– Именно пассажирок?
– Именно. Джентльмены его не интересовали. Он описал внешность дам, которые наверняка будут пытаться вынести с яхты очень серьезную контрабанду. Довольно приблизительно описал. Главная примета – высокие, стройные, очень красивые, с необычно волевыми лицами. Не похожие на обыкновенных женщин…
Новиков подумал, что наводка точная. Если здешняя Сильвия узнала от информатора, что в Темзу вошла яхта под вымпелом одного из координаторов, который вряд ли появился на «чужой» территории лично, без предварительного согласования, что она вообразила первым делом?
Правильно, как у Гоголя: «К нам прибыл ревизор». Инкогнито и с особыми полномочиями.
Отчего бы не проверить предварительно, кто и зачем? Чужими руками, естественно, никак не расшифровывая личное участие. Что коллеги-резиденты не дураки – подразумевается, а попробуй докажи такой вот эксцесс! Если играем на уровне Шаров и блок-универсалов – одно дело, а если в людском обличье и по их принципам – так и реакция точнехонько в стиль. От нашего стола – вашему столу.
То, что это будет дама, – почти гарантированно, если руководствоваться существующей пропорцией среди действующей агентуры. С внешностью тоже ясно. Но что Сильвия-1 рассчитывала найти и как инцидент использовать?
– Одну я проверил, вторую – не успел. Не мог я не выполнить прямого приказа старшего. Если бы раньше договорились…
Делая вид, что ему не очень интересен этот случай, просто уточняет некоторые подробности, чтобы не оставалось ничего непроясненного, Шульгин спросил:
– Ну и что у вас считается серьезной контрабандой, которую можно пронести в женской сумке?
– Вы может быть не знаете, но из музея принца Уэльского в Бомбее месяц назад украдена крупная партия драгоценных камней, предметов старины, стоящих сумасшедших денег. Об этом не было в газетах, но по подводному телеграфу сообщения получили все, кого это касается. Господин, который говорил со мной, дал понять, что похищенное везет одна из дам с этой яхты. Как раз из Бомбея. Господин сказал, что премия составляет десять тысяч фунтов. Я ее получу и поделюсь, с кем скажут.
– Так этот господин был из полиции? – удивился Новиков.
– Боюсь, что нет…
– Тогда в чем его выгода?
– Откуда мне знать? Может, кому-то нужно засадить красоток в тюрьму и получить миллионное наследство. Или – избавиться от надоевшей жены… Совсем не мое дело. Мне и пяти тысяч до конца жизни хватит.
– Теперь скажи, как найти этого негодяя, и мы тебя отпустим. Наше слово крепкое. Говорить о нашей встрече никому не надо, живи, как жил. А когда к тебе придет человек от Пью, станешь работать на него…
Гэвеллен охотно назвал неподалеку расположенный паб, где через полчаса должна состояться встреча, имя контактера, явно вымышленное, конечно, и приметы.
Шульгин на прощание слегка кольнул пациента острием финки в шею, недалеко от сонной артерии. Словно бы в виде намека на будущее. Предварительно он обмакнул кончик ножа в плоский флакончик. Такая инъекция сейчас была удобнее и проще, чем другие способы. Не будешь ведь заталкивать жертве в рот таблетку и заставлять жевать. В виски тоже растворить нельзя, спирт с препаратом несовместим.
– Все понял, Гэвеллен? Тогда иди… И забудь о нашей встрече…
Последнее пожелание отнюдь не было стандартной формулой. Через пять минут, раньше чем таможенник добредет, добежит до своей конторы или стоянки кебов, он полностью забудет о событиях последних суток. Плюс-минус несколько часов, в зависимости от индивидуальных свойств организма.
– Портсигарчики искали, это точно, – сказал Шульгин, когда они не торопясь шли в сторону названного паба.
– А смысл? – спросил Берестин. – Ну, увидел бы он блок, и что? Изъять нельзя – личная собственность. Пистолеты здесь тоже к хранению и ношению не запрещены. Другое дело – модели уж слишком непривычные, но это из другой оперы. Бриллиантов не было и быть не могло. Не вижу логики.
– Поискать можно, – ответил Новиков. – Поэтому ты сейчас езжай к Сильвии, расскажи ей все, пусть думает. А мы посмотрим, появится ли связник, поговорим, если потребуется. Я, например, так себе дело представляю: то, что у здешней Сильвии оказался информатор в портовых службах и он мгновенно соотнес «Призрак» с интересами своей хозяйки, тут же доложил и они начали действовать, – дичайшая случайность, пожалуй. Но – что есть, то есть. Думаю, ей нужно было только убедиться, права она или нет. И выиграть время…
– Какое, для чего? – удивился Шульгин.
– Вопрос не моей компетенции. Бог знает, какие между ними заморочки происходят. Когда за Ириной гонялись те парнишки, кто со стороны мог понять, в чем дело?
– Вдруг Грину по какой-то причине запрещено появляться в Англии, и приход «Призрака», да под собственным флагом – вызов, чуть ли не объявление войны, – предположил Берестин.
– Тогда наша Сильвия об этом должна знать. И у нее вроде с Говардом были отличные отношения. Судя по тому, что я знал в восемьдесят четвертом… – Шульгин раскурил трубку. При нормальной лондонской погоде самое подходящее – отчего этот прибор здесь так распространен. Сигары джентльмены курят в клубах и дома, сигареты и папиросы в дождь и густой туман весьма неудобны, остается трубка.
– Должна, не должна… Прежде всего, мы не знаем, та ли здесь Сильвия или и до нее дотянулась деформация… А что за отношения у нее сложились с Грином через восемьдесят лет… Сто раз могли подраться и помириться, – не согласился Андрей. – Одним словом, езжай, Леша, к своей мадам, все расскажи, но до нашего возвращения ничего не предпринимайте. Если не начнется форс-мажор…
– Как думаешь, почему местные не воспользовались тем же Шаром? – спросил Андрей, когда они подходили к нужному месту.
Улицы здесь, на окраинах, освещались очень плохо. Газовые фонари мутными пятнами светили сквозь туман, позволяя различать только направление улицы и границу между тротуаром и мостовой. Окна домов тоже горели очень тускло и далеко не все. Тоскливое зрелище для людей, привыкших к световому буйству современных городов. Даже в двадцать пятом году главные города Югороссии были полностью электрифицированы.
– Элементарно, Ватсон. У аггров машинки такого класса, что свободно засекают поисковый луч. Здешняя не хотела светиться раньше времени. Решила сыграть черными.
– Принимается. Теперь другой вопрос. Си сказала мне в отеле, что в случае контакта с собой хочет изобразить Дайяну. Как это возможно? Приезжает на фронт к Маркову, скажем, Жуков, и начинает косить под Сталина. Смешно?
– Не очень. Допустим, наша знает, что прошлый раз она контачила с Дайяной в тысяча восемьсот восьмидесятом, а следующая встреча будет в девятьсот четырнадцатом. К примеру. Значит, в этом зазоре она может вытворять что угодно. Располагая вдобавок обширнейшей информацией о своих делах на век вперед… И о том, что вся их агентурная сеть непременно свернется в трубочку и сгорит, как береста в костре. Можно позабавиться напоследок.
– Нам бы в их забавах свои кости уберечь… – с долей сомнения сказал Новиков, едва-едва начавший приходить в себя после тяжелой болезни.
– Выкрутимся, не впервой. А если разборки между госпожами начнутся, это только на пользу…
– В смысле?
– Маскировка, брат. Мы же со страшной силой боялись здесь какой-то чуждой техникой воспользоваться, а если Сильвия и ее подельники портсигары включают-выключают, так на их фоне и мы можем…
– Верно! – как эта простая мысль ему самому не пришла в голову – непонятно. Осталось только убедиться, что эта реальность содержит в себе Сильвию и всех остальных, то есть до нынешнего момента совпадает с исходной ГИП. Если это так – какая разница, десять, условно говоря, сработок блок-универсалов случится в месяц или пятнадцать…
Паб был самый обычный, припортовый. Интерьер его и клиентура, и сам хозяин, наверное, мало изменились за последние триста лет. Длинный и узкий зал с деревянным столом посередине, выструганным из остатков корабельных палуб, стойка справа от входа, обитая регулярно начищаемой медью с подводных частей тех же бригов, барков и клиперов, всякий флотский антураж по стенам. Целый ряд пивных, винных, ромовых бочек, за ними полки с напитками в бутылках. Тусклый, как везде, свет, гул голосов, слоями висящий табачный дым.
