Василиса нервно оглянулась. Ей показалось, что за ней идет рыбоглазый убийца. Действительно, в толпе мелькнул черный кожаный плащ, но, приглядевшись, Василиса убедилась, что человек в плаще даже отдаленно не напоминал «капитана Кобрина».

Но все равно он найдет ее, будет следовать за ней, как тень, и раньше или позже накинет на нее удавку…

Что делать? Возвращаться домой нельзя, убийца наверняка знает ее адрес и найдет там. Близких друзей и подруг, у которых можно было бы пожить некоторое время, у Василисы не было. И сколько можно прятаться, умирая от страха, шарахаясь от каждой тени?

Впереди ярко светилась вывеска питейного заведения. На фоне светящейся ярким золотым светом пальмы красовался огромный красный попугай и оранжевое название: «Бар “Тропикана”». Куда-то надо было зайти, чтобы собраться с мыслями и придумать, что делать дальше, и Василиса направилась ко входу.

Скучающий охранник возле дверей окинул Василису презрительным взглядом, но ничего не сказал и пропустил в зал.

Несмотря на громкое экзотическое название, заведение было явно второразрядным. Посетителей в этот час было немного, и те не слишком весело проводили время, тускло напиваясь и без воодушевления поглядывая на полуголую девицу, лениво обвивавшуюся вокруг шеста в середине зала.

Василиса вскарабкалась на высокий табурет возле стойки и заказала мартини. Рядом с ней сидел здорово выпивший парень в мятом темно-сером костюме. Подняв на Василису мутный взгляд, он проговорил:

– Какие люди! Угостить тебя?

– Я и сама себя могу угостить, – отмахнулась от пьяного Василиса.

– У ты какая! – надулся сосед. – Я к тебе, конкретно, по-хорошему, а ты недовольна? Все вы такие! Вот и Машка моя, стерва, не понимает хорошего отношения! Не пришла, блин, каракатица продольно-полосатая! Я к ней всей душой, а она…

«Вот привязался, – подумала Василиса, – не даст спокойно посидеть, подумать! Придется перебраться в другое место».

– Все вы такие! – продолжал пьяный. – Я ей билеты купил, не куда-нибудь, не в Хургаду какую-то, на Канары, блин, а она не пришла! У, виверра плосконосая! Не понимает, когда с ней по-хорошему! Вон, видишь, и билеты, и паспорт – а она не пришла…

Парень залез во внутренний карман пиджака и выложил на стойку перед Василисой яркие авиабилеты и красную книжечку загранпаспорта.

– У, макака суматранская! – не унимался пьяный. – Ну что она о себе воображает? Тоже мне, фотомодель нашлась! – И он раскрыл паспорт, показав Василисе страницу с фотографией невзрачной светловолосой девушки с капризной нижней губой.

У Василисы вдруг бешено забилось сердце. Ведь это шанс! Улететь отсюда к чертовой матери, от всех проблем и опасностей, от рыбоглазого убийцы и призрака задушенного шефа, погреться на солнышке, поплавать, отдохнуть… деньги у нее теперь есть, немного, конечно, да ей много и не нужно…

Она вгляделась в фотографию. Неизвестная ей капризная Машка примерно одного с ней возраста, самой заурядной внешности… если немножко по-другому зачесать волосы да капельку изменить макияж, Василиса будет вполне соответствовать фотографии на паспорте…

– Эй! – помахала она бармену. – Принеси-ка еще выпить моему другу!

Бармен с сомнением покосился на пьяного клиента, но Василиса очень убедительно пошуршала купюрой, и он потянулся за чистым бокалом. В конце концов, пускай они сами разбираются…

Василиса следила за тем, чтобы бокал ее нового друга был постоянно полон. Он послушно пил, понемногу теряя представление о реальности. Еще три коктейля спустя он уже был совершенно уверен, что рядом с ним сидит та самая продольно-полосатая, плосконосая суматранская Машка, не понимающая хорошего к себе отношения.

– Нет, ну ты, блин, понимаешь? – втолковывал он уставшей от его откровений Василисе. – Я тебя не в Анталью какую-нибудь везу, не в Мармарис зачуханный, а на Канары! Ты, блин, врубаешься? Канары! Ты, конкретно, понимаешь? Так должна ты мое хорошее отношение ценить? Должна, я тебя спрашиваю?

– Должна, – искренне соглашалась Василиса. Она не могла нарадоваться тому, что ей не придется выносить этого зануду больше одного вечера.

Наконец глаза ее нового друга стали совершенно стеклянными.

Василиса рассмотрела билеты и выяснила, что до самолета на Тенерифе осталось всего три часа. Расплатившись с барменом, она подставила своему занудному спутнику хрупкое девичье плечо и повела его к выходу из заведения. Бармен смотрел вслед парочке без особого интереса: на его глазах происходили иной раз куда более интересные события!

Левак-бомбист за полчаса довез парочку до международного аэропорта. В дороге Василиса успела немного поработать над своей внешностью. Расплатившись с водителем, она втащила своего спутника в зал отбытия. Регистрация пассажиров на Тенерифе как раз начиналась. Сотрудница авиакомпании сочувственно посмотрела на хрупкую девушку, согнувшуюся под весом своего друга, и без лишних вопросов зарегистрировала билеты.

– В самолете проспится, – проговорила Василиса в ответ на сочувственный взгляд.

– А багажа у вас совсем нет? – поинтересовалась девушка.

– Я его-то еле дотащила, – вздохнула Василиса, – куда уж тут багаж! Ничего, на месте все купим!

Следующим этапом был паспортный контроль. Василиса подтащила своего спутника к окошку и за волосы подняла его голову, предъявив для опознания сонную и пьяную физиономию. Суровая женщина в пограничной форме с погонами старшего лейтенанта неодобрительно осмотрела предъявленный объект.

– Вы уж его пропустите, – жалобно проговорила Василиса, – он в самолете проспится!

Пограничница тяжело вздохнула, подумав о тяжелой женской доле, и пропустила вдрызг пьяного пассажира.

Паспорт, который положила перед ней Василиса, она проглядела вообще вполглаза. Ей даже в голову не пришло, что фотография на паспорте принадлежит совсем другой женщине.

Через час Василиса, счастливо улыбаясь, летела в далекий солнечный край, к пальмам и морскому прибою.

В назначенный день Лола ехала к Ашотовым в приподнятом и праздничном настроении. Она купила для Пенелопы букет белых лилий, выкупала Пу И с розовым шампунем и нарядила его в сшитый к этому торжественному случаю костюмчик – элегантный черный комбинезон, напоминающий покроем фрак, с белой манишкой и шелковым галстуком-бабочкой. Пу И костюм сначала не понравился, он показался ему немного тесноват, но Лола поднесла чихуахуа к зеркалу, чтобы тот увидел, как он красив. Пу И заскулил от восторга и больше не возражал против свадебного наряда.

Маргарита Павловна встретила жениха на улице, у подъезда. Увидев Пу И, она в восторге всплеснула руками.

– Он неотразим! Нет, это судьба! Они с Пенни будут просто восхитительной парой!

Лола скромно потупилась, но слова будущей сватьи, безусловно, доставили ей удовольствие.

Поднявшись в квартиру Ашотовых, они наконец увидели невесту. Пенелопа сидела на диване в гостиной, скромно потупив глазки. На ней было надето белое платьице, фата из тончайших кружев и крошечный веночек из флердоранжа.

Лола ахнула и прослезилась.

– Это такой день, такой важный день в нашей с тобой жизни! – проговорила она, обращаясь к Пу И и прижимая его к груди.

– Такой важный день! – вторила ей Маргарита Павловна, поправляя фату на Пенелопе.

Присутствовавший в комнате фотограф сделал отдельную фотографию жениха, отдельную фотографию невесты, потом попросил усадить их рядом, чтобы сделать традиционный свадебный снимок.

Пу И вел себя как-то беспокойно и не хотел сидеть на одном месте, так что с фотографией пришлось помучиться.

– Он волнуется, – вступилась Лола за своего любимца, – ведь сегодня в его жизни такой важный день!

– Такой важный день! – как эхо повторила Маргарита Павловна, поправляя на Пенни веночек из флердоранжа.

Двое чопорных немцев, приглашенных из Дюссельдорфа, чтобы присутствовать при таком знаменательном событии и заверить своими подписями бумаги, удостоверяющие факт собачьей свадьбы, заявили через переводчика, что они готовы приступить к церемонии.