Даша опустила взгляд, нахмурившись.
– Я бы и сама сходила, но никак не смогу, нога еще очень…
– Мирайн, я и не думала отказываться! – девушка ощутила, как от гнева запылали щеки. – Я для них все сделаю! Как ты могла подумать! Только… ты ведь расскажешь, как выглядит необходимое тебе растение? И как мне его собрать, чтобы не испортить? Я об этом думала, как бы не сделать хуже, ведь лесное врачевание очень тонкое искусство, в нем нужно обладать определенными знаниями и сноровкой. Если я что-то сделаю не так, растение может утратить целебные свойства.
– Об этом не волнуйся, – добродушно кивнула женщина. – Ты справишься. Не могу предсказать, насколько сложно будет достать нужное растение, но уверена, что у тебя это получится. Ты только сама не думай о возможной ошибке. Иначе однозначно ее совершишь… Будь внимательна и осторожна, если что-то случится, мы не сможем тебе помочь. Ах, а как же на меня будет злиться Вереск, ведь не спи он сейчас, ни за что бы тебя не отпустил. Ты точно уверена, что хочешь это сделать?
Решительно поднявшись, Даша расправила складки одежды и твердо посмотрела в глаза Мирайн:
– Пришло мое время позаботиться о них.
Глава тридцать четвертая
Поежившись, девушка повыше подняла ворот тулупа, пряча в нем лицо, и огляделась. Густые облака заволокли небо еще с вечера, и лунному свету лишь изредка удавалось пробиться сквозь узкие разрывы туч, поэтому, когда окончательно стемнело, передвигаться стало совсем трудно. Даша шла уже несколько часов, стараясь не сбиться с пути и не сорваться в полумраке, злясь на затянутое небо, из-за чего нельзя было определить собственное местонахождение и время, как тому недавно ее научил Тин. В очередной раз запнувшись, девушка все же удержала равновесие и снова обернулась, глядя на чернеющие силуэты скал позади.
По словам Мирайн ей было необходимо вернуться назад на несколько километров, что по сути своей немного, но здесь даже пара десятков метров порой представляла собой непреодолимое препятствие, а так же, что необходимое им растение выглядит, как бурые наросты на камнях, с коими его легко спутать. Растет оно в расщелинах, обычно не очень глубоких. Когда же Даша удивилась, откуда та столько знает и почему уверена в его местонахождении, женщина таинственно улыбнулась, коротко пояснив, что ее этому обучал один лекарь, он же и показал карту растительности этих гор, которую женщина достаточно хорошо запомнила.
Тогда же Мирайн добавила, что сама хотела проверить тот участок, где должен произрастать ящерный мох, как она назвала эти самые наросты, но все-таки не стала этого делать, потому что пришлось бы отклоняться от маршрута. Когда Даша уже далеко отошла от пещер, где они остановились, и ее мысли пришли в относительный покой, девушка смогла понять странное, размытое ощущение, преследовавшее ее с самого разговора с Мирайн. Недоумение, вот что вызвали в ней слова подруги, на удивление осведомленной в ядовитых и целительных свойствах растений, которые та демонстрировала уже не первый раз. Поразмыслив над этим, девушка все же пришла к выводу, что раз Мирайн постоянно странствует, то, вероятно, приобрела эти знания благодаря опыту или частым знакомствам и общению с разными людьми.
Однако следом пришел другой вопрос: а почему, собственно, Мирайн путешествует? И тут девушка осознала, что, в общем-то, ничего и не знает о своей спутнице. Даже возраст. При первой встрече Мирайн только сказала, что направляется в Клеодерн, а при второй, что в Лек, куда теперь они вместе и направлялись, но своего прошлого женщина в разговорах не касалась ни разу, либо отшучиваясь, если любопытный Вереск о чем-то ее спрашивал, либо отвечая уклончиво, отделываясь лишь общими, ничего не значащими, фразами.
Это понимание несколько удивило Дашу, но она быстро успокоилась, в конце концов, и Тин далеко не сразу что-то о себе рассказал, хотя и сейчас девушка все же сомневалась, что он полностью им доверился… доверился ей. Слишком сложно было понять, что же на самом деле думает Лорэнтиу, он был таким человеком, который мог скрыть все, происходящее на его душе, в той же степени, как и сыграть совершенно противоположное испытываемым чувствам. Но что бы там ни было, она все равно заметила пусть и небольшие изменения его характера и поведения с ними, исчезло некоторое напряжение и вечная насмешливость, все его реакции выглядели естественными, и Даше хотелось верить, что все-таки он приоткрыл им свое сердце.
Чувства всегда давались ее пониманию тяжело. Никогда прежде Даша сильно не влюблялась, а если кто и нравился ей, то эта симпатия была легка и мимолетна, как летний дождь. Поэтому искрами проходящее по коже тепло, когда она смотрела на Лорэнтиу, дрожь, охватывающая тело, при его прикосновениях, волнительный трепет мягко обволакивающий душу, стоило им встретиться взглядами, были для нее пугающими и желанными одновременно. Она не знала, как назвать это чувство, а быть может, просто боялась признать, что полюбила этого человека, что он стал ей не просто очень дорог, а необходим. Сердце заходилось в ужасе при мысли, что Лорэнтиу мог умереть в любую минуту, просто оступившись и разбившись о скалы.
Девушка зябко передернула плечами.
Тревожили ее и мысли о Вереске, ставшем ей близким и родным, и ей не давало покоя, что он может так же погибнуть из-за нее. После их разговора, когда он упомянул, что они уже встречались раньше, Даша много думала об этом, но вспомнить ничего так и не смогла. Вернувшееся туманное чувство, возникшее при их первой встрече на подсолнуховом поле, с новой силой вгрызлось в ее душу, промучив ту на протяжении едва ли ни целого месяца, но более ясные очертания оно так и не приняло. Возможно, что Вереск все-таки и пошутил, учитывая его легкий и озорной нрав, хотя Даше не хотелось верить, что он способен играть такими важными вещами.
Может статься, именно эта его веселость и не подпустила Дашу ближе после их знакомства немногим больше четырех месяцев назад. Он казался добродушным и простоватым, чем несколько и отталкивал, производя впечатление человека, не умеющего серьезно к чему-либо относиться, а значит и способного посмеяться над чувствами другого, пусть и не со злым намерением. Сейчас Даша понимала, насколько глупым были такие мысли о нем, но от оставленного первым впечатлением осадка до конца избавиться так и не смогла, отчего чувствовала себя немного виноватой.
Сейчас она видела, что юноша готов бороться за кого-то важного ему, не жалуясь и не стеная, что он чуток и умеет слушать, готов всегда поддержать. Вереск напоминал ей ангела-хранителя, о которых существует много сказок, пришедших в их края из граничащего с Хадом и Эром королевства Краас’д, известного своими сказителями, лицедеями и бардами. В религиозных историях и сказаниях Диары тоже существовали подобные духи, но называли их сакайя, что означало защитники, и представляли их в виде небольших бесформенных существ, способных раз в году – весной, в день наступления нового года, – принимать облик ребенка, одетого в длинные традиционные одежды праздника. Считалось, что у каждого человека есть такой дух, незримо сопровождающий его, если повезет, всю жизнь.
Собственно, пантеон привычной для Даши с детства религии включал пятерых богов, являющих собой воплощение четырех сезонов года, изображенных в виде юноши, ждущей ребенка женщины, воина с ледяным топором и старушки. Пятым было верховное божество, не имеющее лика, – его образ неизменно представляли как золотой ореол или туманность. В столице был размещен главный храм всех богов, а в городах поменьше обычно строили четыре крошечные часовни, расположенные квадратом друг напротив друга. Считалось, что верховному божеству не требуется храма, ибо он присутствует во всем, что окружает людей, поэтому часто можно было увидеть монахов, молящихся, преклоняя колени перед деревом или рекой.
Теплый поток мыслей оборвался, когда Даша споткнулась и упала.
Поднявшись на ноги, девушка отряхнула брюки, к которым уже давно привыкла, и упрямо двинулась дальше, надеясь, что ей вскоре удастся добраться до расщелины, где, по словам Мирайн, должен расти ящерный мох. Мысли об исходящих в горячей лихорадке Тине и Вереске придавали девушке решимости и сил дальше пробираться по глубоким сугробам долины, на которую она недавно вышла. По ее предположениям до нужного места осталось сравнительно недалеко, не больше часа ходьбы. Вздрогнув от ледяного укола в щеку, Даша подняла взгляд и на мгновение остановилась, наблюдая за плавным танцем опускающихся снежинок, в голубоватом мраке ночи напоминающих крошечных светлячков.
