Отцы девушек дружили со школьных лет, а потому подружками стали и мамы. И потом, когда обеим женам вместе с дочерьми пришлось уехать в Штаты, дружба эта не прервалась. Сначала обосновались в Нью-Йорке, а совсем недавно Светкина мама перебралась в Сан-Франциско. В Калифорнии она вышла замуж за американца. А мама Насти так никого себе и не нашла. В Штатах обе не бедствовали, хотя до шикарной жизни было очень и очень далеко. Правда, у Светы с мамой остался в России ресторанчик, откуда им почти регулярно присылали часть прибыли; и еще имелся сданный в аренду дом неподалеку от поселка Лесное, за который платили на полгода вперед. Похожий домик был и у Настиной мамы, и его тоже сдавали вышедшему на пенсию чиновнику. Три года назад чиновнику надоело платить аренду, и он, очевидно на честно заработанную пенсию, купил собственный коттедж в Комарово и переехал туда. А как раз в это время Настя получила предложение от одного из российских издательств заняться переводами набирающей популярность американской писательницы Джессики Стоун. С Джессикой Стоун Настя была знакома: какое-то время они жили в одном доме в Ист-Сайде. Правда, тогда Джессику звали Аманда Левенштейн и работала она в книжном магазине. Оказывается, она уже тогда сочиняла женские романы, которые читала вслух подругам и знакомым. Очень скоро подруг у нее не осталось вовсе, а из знакомых – одна только Настя.

Аманда начала посылать свои творения в разные издательства, где очень скоро перестали отвечать на ее телефонные звонки. А потом один роман все-таки решили выпустить маленьким тиражом. На удивление издателей, роман очень быстро разошелся, а в книжном магазине, где продолжала работать Джессика, была проведена писательская конференция. Народу было не так чтобы много, но в магазин заскочила, скрываясь от ливня, Джулия Робертс, а следом за ней парочка промокших папарацци. Джессика тут же сфотографировалась с популярной актрисой, всучив звезде свою книжку и развернув ее обложкой в объектив камер. После этого, разумеется, издательство просто обязано было выпустить дополнительный тираж, за который писательнице уже прилично заплатили. Потом вышла вторая книжка, третья и так далее… Джессика Стоун стала известным автором. Критики особенно отмечали ее захватывающие сюжеты. Например, в одной книге рассказывалось, как миллионер встретил в супермаркете домохозяйку: она, конечно, не знала, кто перед ней, а миллионер не сразу понял, что домохозяйка умна и красива. Но потом он стал страдать от любви, даже заболел и чуть было не потерял свой бизнес, но все кончилось хорошо, потому что любовь творит чудеса. В другой книге уже другой миллионер на гавайском пляже встретил девушку в инвалидном кресле, которое увязло в песке. Миллионер помог ей выбраться, даже не представляя, чем все это для него закончится. А закончилось, конечно же, свадьбой, на которую пригласили много одиноких миллионеров и девушек из общества «Инвалиды Америки».

Книги Джессики Стоун хорошо расходились не только в Северной Америке, но и в Южной, и в Центральной, а также в Швеции, Норвегии, Дании, и наконец их решили напечатать в России. Издательство связалось с автором, и Джессика вдруг заявила, что доверяет делать переводы только своей подруге Анастасии Стриджек. Именно так американцы произносят Настину фамилию – Стрижак.

За четыре года издательство выпустило тридцать шесть романов Джессики, после выхода двенадцатой книги Настя решила вернуться на родину, куда незадолго до этого перебралась и Света Воронина. Свету притянула в Россию не ностальгия, а желание продать свой ресторанчик, про который она думала, что это что-то вроде придорожной забегаловки для шоферов-дальнобойщиков, но то, что она увидела, ее поразило. Перед ней был ресторан с французской кухней почти в центе города. Шеф-повар оказался, разумеется, французом, и платили ему столько, что Света и ее мама сразу поняли – их долгие годы обманывали. Просроченный договор с уроженцем Бордо продлевать не стали, директором сделалась Света, француз покричал немного, потом долго ныл и жаловался на русский менталитет и все же вернулся на родину, прихватив с собой ушлую официантку – коренную нижегородку. Коттеджик неподалеку от города стал для Светы дополнительной гарантией финансовой независимости, а в дом по соседству чуть позже въехала Настя. Но она жила там лишь весной, летом и ранней осенью, а на холодное время перебиралась в город. После тридцать второй книги Джессики Стоун Настя приобрела небольшую студию.

В России популярная американская писательница побывала дважды. Посетила музей, два театра, восемь ночных клубов и, конечно же, французский ресторан, где ей понравилось все, особенно молоденький официант с труднопроизносимым именем Валерик. Она даже хотела дать ему сто долларов чаевых, но официант признался:

– Увы, мэм. I am married.

После чего Джессика передумала быть излишне щедрой. К сорока пяти годам она раздобрела, но излишне расточительной не стала, хотя и переводила некоторые суммы на счета разных благотворительных организаций. Делала она подарки и Насте, присылая ей книги со своими автографами. И все же они оставались подругами, несмотря на разницу в возрасте (двадцать лет) и в общественном статусе.

Именно благодаря бывшей соседке по дому в Ист-Сайде Настя жила, в общем-то, неплохо. Занималась тем, что большого труда для нее не составляло, получала за это не огромные, но приличные деньги, и все-таки особой радости в жизни не было. Главное, что Настя чувствовала себя одинокой. Мама осталась в Нью-Йорке, где у нее была работа, Света хоть и находилась рядом, но у нее кипела своя жизнь – порой очень бурная. У Насти же никого не было. В Штатах почти три года тянулся роман с профессором Расселом Валентино; того все устраивало, и профессор не хотел ничего менять в своей жизни. Анастасия даже перебралась к нему, но вместе они прожили недолго. Как раз тогда поступило предложение от Аманды переводить ее книги на русский. Настя начала переводить, Рассел по этому поводу иронизировал: «Ты уверена, что в России, где все выросли на книгах Гоголя и Достоевского, кто-нибудь будет покупать это дерьмо?» Но он оказался неправ, хотя признавать этого не желал, а потом Настя решила его бросить. Покинула профессорскую квартиру с надеждой, что он выскочит из кресла, догонит ее, вернет, в крайнем случае позвонит, но сорокалетний мужчина посчитал, как видно, что найдет себе девушку получше – ту, которой глубоко плевать на проблемы литературы. Короче говоря, действительность оказалась не такой, какой ее описывала в своих романах подруга. Оставаться жить с мамой не хотелось, и Анастасия решила вслед за Светой вернуться в Россию. Конечно, теперь она не жалела о сделанном выборе, но жить одной было грустно.

На всю съемочную группу мест не хватило ни в гостинице, ни в Светином доме. А потому подруга попросила Настю сдать киношникам пару комнат. Та возражать не стала – три спальни всегда были свободны. Вскоре к ней пожаловал исполнительный продюсер, который осмотрел дом, повыглядывал в окна, потом поинтересовался, согласовала ли хозяйка свое решение с мужем, а когда услышал, что мужа нет, сообщил, что, пожалуй, он сам сюда и переберется. И спросил еще о возможности проживания в доме Стрижак режиссера и оператора.

– У Светочки, конечно, весело, но там муравейник получается. А нам, творческим людям, иногда хочется тишины и покоя, – объяснил он.

Продюсеру едва ли перевалило за сорок, он был невысок ростом и улыбчив. Звали его Георгий Баландин, но Насте он разрешил называть себя просто Жорой. Уходить ему явно не хотелось. Он побродил среди растущих у дома сосен и сообщил, что весь состав группы соберется через три дня, а за это время рабочие поставят возле реки дом старого охотника и еще хибарку, в которой, по сценарию, живут ведущие незаконный промысел старатели-нелегалы.

– В этих домиках тоже можно кого-нибудь разместить, – сообщил Баландин, – водителей, например, тех же рабочих, а еще выселять туда тех, кто в приличных домах будет вести себя плохо.