– А почему ты назвала его Страховым? – спросила я, осознавая, что, видимо, сижу с таким же ошарашенным и глупым лицом, как и у всех здесь.

– Да потому что это его фамилия, – прошептала мне тетка.

– Страхов? – вытаращилась я. Но тут дверь открылась, и объяснять мне ничего не пришлось. В комнату вошел целитель Ярослав Страхов – мужчина лет тридцати, в джинсах и с iPad в руках.

Громы и молнии, что ж это делается! Разве может так выглядеть целитель? Высокий, наверное, выше даже Пашки, в котором чистой высоты – сто восемьдесят пять сантиметров. Мы с Пашкой рядом смотримся буквально нелепо, как Гэндальф и хоббит Фродо. Ярослав, получается, еще выше.

Простые джинсы и какая-то невообразимая размахайка делают его похожим на хиппи, но лицо опровергает это предположение. Ни длинных волос, ни косичек вокруг головы, никаких фенечек. Средней длины волосы, челка чуть спадает на лоб. Растрепанный, но не неряшливый. Беззаботный, уверенный в себе и к тому же небрит, что придает ему несколько небрежный вид. Но щетина ему к лицу. К такому лицу вообще пойдет что угодно. С таким лицом, с такой рассеянной ласковой улыбкой, не обращенной к кому-то определенному и обращенной ко всем сразу, можно даже не быть целителем. Можно просто выйти в народ, раскинуть руки и позволить себя обожать.

Целитель проходит в глубь помещения, улыбается, извиняется за опоздание, ссылается на пробки. Забавно, что даже целители никуда не могут деться от этих московских пробок. Еще одна причина, почему мы с Пашкой решили снимать комнату в центре, а не квартиру на окраине. Пробки на улицах можно обойти, если ты идешь пешком. Пробки в метро никуда не деть. Иногда даже войти в поезд невозможно.

Я оборачиваюсь на своих коллег по семинару. Лица девушек изменились до неузнаваемости, и теперь можно безошибочно сказать, зачем они здесь. Решить свои проблемы? Возможно, но не главное. Узнать что-то новое, набраться какой-то мудрости? И это вряд ли. Они здесь ради этого человека – Ярослава или как там его по-настоящему. Интересно, он действительно ничего не помнит или притворяется?

– Ну что, Василиса, как тебе наш старец? – прошептала мне тетка на ухо.

– Кажется, я уже чувствую себя лучше, – ухмыльнулась я, неосознанно поправляя спину, выпрямляясь в неестественную прямую линию. С этим невозможно справиться. Все без исключения «девочки» в комнате оживились и разрумянились. Всем захотелось быть лучше, чем они есть на самом деле. Или хотя бы казаться.

Целитель Страхов сбросил с себя размахайку, быстрым изящным жестом скинул с себя ботинки и прошел в центр уже образованного нами круга. Еще когда мы только зашли, девочки расселись именно кружком, они, видимо, бывали на его прошлых семинарах. Босой, в футболке, целитель улыбнулся всем нам, и у меня по телу почему-то пробежали мурашки. Предчувствие? Сквозняк? Влияние теткиных слов?

– Мир вам! – тихо произнес Ярослав. Все не то чтобы молчали, все буквально замерли, стараясь не пропустить ни одного звука, ни одной ноты, пропетой нараспев этим густым, теплым, почти бархатным баритоном. Хотелось спросить, что такого нужно сделать хорошего в нашей жизни, чтобы в следующей жизни реинкарнировать в такого вот мужчину.

– Я рад вам. Сегодня, здесь и сейчас мы будем вместе постигать священное знание древних индийцев. Это знание пронизывает время, оставаясь действенным и актуальным в любых обстоятельствах. Если у вас будут какие-то вопросы, задавайте, не стесняйтесь. Единственная просьба – не делайте это во время глубокой медитации. Этим вы можете потревожить тех, кто погрузился в измененное сознание. Ну, об этом мы еще будем говорить. А пока определимся с тем, как будет построена наша работа. Семинар занимает три вечера, опоздания не допускаются. Перед третьим вечером будет день очищения – нельзя будет есть, нужно будет целый день пить чистую воду. Желательно также провести день в медитации или хотя бы в покое. Третий вечер – самый глубокий, погружение достигнет предела.

– А куда погружаемся? – ляпнула я раньше, чем успела подумать, как неуместна тут моя вечная попытка иронизировать. Страхов замолчал. Он выпрямился, слегка повернул голову в мою сторону и буквально обжег меня взглядом. Затем он протянул руку, будто бы сканируя меня.

– У каждого здесь есть вопрос, ответ на который он ищет – в себе, вне себя, в прошлом или в будущем, но не может найти. У вас тоже есть такой вопрос, верно?

– Верно, – кивнула я, думая про свою черную полосу.

– И вы пытаетесь понять, что с вами не так, когда это началось и кто источник ваших проблем, – продолжил он, заставив меня вздрогнуть от точности тех мыслей, что крутились в моей голове, скрытые, как мне казалось, от посторонних глаз. – Но источник наших бед один. Он только принимает разные формы. Мы попробуем прикоснуться к источнику, поработать с ним. А теперь я объявляю первый брейк.

– Брейк? – пробормотала я, не в силах оторвать взгляд от темных глаз.

– Брейк – это короткий перерыв, в течение которого вы можете выходить из помещения, можете выпить воды, сходить в туалет или сделать что-то еще, что посчитаете нужным. К примеру, кому-то позвонить. В остальное время семинара вы выходить из помещения не можете.

– Совсем? – пробормотала я удивленно.

Ярослав снова вытянул вперед руку ладонью вперед и улыбнулся.

– Вам не стоит бояться. Вы новенькая, да?

– Да, – кивнула я, невольно улыбаясь в ответ. Вот оно, то, что люди называют харизмой. Я думала, что она – это то, чем обладает Жириновский, но это только оттого, что никогда раньше не встречала никого вроде целителя Страхова.

– Вы ко всему привыкнете. Это нужно для концентрации. Мы здесь хотим прикоснуться к весьма тонким сферам, почувствовать энергетические волны, которые, подобно ветру, скоротечны и почти неуловимы. Это будет похоже на путешествие, на дальнее плавание к прекрасным островам, – он продолжал говорить своим мелодичным, низким голосом, и ощущение потери пространственно-временного континуума у меня еще больше усилилось. – Как в любом путешествии, мы должны соблюдать определенные меры безопасности, чтобы доплыть до места в целости и сохранности. Мы не можем высаживаться с корабля во время плавания. У нас будут специальные остановки – брейки, чтобы вы могли передохнуть и перевести дух. Иногда может случиться шторм, – нараспев говорил он. – Но вы же не станете выпрыгивать с корабля посреди океана, даже если корабль шатает и штормит.

– Не самая лучшая идея, – кивнул один из двух имеющихся в наличии мужчин, если не считать самого целителя. Аудитория расхохоталась, и атмосфера внезапно разрядилась, ощущение, что вокруг поют чарующие сирены, исчезло.

– Итак, брейк! – Страхов хлопнул в ладоши и отпустил меня, отвернулся и принялся доставать что-то из своего рюкзака. Кто-то встал и вышел, чтобы использовать предоставленный брейк по назначению. Кто-то просто сидел и смотрел в одну точку, то ли пытаясь сосредоточиться, то ли уже провалившись в какую-то нирвану от одного только вида целителя. Без сомнения, он обладал странной силой, я могла ее чувствовать в его взгляде. Будто бы он сканировал меня, а я ничего не могла с этим поделать и никак от этого защититься.

– А вы не пойдете? – спросил вдруг он. Я замотала головой, потому что слова почему-то вдруг застряли где-то в гортани. Целитель Страхов усмехнулся. – Следующий брейк через два часа.

– Я… поняла.

– Вы что-то слишком волнуетесь. Дайте-ка руку. – И он протянул ко мне свою ладонь. Это было так странно, так непривычно. Даже с Пашкой мы редко прикасались друг к другу, во всяком случае, не так. Мы могли лежать рядом, целоваться, могли заниматься любовью, смеяться, но мы никогда не держались за руки на людях, никогда не стояли на эскалаторе обнявшись. Другие девочки обожали это, но мы с Пашкой оба считали все это каким-то слюнявым выделыванием.

– Дайте-дайте, не бойтесь, – усмехнулся Ярослав. Я протянула ему свою руку, и он взял ее, накрыл второй ладонью сверху и сделал глубокий вдох. Его руки были теплыми и мягкими, мои – ледяными. Страхов сидел с закрытыми глазами и равномерно дышал, мне же не давался даже короткий вздох, будто я оказалась на высоте восьми тысяч метров над уровнем моря. Мне было трудно дышать, трудно было сидеть так близко и смотреть на расслабленное, спокойное лицо передо мной, и я втайне захотела, чтобы он разжал свою хватку и выпустил меня.