– Отстань ты от меня, алкоголик. Мужчина моей мечты, – усмехнулась тетка, собирая со стола тарелки. Алкоголиком Юра вовсе не был, просто тетка придиралась к нему, как это вообще было принято в их поколении. Какое-то странное покровительственное и немного высокомерное отношение к мужчинам как к существам, за которыми надо обязательно присматривать. Без заботы о которых они пропадут совсем. Юра выпивал по праздникам или когда кто-то приходил в гости, но я никогда не видела его в том свинском состоянии, когда засыпаешь на полу в коридоре, утратив полнейшее представление о своем местоположении в пространстве и времени. В общежитии я такое видела.
– А ты знаешь, Васька, что твоя тетка заделалась верующей? – хмыкнул Юра. – Подалась в секту.
– Что? – вытаращилась я, совершенно неготовая к такому повороту событий.
– Какая, к черту, секта?! Это у вас в гараже секта, – тут же завелась Любаша. – Что бы еще понимал. Иди уже!
– На картах гадала, – прибавил Юра, ухмыляясь. – А давеча со свечами по дому бегала, корма́ чистила. Да. Любаш? Корма-то что – чистая теперь?
– Не корма́, а ка́рма! – фыркнула Любаша. – Ну и дурень.
– Нет никакой такой кармы, – фыркнул Юра, допивая остаток водки. Он предложил было его мне, но я так интенсивно замотала головой, что он допил все с чистой совестью. – Ладно, девочки, вы тут развлекайтесь дальше, а я спать пойду. Завтра работать.
– Спокойной ночи, – кивнула я, украдкой покосившись на часы. Половина одиннадцатого, ничего себе. Пашка, наверное, уже звереет от того, что я сбежала и где-то пропадаю. Ну и пусть звереет. Простит, никуда не денется. Это ему за комнату в коммуналке. А, впрочем, при том положении вещей, что существует, комната даже лучше. Денег меньше «съест», а денег у меня как раз очень мало. Мы с Пашкой все оплачиваем пополам, и мне предстоит еще понять, как и откуда брать свою половину.
– Ну что, рассказывай! – потребовала Любаша, проследив за тем, как грузная фигура мужчины ее мечты исчезает в коридоре за дверным проемом. – Что с тобой происходит?
– Не везет мне, вот что происходит. Черная полоса, – вздохнула я. – Наверное, тоже надо карму почистить.
– Ты не шути с этим, – предупредила тетка. – Юрка просто материалист, так уж его воспитывали в этой его армии. А я вот верю.
– Да я тоже верю, теть Люб, – призналась я. – А как не верить. Меня как сглазили. Ничего не выходит, и никуда не берут. А на диплом они плевали. Кризис, им нужно, чтобы я на них бесплатно работала. А я не могу, мы с Пашкой переезжаем.
– А как у вас с ним вообще дела? – пристально исследует меня Любаша. Я отворачиваюсь, не зная, что сказать.
– Пашка – он рассудительный, надежный. И про коммуналку-то ведь он прав – нет у нас денег на квартиру. А жить где-то на окраинах мы не можем, у нас беготни слишком много.
– А ты его любишь? – спросила вдруг тетка. Я вытаращилась на нее в удивлении. А что я, интересно, с ним делаю, если я его не люблю? А почему мы фактически живем вместе весь последний год?
– Ну да, конечно. У меня же нет никого ближе, – ответила я осторожно.
– Вот именно. Но это же не одно и то же. Ты подумай, что ты чувствуешь? Вот скажи, Пашка – твоя судьба? Ведь у всех есть судьба, понимаешь? – выступила вдруг Любаша, доставая из холодильника картонку с красным вином, ту, к которой снизу приделывают пластмассовый краник. – Будешь?
– Нет, я уже больше не могу пить. Но ты себе налей, теть Люб.
– Ты какая-то усталая. Тебе надо заняться собой, – вздохнула тетка. – Может, тебе прическу сделать другую? – Я знаю, к чему она ведет. Мои вихры с трудом можно назвать прической, и она давно уже борется за то, чтобы я сделала хоть какую-то, но дело в том, что меня все устраивает. Какую бы я ни сделала прическу, это мне не поможет стать более привлекательной. А в стоге сена на голове есть свои преимущества – я могу спрятаться и почти не высовываться из него. Потом, длинные спутанные волосы – это очень по-творчески.
– А как ты карму-то чистишь, а? Теть Люб? – спросила я, переводя тему. – Может, и мне поможет.
Тетка задумалась. Посмотрела на меня таким взглядом, словно просканировала меня сверху донизу. От ее взгляда аж мурашки по телу побежали.
– Ты что, мысли мои сейчас читаешь? – смутилась я.
– Мысли твои прочитать – небольшая проблема. У нас в центре такое многие могут. Если настроиться хорошо на твою волну. Нет, я просто смотрю… У нас сейчас будет семинар. Сияющая аура. Мне кажется, это прямо то, что тебе надо. Аура у тебя – не очень. Повреждена. – И Любаша провела по воздуху раскрытыми ладонями.
– Сияющая аура? – усмехнулась я. – Это что, гимнастика для ауры?
– Не смейся, ребенок. У нас, знаешь, из каких проблем народ вытаскивали?! Посмотришь – не поверишь. Да только я своими глазами… А черная полоса – это серьезно. И то, что ты, такая молодая и хорошенькая, в депрессии, тоже неправильно. Может, присосался кто. У меня, знаешь, тоже была черная полоса. Полгода назад миому нашли, кровотечение было. Ну и вообще, сама знаешь, какие дела были. Юрку чуть было не уволили – он начальника своего назвал прохиндеем, и тот буквально озверел. А потом оказалось, что это на нас навели! – тетка остановилась и посмотрела мне в глаза.
– Навели? – не поняла я. – Кого навели?
– Не кого, а что. Ну, можно сказать, что порчу. Только порча – это сказки, которые бабки придумывают. Правда, не на пустом месте. Есть энергетическое воздействие. Сила мысли, которая может причинить вред. В общем, оказалось, что у нас тут одна соседка новая появилась в соседнем подъезде. Юрка на ее место машину ставил. А кто вообще сказал, что это ее место? Она, что, его купила? У нас тут коммунизм – кто первый встал, того и место. Ну, в общем, с ней поговорили – объяснили, что не надо колышки вбивать и цепочки вешать. Нет у нее таких прав. Она согласилась. И как-то, знаешь, исчезла. А потом это началось.
– Прямо после? – заинтересовалась я.
– Именно. Я и в голову не брала, она мне кто? Хожу себе и хожу. А она на меня то из окна посмотрит, то я выгляну – а она стоит около нашей машины. Я и внимания не обращала. Так бы и свела нас.
– И что ты сделала?
– Мне одна знакомая рассказала про наш центр. Ей там мужа от алкоголизма лечили, кстати, тоже помогло. Здесь недалеко, на Новослободской. Это не какие-то шарлатаны. Там и оздоровление есть, и медитации, и лекции серьезные. Ну вот, а я, как пришла, попала на прием к одному целителю. Очень сильный, это я тебе могу сама подтвердить. Он ко мне только прикоснулся и сразу увидел, что к нам вампир присосался.
– И что твой целитель сделал? – поинтересовалась я. Может, правда, ко мне кто-то присосался? Вдруг прямо даже сам Игорь Борисович? Тот еще вампирюга!
– Ты понимаешь, я ведь не могу тебе даже объяснить, что именно сделал целитель. Он на меня посмотрел, потом приложил ко лбу руку – я прямо чувствовала, как идет волна. Никогда такого со мной не было. Потом сразу увидел, что у меня по гинекологии проблемы, и сказал – у меня есть только три месяца, чтобы все решить. Я прооперировалась – теперь в полном порядке.
– Да ты что?! – вытаращилась я. – Так это он тебя на операцию отправил?
– Он, представляешь! – улыбнулась тетка. Я вспомнила этот момент, когда она сидела со мной на кухне и говорила, что придется ложиться на операцию. Всю жизнь Любаша боялась крови и любых медицинских манипуляций, а тут вдруг такая сговорчивость.
– А чего ты мне тогда не рассказывала?
– Знаешь, я тоже нормальный человек. Шарлатанов-то вон сколько. Любую газету откроешь, тебе и отворот, и приворот, и миллион долларов нагадают. Не слишком я в это верила. А доктор мне потом прямо сказал – хорошо, что вы пришли. Могла бы миома переродиться.
– Кошмар! – вздохнула я. – А как про эту вампиршу-то вы узнали?
– Так он мне и сказал.
– Целитель?
– Не просто сказал, он назвал ее приметы, все до единой правильные, и даже то, что ссора у нас была из-за машины. И что теперь она на нас наводит негативные поля. Высасывает жизненную силу, медленно и методично. Я ведь нашла – у нас на лестнице была швейная булавка. Она положила. Жаль, у нас тут видеокамер не установлено – могли бы ее поймать с поличным. Впрочем, мне и так все ясно.
