— Ваш лучший… начиная с начальной… ух, это…
Эльвид больше не мог контролировать себя. Он стал смеяться и истошно ржать, его пузо содрогалось, а его подбородок (странно острый для такого полного лица) кивал и падал на фоне чистого (но потемневшего) летнего неба. Наконец он вернул над собой контроль. Стритер думал предложить свой носовой платок, но решил, что не хотел, чтобы он касался кожи продавца увеличений.
— Это превосходно, мистер Стритер, — сказал он. — Мы можем заключить сделку.
— Надо же, здорово, — сказал Стритер, делая еще шаг назад. — Я уже наслаждаюсь своими дополнительными пятнадцатью годами. Но я припарковался на велосипедной дорожке, а это нарушение правил. Я могу получить штраф.
— Я бы не волновался об этом, — сказал Эльвид. — Как вы, должно быть, заметили, ни проезжало ни одной гражданской машины, с того момента как мы начали торговаться, не говоря уже о полицейских Дерри. Транспорт никогда не мешает, когда я приступаю к серьезной сделке с серьезно настроенным мужчиной или женщиной; я слежу за этим.
Стритер тревожно оглянулся. Это правда. Он слышал движение транспорта на Витчем-стрит, которая выходила на Апмайл-Хилл, а здесь, Дерри был совершенно пуст. Конечно, напомнил он себе, транспорта здесь всегда мало, когда рабочий день окончен.
Но отсутствовать? Абсолютно отсутствовать? Можно ожидать этого в полночь, но не в семь тридцать вечера.
— Расскажите мне, почему вы ненавидите своего лучшего друга, — попросил Эльвид.
Стритер снова напомнил себе, что этот человек сумасшедший. Чему-либо вымышленному Эльвид не поверит. Это была идея освобождения.
— Том лучше выглядел, когда мы были детьми, и он намного лучше выглядит сейчас. Он преуспел в трех видах спорта; единственный в котором я более-менее хорош, мини гольф.
— Не думаю, что у них есть команда поддержки для подобного, — сказал Эльвид.
Стритер мрачно улыбнулся, воодушевившись своей темой.
— Том достаточно умен, но он ленился во время обучения в колледже Дерри. Он не желал учиться в колледже. Но когда его оценки упали настолько, что подвергли риску его участие в спорте, он запаниковал. И кто тогда получил звонок?
— Вы! — Выкрикнул Эльвид. — Закоренелый мистер Ответственность! Обучали его, верно? Может даже написали несколько работ, а? Удостоверившись в том, что слова написаны с орфографическими ошибками Тома, учителя же привыкли к его ошибкам в словах?
— Виновен по всем пунктам. На самом деле, когда мы стали старше — в год, когда Том получил, спортивную награду штата Мэн — я был в действительности двумя студентами: Дэйвом Стритером и Томом Гудхью.
— Жестоко.
— Знаете, что более жестоко? У меня была подруга. Красивая девушка по имени Норма Виттен. Темно-каштановые волосы и глаза, безупречная кожа, красивые скулы…
— Сиськи, которые еще не обвисли…
— Безусловно. Но, кроме сексуальности…
— Но вы никогда не забывали об этом…
— …я любил эту девушку. Знаете, что сделал Том?
— Украл ее у вас! — Сказал Эльвид с негодованием.
— Верно. Они пришли ко мне вдвоем, понимаете. Чистосердечно признались в этом.
— Благородно!
— Утверждали, что они ничего не могут поделать.
— Утверждали, что они были влюблены, ВЛЮ-БЛЕ-НЫ.
— Да. Сила природы. Эта вещь сильнее их обоих. И так далее.
— Дайте угадаю. Он обрюхатил ее.
— Так и было. — Стритер снова посмотрел на свои ботинки, вспомнив одну юбку, которую носила Норма, когда была на втором или третьем курсе. Она была с вырезом, только чтобы демонстрировать мелькающее нижнее белье под ней. Это было почти тридцать лет назад, но иногда он все еще вызвал этот образ в голове, когда они с Джанет занимались сексом. У него никогда не было физической близости с Нормой — по крайней мере, до секса не доходило; она не позволяла. Хотя она весьма охотно спустила свои трусики для Тома Гудхью. Вероятно, в первый раз он спросил ее.
— И бросил ее беременной.
— Нет. — Стритер вздохнул. — Он женился на ней.
— А затем развелся с ней! Возможно после того как побил глупышку?
— Еще хуже. Они все еще женаты. Три ребенка. Когда вижу, их гуляющими в парке Бэсси, они обычно держатся за руки.
— Это самая ужасная вещь, которую я когда-либо слышал. Мало что может ухудшить это. Если только… — Эльвид пристально посмотрел на Стритера из-под густых бровей. — Если только вы не из тех, кто застыл в айсберге брака без любви.
— Вовсе нет, — сказал Стритер, удивленный этой идеей. — Я очень люблю Джанет, и она любит меня. То, как она поддерживает меня во время рака, просто экстраординарно. Если есть во вселенной такая вещь как гармония, то мы с Томом оказались с правильными партнерами. Абсолютно. Но…
— Но? — Эльвид смотрел на него с восторженным ожиданием.
Стритер ощутил, как его ногти впились в ладони. Вместо ослабления, он надавил сильнее. Давил, пока не почувствовал струйки крови.
— Но, черт возьми, он украл ее! — Это грызло его в течение многих лет, и он почувствовал себя лучше, выкрикнув это вслух.
— Действительно украл, и мы никогда не перестаем желать того, что мы хотим, хорошо ли это для нас или нет. Разве вы не согласны, мистер Стритер?
Стритер не ответил. Он тяжело дышал, как человек, который только что пронесся пятьдесят ярдов или участвовал в уличной драке. Резкие небольшие цветные круги появились на его прежде бледных щеках.
— И это все? — Эльвид говорил тоном доброжелательного приходского священника.
— Нет.
— Тогда, рассказывайте все. Опустошите этот нарыв.
— Он миллионер. Он не должен быть, но он является им. В конце восьмидесятых — вскоре после наводнения, которое чуть не уничтожило этот город — он создал мусорную компанию…, только назвал ее «Уничтожение и Переработка Отходов Дерри». Неплохое название, между прочим.
— Хуже помойки.
— Он пришел ко мне для получения кредита, и хотя предложение показалось шатким всем в банке, я протолкнул его. Знаете, почему я протолкнул его, Эльвид?
— Конечно! Поскольку он ваш друг!
— Попробуйте еще раз.
— Поскольку вы подумали, что он потерпит крах и прогорит.
— Верно. Он вкладывал все свои сбережения в четыре мусоровоза, и закладывал свой дом, чтобы выкупить участок земли за окраиной Ньюпорта. Для закапывания мусора. Подобные вещи в Нью-Джерси принадлежат гангстерам, чтобы отмывать свои деньги от наркотиков и проституток и использовать в качестве свалки для тел. Я подумал, что это безумие, и не мог дождаться, чтобы выдать кредит. Он все еще любит меня как брата за это. Постоянно рассказывает людям, как я противостоял банку и поставил свою работу на карту. «Дэйв поддержал меня, прям как в старших классах», говорит он. Знаете, как теперь дети в городе называют его свалку мусора?
— Расскажите!
— Гора Трэшмор! Она огромна! Я не удивлюсь, если она радиоактивна! Она покрыта дерном, но там повсюду знаки «Не входить», и скорей всего под этой хорошей зеленой травкой Манхэттенские Крысы! Вероятно, они тоже радиоактивны!
Он остановился, понимая, что звучит нелепо, но, не тревожась об этом. Эльвид был невменяем, но — сюрприз! Стритер, оказался также невменяем! По крайней мере, в отношении своего старого друга. К тому же…
Истинная причина в раке, подумал Стритер.
— Итак, давайте резюмировать. — Эльвид начал загибать свои пальцы, которые были совсем не длинными, а такими же короткими, пухлыми, и безобидными как остальная его часть. — Том Гудхью выглядел лучше, чем вы, даже когда вы были детьми. Он был наделен спортивными навыками, о которых вы могли только мечтать. Девушка, которая держала свои гладкие белые бедра сжатыми на заднем сидении вашей машины, раскрыла их для Тома. Он женился на ней. Они все еще влюблены. Полагаю, дети в порядке?
— Здоровые и красивые! — Со злостью выпалил Стритер. — Один в браке, один в колледже и один в средней школе! Этот еще и капитан футбольной команды! Весь в своего гребанного отца!
— В точку. И — как вишня в шоколадном мороженом — он богат, а вам одни шишки по жизни за зарплату в шестьдесят тысяч в год.
