Это я нарочно его хвалю, чтобы тебя подразнить. Ладно, я пойду поразмышляю на рабочем месте, пораспрашиваю наших дам. Да, Сан Саныч, вы уж меня на работе на «вы», пожалуйста, называйте и виду не показывайте, что мы с вами близко знакомы, а то доверия мне не будет и никто ничего не расскажет.

– Виноват, больше не повторится.

Она вышла. Сан Саныч вспомнил прошедшие выходные.

«Ну и ну! Это она называет близко знакомы!»

Надежда раздумывала недолго. Во вторник она собрала документацию по небольшому заказу, где начальник соседнего отдела Сергей Петрович Лисицын числился главным конструктором, и отправилась к нему в кабинет за подписью. Зная, что человек, подписывающий документы, читает только последние строчки, она умышленно сделала в них несколько вопиющих ошибок.

– Сергей Петрович, можно? – Она открыла дверь кабинета.

Он сухо кивнул, взял бумаги, достал ручку. Подписывает, неужели не заметит, ох, эти начальники, любую лажу можно им подсунуть! Вот схемы, ну обрати внимание, лопух, ведь фамилию твою везде не правильно написала: Лисицин – через «и»!

Так, заметил, кажется, смотрит, как баран на новые ворота. Надежда набрала воздуху и затараторила:

– Ой, простите меня, Сергей Петрович, ну надо же так ошибиться, это у меня заскок какой-то, двадцать лет в институте работаю и такое вдруг! А у вас-то какой глаз!

Такую мелочь – и сразу заметили. Штампы обычно вообще никто не читает.

Так, подействовало, голову поднял, заулыбался.

– Неужели, Надежда Николаевна, вы уже двадцать лет у нас работаете?

– Да, вот как раз двадцать лет назад институт закончила, ЛЭТИ, и сразу сюда по распределению.

Он замолчал, видно, подсчитывал в уме ее годы.

– Ну, если бы вы не сказали, я бы ни за что не подумал, что двадцать лет.

– Ох, что вы, годы есть годы, а вы случайно не в ЛЭТИ учились?

– Нет, я Физмех закончил.

– Физмех? – Надежда мысленно встала в охотничью стойку. – Сергей Петрович, я зайду к вашим девочкам тут рядом и исправлю, чтобы со всем этим к себе не тащиться.

– Не беспокойтесь, Надежда Николаевна, документы можете пока, тут оставить, да не переживайте вы из-за ерунды, все бывает.

Вот, что значит, вовремя человеку польстить!

Надежда захватила свои рулоны и отправилась в соседнюю комнату. Там ей выделили стол рядом с Таней Стекловой, которая даже предложила Надежде свою помощь.

– Спасибо, а что это ты, Таня, бледная такая, не видно тебя давно, болела, что ли?

Таня как-то странно поглядела на нее и вышла из комнаты. Дамы окружили Надежду.

– Да ты что, Надежда, не знаешь ничего? Она же беременная, пятый месяц, на сохранении лежала, с понедельника только вышла, все уже знают, даже начальник отделения Владлен Иваныч.

Надежда расстроилась.

– Ой, ну надо же, а я-то после Владлена Иваныча узнаю! Так она же вроде не замужем, зачем же она?

– Здравствуйте, пожалуйста, ты как с луны свалилась! Она же с нашим Лисицыным! Он сейчас как раз с женой разводится, а потом на ней женится, уже у нее живет, они на работу вместе, с работы вместе.

– Ну и ну, как же она этакого мужика у вас под носом перехватила, а вы-то куда смотрели?

– А они по-тихому, а потом смотрим – она уже того, а у него от первой жены детей нет, вот он и решил на Татьяне жениться.

Надежда быстро закончила свои дела, подписала бумаги у Лисицына и пошла к себе, не переставая удивляться. Да, придется Лисицына исключить, две беременных на одного человека – это многовато, а то получается не Лисицын, а племенной производитель какой-то!

В среду утром у лифта сошлись трое:

Надежда, Андрей Рубцов и Лена Костикова.

Надежда подбежала последней и заметила, как отчужденно стоят эти двое и смотрят в разные стороны. Лена ей нравилась, а Рубцов – не очень, поэтому Надежда забеспокоилась. В полном молчании доехали они до пятого этажа, Рубцов пошел к себе, а дамы задержались в коридоре у раздевалки.

Вопреки своим правилам не вмешиваться в чужую жизнь, Надежда спросила у Лены:

– Что это вы с Рубцовым, поссорились?

Лена не смутилась, не покраснела, что было хорошим признаком. Она спокойно посмотрела Надежде в глаза.

– А я вообще его не люблю, еще с института.

Надежда пошла было к себе, но остановилась на полдороге.

– Как с института? Вы же в разных учились, он же из ЛИТМО!

– ЛИТМО-то ЛИТМО, да только перевелся он туда с четвертого курса. А первые три года учился он у нас в Физмехе, и были мы с ним в одной группе.

– И тогда он тебя обидел?

– Да нет, Надежда Николаевна, я там, можно сказать, вообще ни при чем Это длинная история и некрасивая, только не со мной она произошла. Неохота мне рассказывать.

– Вот, значит, как, а я думала, что он из ЛИТМО. И никому он не рассказывает, что переводился?

– Не только не рассказывает, а даже когда мы с ним здесь встретились, он специально просил меня, чтобы я никому не говорила, неудобно ему, видите ли. А мне наплевать, что ему неудобно, просто сплетничать не хочется.

Надежда понеслась к Сан Санычу, благо он уже был в кабинете.

– Послушайте, Сан Саныч, все-таки получается у нас Андрей Рубцов. Учился он в вашем Физмехе лет пять назад, а общежитие закрыли шесть лет назад. Значит, на первых курсах мог там бывать и знать про чердак.

– Постой, выходит, что он нарочно Маринку туда завел?

– Не знаю, Сан Саныч, что-то мне страшновато делается от наших предположений. Ну, завтра опять пойду все сплетни собирать, теперь уже конкретно про него одного.

На следующий день с утра у соседей слева в секторе, где работал Рубцов, раздались визг, грохот и звон посуды. Сотрудники высыпали в коридор и заглянули в открытую дверь. При виде дам, стоящих на столах, как статуи в Летнем саду, только эти были одеты и раскормлены, и начальника, бестолково тыкающего шваброй под шкаф, все все поняли: опять мышь. Мышь жила в этой комнате давно, была заслуженным опытным сотрудником, можно сказать, ветераном института. Питалась она остатками бутербродов и печеньем, которое добывала в ящиках стола, а на людях появлялась нечасто, раз в месяц, чтобы не давать забыть о себе, как кентервильское привидение. На такие глупости как мышеловки мышь просто не обращала внимания.

Доведенные женским визгом до белого каления, мужчины пошли на крайние меры: был приглашен кот. Кота отыскали в институтском дворе, где тот сшивался возле черного хода столовой, и подманили колбасой. Поскольку кот не проявил никакой особенной прыти в поимке мыши, мужчины, посовещавшись, решили запереть его в – комнате и оставить на ночь. Можно только удивляться, что среди пяти человек не нашлось ни одного котовладельца, который объяснил бы им последствия этого поступка. Естественно, что во дворе жил не домашний кастрированный пуфик, а взрослый здоровый уличный кот. Поэтому, придя утром, сотрудники обнаружили, что кот, во-первых, нагадил начальнику в тапочки, и, во-вторых, пометил свою территорию как всякий уважающий себя кот мужского пола.

Вдобавок мерзкое животное из чисто хулиганских побуждений объело все комнатные цветы, в том числе и гордость всего отдела – цветущую розовую азалию. Пока ахали и охали, кота и след простыл. Нужно было спасать положение. Загаженные тапочки выбросили и скинулись на новые.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.