1. Природа: жмых, корешок, коряга, косточка, отросток, плешка, хобот, хорь, шишка, зайчик, ежик, кабанчик, поросенок, ящерок, тычина, хомячок, свинюшка и др.
2. Механизмы: аппарат, болт, бормашина, вентиль, генератор, монтировка, инструмент, кожаный движок, кожаная игла, махалка, пихалка, сувалка, штык, дуло, уд, монтировка, плуг, прибор, паяльник, пистолет, ствол, шмайсер, штуцер, ялдометр, шланг и др.
3. Предметы обихода: градусник, кляп, мундштук, набалдашник, зубило, наперсток, мон, обрезок, оглобля, помазок, палка, тюбик, тяпка, сигара, торчило, трубка, смычок, узел, шампур, факел, шкворень и др.
4. Еда: банан, батон, колбаса, огурец, морковка, стручок, початок, эклер, кукурузка, перчик, бурачок, финик и др.
5. Типы: затейник, кишкоправ, запридух, репортер, ведущий, балда, балун, баловник, любопытник, плакса, ванька-встанька, дурень, красавец, нахал, пачкун, щекотун, хам, хохотун, живодер, убивец, фантомас, фигурист, подсердечник и др.
6. Библейская лексика: авторитет, антихрист, кара господня, радость, смерть, конец, крест, страшный суд, посох, жезл Моисея, меч Иоанна и др.
7. Тюркские заимствования: писюлек, секулек, кутак, секулет, юлда, елда, балда, ялда, ясир и др.
Как видим, пенис в основном ассоциируется с механизмами и предметами быта. Этот факт говорит о полном презрении женщин к мужскому духовному началу и подтверждает гипотезу о том, что мужчины в глазах женщин – лишь бездушные машины, детали обихода, вроде говорящей табуретки или курящего пылесоса, и, не будь у мужчин их гениталий, женщины наверняка объединялись бы в сообщества типа амазонок или львиц в львиной семье, где нет места самцам, которых надо использовать только раз в году как воспроизводящую силу, не более того.
Метафорических имен вагины намного меньше. И делятся они всего на две категории, а именно – по размеру: на большие и малые, причем большие обозначены с большой долей грубости, иронии и неприязненности, а малые – с удивлением, почтением и даже обожанием. По мнению мокрощелки, общая семантическая амбивалентность и лексическая скудость имен вагины очевидны и являются прямым следствием примитивности мужского ума:
1. Большие вагины: корыто, лохань, империя, поилка, хлебало, коридор, дыра, жерло, прорва, кратер, зев, пропасть, бездна, чемодан, багажник, влагажник, чан, бочка, таз, унитаз, биде (и все прочее, что имеет раковинообразную форму).
2. Малые вагины: бублик, муфточка, норочка, мышиный глазок, розетка, лохматка, пирожок, пичужка, мохнатка, ладушка, скважинка, междуножное пирожное, защелочка, эдельвейс, замшетка, родничок, трещинка, дырочка, пышечка, обтяжка, гнездышко, уютка, красавка и др.
Остальные имена с трудом поддаются узнаванию, образованы от непонятных корней, морфологически слепы, лексически аморфны и вообще крайне темны по своему лингвогенезису: вряд ли кто-нибудь из ученых-вульвоведов возьмется внятно объяснить корни таких слов, как «кунка», «лыха», «сип», «минжа», «транда», «фарья», «хавырка», «хипа», «шахна», «манда», «шмонка», «шмондя» и др.
Эти факты, по мнению аспирантки, свидетельствует о стихийной первобытности мужского либидо, находящего выход в бессмысленных звукоподражаниях, междометиях, фонемах и синтагмах, которые лишены разумной окраски, возникают в подкорке и там же умирают, не успев превратиться в осознанную речь. Проще говоря: кончает – рычит, потому что говорить не в силах, а кончил – молчит, потому что говорить уже не о чем. Объясняется это еще проще: при виде более или менее привлекательной женской особи у мужчин начинает непроизвольно, как слюна у павловской собаки, выделяться тестостерон, который затормаживает речевые центры – иногда до полного блеяния. Однако сразу после эякуляции (сброса секс-слюны) выработка тестостерона резко прекращается, центры радости тухнут, происходит откат гормонов. Вот тут-то и приходится женщине изощряться в ласковых именах, чтобы тестостерон опять пошел в рост и корешок еще раз доказал свою трудоспособность. Так что не от хорошей жизни у женщин развито образное мышление, а от плохой.
Один умнейший русист из шведских славистов пошел еще дальше и совсем уж неожиданное предложение внес: для полного равноправия полов давать русским людям не только отчества, но и так называемые «матчества» или «мамчества» – если у кого, например, был плохой отец (бил, обижал, пил, бросил семью, сбежал, сидит в тюрьме, алиментов не платит и т. д.), то зачем тогда его помнить (и поминать)?.. И не лучше ли тогда дать отчество по матери-мученице, типа Иван Еленович, Василий Натальевич или Алексей Татьянович?.. Мне эта идея очень понравилась – красиво и оригинально звучит, и с точки зрения правды-матки все в порядке, и женщине-матери приятно, и общий феминизм доволен.
Мы тут же стали с голощелкой разные имена придумывать, а кто лучше придумает – тот штрафную пьет: Николай Светланович… Валерий Авдотьевич… Дмитрий Екатеринович… Настасья Ариновна… Сидор Матреныч… Кузьма Елизаветович… Фрол Феклыч… Мария Мариевна… Потап Афросиньич… Нина Натальевна… Игорь Вероникович… Виталий Ольгович… Дормидонт Анастасьевич… Рита Маргаритовна… Марина Юльевна… Иннокентий Иннович… Виталий Надеждович… Вера Любовна… Варвара Варваровна… Галина Зинаидовна… Моисей Саррович… Матвей Марфович… Яков Юдифович… Виктор Ларисович… Терентий Маланьевич… Силантий Аграфенович… Иссак Руфинович… Дорофей Аленович… Константин Тамарович… Васисуалий Василисович… У, хорошо, прямо дух захватывает!..
Напоследок аспирантка рассказала, что видела в Аахене чудо-автомат для одурачивания жен, мужей и партнеров – в этом веселом кафе над баром была надпись: «Покажи голую грудь – получишь бесплатно выпивку!», а у туалета стояла звуковая машина, где, вместе с презервативами, можно купить различные звуки: бросил монетку, выбрал нужное – а из автомата звуки дождя, шум машин и уличного движения, или крики толпы, или звон бокалов, или бубнеж доклада и т. д. звучат, а на их фоне человек может врать что угодно, что его лжи и версии соответствует, звуки подтверждают! Умно придумано! В кафе весело – около автомата очередь все время, а девки у стойки майки за бокалы с пивом с удовольствием задирают!
Да, но это сейчас мне так весело, в связи с ее приездом оживился. А пока ее не было, я из ныры не вылезал и объект для детской школы пения из их старых стульев готовил, во дворе поставить. А ночами валялся без сна и чувствовал себя так, словно я связан лианами и брошен на берегу моря своим племенем, которое обрекло меня за какие-то неведомые мне провинности быть поглощенным ночным прибоем, как это практиковалось в древности, когда хотели казнь, но не хотели пачкать рук… Телевизора не включал и новостей не слушал. Но стали какие-то непонятные слухи в мою ныру процеживаться.
Началось с того, что зашел ко мне вчера обдахлоз Фриц с собакой Шнуффи и подружкой Анкой (эта Анка – с красно-синим шагаловским хохлом, в цепочках, коже, бляхах и заклепках во всех местах, куда рука изувера-пирсингиста достать смогла, тоже панкесса или панкуда, не знаю, как правильно, из панков, в общем, раньше на социологии училась, сейчас панкует, но зимой опять за учебу примется – диплом хочет взять). Забрели на огонек. Осмотрели новый объект – кусок железной лестницы, который я недавно на улице нашел, в ныру притащил, стальным хламом уснастил, в битом стекле обвалял, эпоксидкой покрыл и к стене на шесть дюбелей присобачил, без дюбелей не держалось бы (очень хороший человек был герр Дюбель, как и другие великие немцы, без которых человечество – как без рук: гг. Штепсель и Рентген, Штамп и Штемпель, Шмайсер и Штуцер, Порше и Клапан, Штифт и Рейсфедер, Циркуль и Штайгер, Тромб и Шприц… много еще других).
Собака Шнуффи грустно в куче костей порылась, что-то грызть начала из вежливости. «Они лаком покрыты!» – испугался я, но Фриц меня успокоил: «Ничего, она и жестянки от пива ест, когда голодна!» Шнуффи укоризненно посмотрела ему в глаза, бросила кости и с обидой грузно улеглась в сторонке. Ребята сели возле нее, разложили рюкзачки, вытащили травку, заделывать начали. Крутят мастырки и о чем-то все говорят: какие-то пилоты, атаки, взрывы, срывы. В чем дело?.. Что такое?.. Ничего не понять… То ли самолеты упали на небоскребы, то ли небоскребы – на самолеты…
