В полной тишине она снова различила этот металлический тикающий звук. У заброшенного магазина было то, что не часто увидишь в двадцать первом веке: у него была терраса. Левый угол разрушился, и перила были сломаны в нескольких местах, но да, это была настоящая терраса, очаровательная даже в своей ветхости. Возможно из-за своей ветхости. Тесс предположила, что террасы в магазинах устарели, потому что они поощряли вас неспешно сидеть и разговаривать о бейсболе или погоде вместо того, чтобы просто заплатить и поспешить со своей кредитной картой дальше по дороге к какому-нибудь другому месту, где вы могли вновь засунуть их в считывающее устройство на кассе. Металлическая вывеска искоса свисала с крыши террасы. Она выцвела сильнее, чем вывеска «Эссо». Она приблизилась на несколько шагов, поднимая руку ко лбу, чтобы прикрыть глаза от солнца. «ТЕБЕ НРАВИТСЯ ОН, ЕМУ НРАВИШЬСЯ ТЫ». Это был чей-то слоган, верно?

Она почти выхватила ответ из закромов своей памяти, когда ее мысли были прерваны звуком двигателя. Когда она обернулась к нему, уверенная, что Зомби Пекарь все же вернулся, к звуку двигателя присоединился скрип древних тормозов. Это был не грузовик, а старый пикап «Форд F-150» с ветхой синей окраской и запаской «Бондо» между фар. За рулем сидел мужчина в полукомбинезоне и бейсболке. Он смотрел на сброшенные в канаву доски.

— Эй? — крикнула Тесс. — Простите, сэр?

Он повернул свою голову, увидел ее стоявшей на заросшей травой стоянке, махнул рукой в приветствии, в направлении ее «Экспедишн», и выключил двигатель. Учитывая его звук, Тесс подумала, что это действие равносильно убийству из милосердия.

— Эй, там, — сказал он. — Вы убрали это дерьмо с дороги?

— Да, но кусок доски застрял в левой передней шине. И… — И мой телефон здесь не принимает, почти добавила она, но затем передумала. Она была женщиной в конце своих тридцатых, которой выпала удача застрять в одиночестве, и это был странный мужчина. Крупный мужчина. — …и вот я здесь, — закончила она, слегка неубедительно.

— Я заменю его вам, если у вас есть запаска, — сказал он, вылезая из своего грузовика. — Есть?

На мгновение она не могла ответить. Парень был не крупным, она ошиблась насчет этого. Парень был гигантом. Он был под два метра в высоту, но рост был только частью этого. Он был пузат, толстый в бедрах, и столь же широкий как дверной проем. Она знала, что было невежливо, так разглядывать других (очередной факт о мире, изученный на коленях матери), но трудно было этого не делать. Рамона Норвилл была полной женщиной, но стоя рядом с этим парнем, она бы выглядела балериной.

— Знаю, знаю, — сказал он, с усмешкой. — Не ожидали встретить Веселого Зеленого Гиганта здесь в глуши, а? — Только он не был зеленым; он был загорелым до темно- коричневый цвета. Его глаза также были коричневыми. Даже его кепка была коричневой, хотя выцвела почти до белизны в нескольких местах, словно была обрызгана отбеливателем в какой-то момент своей долгой жизни.

— Простите, — сказала она. — Я тут просто подумала, что вы не ездите на вашем грузовике, а носите его.

Он положил руки на бедра и захохотал в небо.

— Никогда не слышал подобного прежде, но вы правы. Когда выиграю в лотерею, куплю себе «Хаммер».

— Ну, я не могу купить вам его, но если вы замените мою шину, я буду рада заплатить вам пятьдесят долларов.

— Шутите? Я сделаю это бесплатно. Вы спасли меня от этого беспорядка, когда убрали эти доски.

— Один тут проезжал мимо в забавном грузовике со скелетом на боку, но он проехал мимо.

Большой парень направлялся к сдутой передней шине Тесс, но теперь он обернулся к ней, нахмурившись.

— Кто-то проехал и не предложил вам помощь?

— Не думаю, что он заметил меня.

— Даже не остановился, чтобы убрать этот беспорядок для следующего товарища?

— Нет. Он не остановился.

— Просто продолжил свой путь?

— Да. — Было в этих вопросах, что-то не так. Затем здоровяк улыбнулся, и Тесс сказала себе, что была глупа.

— Полагаю, запаска под дном грузового отсека?

— Да. То есть, я так думаю. Все, что вам нужно сделать…

— Потянуть за ручку, да, да. Уже сделал это.

Пока он неторопливо ходил вокруг задней части ее «Экспедишн», с руками засунутыми глубоко в карманы комбинезона, Тесс увидела, что дверь его грузовика не до конца закрылась, и на приборной панели горел свет. Полагая, что аккумулятор «F-150» мог быть столь же убитый как сам грузовик, который он приводил в движение, она открыла дверь (петли скрипнули почти так же громко как тормоза), а затем захлопнула ее. Сделав это, она заглянула в заднее окно кабины и в кузов грузовика. Несколько досок валялись на ребристом и ржавом металле. Они были окрашены в белый цвет и из них торчали гвозди.

На мгновение, Тесс почувствовала, как земля уходит у нее из под ног. Тикающая вывеска, «ТЕБЕ НРАВИТСЯ ОН, ЕМУ НРАВИШЬСЯ ТЫ», теперь звучала не как старомодный будильник, а как тикающая бомба.

Она попыталась сказать себе, что доски ничего не означали, подобные вещи означали что-то только в книгах, которые не она писала и фильмах, которые она редко смотрела: мерзких и кровавых. Это не сработало. Что оставляло ей два выбора. Она могла либо попытаться притвориться, поскольку поступить иначе было страшновато, либо могла бросить все и побежать в лес на противоположной стороне дороги.

Прежде, чем она приняла решение, она ощутила резкий запах мужского пота. Она обернулась, и он был там, возвышаясь над ней, засунув руки в боковые карманы своего комбинезона.

— Вместо того, чтобы поменять вам шину, — сказал он дружелюбно, — как насчет того чтобы я трахнул вас? Что скажете на это?

Затем Тесс побежала, но только в своем воображении. В реальном мире, она стояла прижатой к его грузовику, глядя на него, мужчину, столь высокого, что закрывал солнце и закрывал ее своей тенью. Она думала о том, что не более двух часов назад четыреста человек — в основном дамы в шляпах — приветствовали ее в небольшом, но полностью соответствующем зале. А где-то к югу отсюда, ее ждал Фриц. Ее осенило — медлительно, как подъем чего-то тяжелого — что она могла никогда больше не увидеть своего кота.

— Пожалуйста, не убивайте меня, — сказала какая-то женщина очень слабым и очень смиренным голосом.

— Ты сука, — сказал он. Он говорил тоном мужчины, размышляющего о погоде. Вывеска продолжала тикать напротив карниза террасы. — Ты плаксивая шлюха. Черт побери, вот это да.

Его правая рука появилась из кармана. Это была очень большая рука. На мизинце было кольцо с красным камнем. Он выглядел как рубин, но был слишком большим, чтобы быть рубином. Тесс подумала, что вероятно это просто стекло. Вывеска тикала. «ТЕБЕ НРАВИТСЯ ОН, ЕМУ НРАВИШЬСЯ ТЫ». Затем рука превратилась в кулак и, ускоряясь, направилась к ней, увеличиваясь в размере, пока не заслонила собой все остальное.

Откуда-то раздался приглушенный металлический удар. Она подумала, что это была ее голова, сталкивающаяся с кабиной пикапа. Тесс подумала: Зомби Пекарь. Потом ненадолго наступила тьма.

6

Она очнулась в большой темной комнате, которая пахла влажной древесиной, древним кофе, и доисторическими соленьями. Старый вентилятор криво свисал над ней с потолка. Он был похож на сломанную карусель из фильма Хичкока, «Незнакомцы в Поезде». Она была на полу, голая по пояс, и он насиловал ее. Изнасилование казалось вторичным по сравнению с весом: он также раздавливал ее. Она едва могла вздохнуть. Должно быть это сон. Но ее нос распух, шишка, которая по ощущениям, была размером с небольшую гору, выросла на затылке, и занозы впивались в ее ягодицы. Ты не замечаешь подобные детали во снах. И ты не испытываешь настоящая боль во снах; ты всегда просыпаешься прежде, чем наступает настоящая боль. Это происходило. Он насиловал ее. Он отнес ее внутрь старого магазина, и насиловал ее, пока золотые пылинки лениво летали в свете полуденного солнца. Где-то люди слушали музыку и покупали продукты по интернету и дремали и говорили по телефонам, но здесь насиловали женщину, и она была этой женщиной. Он забрал ее трусики; она видела, как они болтались в нагрудном кармане его полукомбинезона. Это заставило ее думать о картине «Избавление», которую она смотрела на ретроспективе фильмов, в те дни, когда ей чуть больше нравилось ходить в кино. Снимите трусы, сказал один из деревенщин прежде, чем начал насиловать жирную городскую девку. Забавно, что это пришло в голову, когда лежишь под ста сорока килограммами деревенской туши, с членом насильника, скрипящим в тебе взад и вперед как несмазанный стержень.