволновавшем ее недавно моменте:
