– Мало того, что он унизил нас, не явившись на свадьбу! А теперь он нас позорит, не приехав домой на похороны брата. Он, видите ли, в Африке! Да он такой же варвар, как и тамошние жители. Сначала это были индусы, теперь африканские язычники!

Выпалив все это, Элинор снова истерически зарыдала.

Кэтрин почти ничего не знала о Джейсоне Мэнинге. Питер всегда говорил о нем как-то расплывчато, как будто существование младшего брата не имело никакого значения. А вот Мэри была очень рада, когда получила от него письмо.

Она заехала навестить Кэтрин и с застенчивой гордостью показала ей письмо. Мэри всегда нужна была самая малость, чтобы почувствовать себя счастливой.

– Я получила письмо от брата Питера, Кэтрин. Ты знаешь, он в Африке, занимается нефтью или чем-то еще. В общем, он просит прощения за то, что не смог приехать на свадьбу, и поздравляет меня с будущим ребенком. Вот послушай.

И Мэри начала читать строки, написанные на белом листе широким размашистым почерком.

– «Я жду возвращения домой, чтобы поздравить тебя, как и полагается брату. Если ты и в самом деле такая хорошенькая, как на тех снимках, что прислала мама, я бы хотел первым познакомиться с тобой. Чертов Питер, ему очень повезло!» Разумеется, он просто подшучивает надо мной, – сказала Мэри, зардевшись. – Правда, мило? Он пишет еще: «Позаботься о моей племяннице или племяннике. Здорово, что у тебя будет ребенок, верно? Только представь, я стану дядей Джейсом».

Кэтрин с энтузиазмом кивнула, но сделала это исключительно из вежливости. Ее тревожило то, как похудела Мэри, несмотря на увеличивающийся живот. В тот день ее больше интересовало ухудшающееся здоровье сестры и явно несчастливый брак, чем затерявшийся где-то в Африке брат Питера. Свои впечатления о нем Кэтрин хранила в том же уголке памяти, что и впечатление об остальных Мэнингах.

После похорон дни превратились в скучную и утомительную рутину. Каждый день Кэтрин отправлялась на работу в электрическую компанию и продолжала писать пресс-релизы. Ради этого ее и наняли пятью годами ранее. Неужели прошло уже столько времени после того, как она окончила колледж? Неужели все эти годы она выполняла одну и ту же работу? Кэтрин прилично зарабатывала, но рассматривала свою работу как практику перед более интересными занятиями. Она была куда более способным литератором, чем этого требовала ее работа, и очень хотела заняться творчеством. Учитывая, что теперь у нее на руках ребенок, ей, возможно, придется искать другое место с более высоким заработком.

Элисон! Кэтрин была от нее в восторге. Она каждый вечер навещала малышку в больнице и смотрела на племянницу через стекло в палате для недоношенных детей. Кэтрин не могла дождаться того дня, когда сможет взять девочку на руки. Элисон каждый день прибавляла в весе, и педиатр пообещал беспокойной тете, что выпишет малютку домой, как только ее вес пять дней продержится на уровне двух килограммов двухсот граммов.

Кэтрин договорилась о двухнедельном отпуске на то время, когда она привезет Элисон домой, и начала искать самый лучший центр дневного ухода для детей работающих матерей. Лучше это сделать до того, как придется доверить Элисон его сотрудникам. Кэтрин даже не приходило в голову, что ребенка ей могут попросту не отдать.

Блаженное состояние прервало появление адвоката Мэнингов. Он явился к ней на работу, завалил ее стол бумагами официального вида и сообщил высокомерным, чопорным голосом, что «его клиенты собираются взять на себя ответственность за ребенка».

– Мои клиенты готовы взять девочку и воспитывать ее. Разумеется, ваше время, забота и траты на протяжении тех нескольких недель, что малышка провела в больнице, будут компенсированы.

– Вы хотите сказать, что от меня откупятся?

– Прошу вас, мисс Адамс! Я полагаю, что вы неправильно интерпретируете намерения моих клиентов. Они очень хорошо обеспечены и смогут растить ребенка в роскошной обстановке. Ведь вы же хотите лучшего для вашей племянницы, не так ли?

– Ее мать считала, что девочке лучше остаться со мной. – Кэтрин благоразумно не стала рассказывать адвокату о написанных Мэри инструкциях.

– Я уверен, что пожелания ее отца были бы совершенно иными. – Кэтрин вывел из себя его снисходительный тон. – И потом, это пустая дискуссия. Я не сомневаюсь, что ни один суд не доверит опеку над ребенком одинокой работающей женщине с неопределенными нравственными принципами, когда такая замечательная пара, как супруги Мэнинг, хочет сама заботиться о своей единственной внучке, наследнице и дочери их старшего сына.

Оскорбление прозвучало как пощечина, но Кэтрин не снизошла до того, чтобы на него ответить. Она поняла, что адвокат ей угрожает. Кэтрин догадывалась, что именно он скажет в зале суда, и представляла, чем закончится для нее возможный процесс об опеке.

Кэтрин справилась с паникой и попыталась унять недобрые предчувствия. Главное, чтобы Элисон не выросла под присмотром Элинор Мэнинг. Кэтрин отлично осознавала, насколько влиятельны и могущественны Мэнинги. Разумеется, у них множество друзей в высоких сферах. Им с Элисон надо уехать от них как можно дальше. В голове Кэтрин созрел план, и она приступила к его выполнению.

Педиатр согласился выписать Элисон на несколько дней раньше оговоренного срока, но с условием, что на следующей неделе Кэтрин привезет девочку к нему на прием. Кэтрин не любила лгать, но торжественно поклялась, что именно так и сделает.

Она позвонила риелтору и обсудила с ним продажу дома. Вырученные за него деньги следовало положить на банковский сберегательный счет на имя Элисон. Сумму и проценты можно будет снять позднее. Всю мебель из дома нужно продать, за исключением тех предметов обстановки, которые Кэтрин возьмет с собой. Риелтор может оставить деньги от продажи мебели в счет компенсации за труды.

Кэтрин арендовала банковскую ячейку, сделала копию с бумажного полотенца с текстом, написанным Мэри, и бережно положила его в металлический ящик.

Она не отвечала на телефонные звонки и сделала все, чтобы за ней не проследили. Кэтрин парковала машину подальше от дома и с наступлением темноты не зажигала свет. Она стала невидимкой, чтобы ее не вызвали повесткой в суд.

Кэтрин загрузила все, что смогла, в маленькую компактную машину. Когда она забирала Элисон из больницы, нервы были на пределе.

Кэтрин осторожно уложила девочку на переднее пассажирское сиденье и закрепила ремень безопасности. Нагнувшись, поцеловала племянницу в бархатный лобик.

– Я не слишком хорошо представляю, что такое быть матерью, – прошептала она спящей девочке, – но и ты не слишком много знаешь о том, что такое быть ребенком.

Посмотрев на нежное личико Элисон, которое напоминало ей лицо Мэри, Кэтрин впервые после смерти Питера почувствовала себя спокойной.

Покидая Денвер, она ни разу не оглянулась на горы и запретила себе вспоминать о доме, в котором выросла. Кэтрин думала только о будущем, своем и Элисон. С этой минуты у них больше не было прошлого.

Кэтрин распрямила спину и ссутулила плечи, чтобы растянуть мышцы. Она сидела в своей квартире над гаражом на застеленном газетами полу гостиной. Последние полчаса Кэтрин красила комод для комнаты Элисон. Накануне вечером Кэтрин нанесла на него завершающий слой блестящей голубой краски и теперь добавляла контрастную желтую полоску. Желтая краска оставила несколько капель на газетах и даже на голых ногах Кэтрин.

Окуная тонкую кисточку в банку с краской, она удовлетворенно вздохнула. Для них с Элисон все сложилось удачно. В любом случае путешествие через всю страну с новорожденным младенцем было бы непростым испытанием. Кэтрин покинула Денвер при самых мрачных обстоятельствах, но поездка прошла на удивление гладко. Элисон вела себя как ангел и просыпалась только для того, чтобы Кэтрин сменила ей подгузник или покормила.

Кэтрин не помнила Ван-Бюрен в штате Техас, но ее семья жила в этом маленьком городке до того, как страховая компания, в которой работал ее отец, предложила ему более высокий пост в Денвере.