Я тоже сбегала в ванную и натянула привычные джинсы и неброскую черную водолазку. Пусть не так ярко, зато практично и не холодно. Черные высокие ботинки из «Экко» и черная же кожаная куртка довершили мой наряд. На минуту мы, все трое, оказались перед одним зеркалом. Очень разные и вместе с тем дополняющие друг друга. Глядя на наши отражения, я успела привычно подумать, что не так красива, как Света, и не так ярка, как Наташа. В общем, серединка на половинку, что еще сказать.

– Ну, девочки, идем? – Света извлекла из сумки карту и путеводитель, благоразумно захваченные из Москвы. Насколько я ее знаю, у нее уже и маршрут составлен.

– Идем, – хором согласились мы с Наташкой.

Я чувствовала себя странно. Одновременно и спешила на свидание с городом, и хотела оттянуть минуту встречи, продлевая удовольствие – то, что бывает, когда только стоишь на пороге, предчувствуя и предвкушая. Такие мгновения порой стоят даже больше, чем само удовольствие.

Но вот стеклянные двери гостиницы уже позади, и мы идем по залитой солнцем улице.

Рим оказался необыкновенен: узкие улочки с невысокими домами, за которыми прятались причудливые соборы с витражами, бросавшими на пол яркие цветные блики; круглые площади с непременным фонтаном посередине; дома, где на двери красовались старинные гербы; апельсиновые деревья, на которых дозревали ярко-оранжевые сочные плоды…

К счастью, отель, в котором остановилась наша группа, располагался почти в центре, неподалеку от железнодорожного вокзала, поэтому нам не потребовалось спускаться в метро. Света отлично ориентировалась на местности (и что бы мы с Наташкой без нее делали? Скорее всего, просто шли бы куда глаза глядят), и вскоре мы вышли к Колизею.

Эта махина действительно производила впечатление: высокие стены, пустые арочные глазницы… Нарушало идеальность картины только одно: туристы, которые, словно муравьи, так и толпились у стен древнего сооружения. Да, мы сами из таких, но все же мне стало неприятно смотреть на других любопытных, словно мы одни имели право прикоснуться к тайне. Только мы – и более никто.

Мы постояли немного у стен.

– Ах, девчонки, если бы вдруг очутиться там, в прошлом! – задумчиво проговорила Наташка, любовно поглаживая серый камень. – Как было бы здорово!

– Ты уверена? – скептически улыбнулась Светка. – Представь, кем бы нас посчитали в то время в нашей одежде да с нашим знанием древних обычаев.

– Ну вот, всегда ты все портишь, – надулась Наташка.

– Я не порчу. Я конкретизирую…

Сколько мы знакомы, Светка с Наташкой вечно спорят по любому поводу, зато, кажется, и дня не могут просуществовать друг без друга.

Я отвернулась, не слушая их привычной перепалки, и все смотрела на стены Колизея, словно нарисованные на фоне ярко-синего, необычайной глубины неба. Так красиво, что даже нереально. Совсем рядом с Колизеем лежали форумы, в античные времена сосредоточие культурной и общественной жизни. Неужели я действительно нахожусь здесь, в самом центре могущественной древней империи, и по этой земле когда-то шли Юлий Цезарь и Октавиан Август, маршировали победные римские легионы, и ветер раздувал короткие алые плащи, а солнце отражалось от начищенных рукояток мечей, где-то здесь играл на своей кифаре мнящий себя великим артистом рыжебородый матереубийца Нерон и шептали бескровными губами молитвы влекомые на страшную казнь первые христиане…

– Ну вот, опять ты не с нами!

Я вздрогнула и наконец обратила внимание на Светку, которая, похоже, уже некоторое время размахивала у меня перед лицом руками.

– Ну вот, – то ли пожаловалась, то ли просто констатировала печальный факт Светка, – у всех подруги как подруги, а у меня инопланетянки. Я тебя прощу, если только ты скажешь, что обдумывала замысел грандиозного романа.

Я с виноватым видом развела руками:

– Я бы сказала, но есть одна проблема… Я никогда не лгу!

– Светка, у нас в друзьях самый правдивый человек на земле! Сразу после барона Мюнхгаузена! – засмеялась Наташка.

Проголодавшись, мы купили по булочке, но тут же скормили свою добычу голубям, жадно набросившимся на вожделенные крошки. Это так здорово – кормить голубей перед зданием Римского сената!..

Мы бродили по Риму до самого вечера, и вскоре впечатления слились в один огромный запутанный клубок.

– Ну все, перейдем этот мост – и обратно. Надо еще успеть на ужин, – объявила Светка.

Мы ступили на мост, украшенный умело подсвеченными фигурами, и тут я замерла потому, что увидела Его.

Он стоял с обнаженным мечом в руке и перистыми ангельскими крыльями за спиной. Черты лица – правильные и удивительно гармоничные – дышали жизнью, а полураскрытые губы, казалось, вот-вот потревожит легкое дыхание.

Я видела Его ясно, каждую черточку, и понимала, что никогда в своей жизни не встречала никого столь же прекрасного. Завороженная, я шагнула к Нему и… рука коснулась обжигающе холодного камня.

Но при чем здесь камень, когда он – живой! Я же чувствую это! Сердце учащенно билось в груди, а я все вглядывалась в высеченное из мрамора лицо, словно надеясь на то, что Он взглянет на меня, а по губам вдруг скользнет улыбка.

– Катя, ну что с тобой опять!

Я молчала, вдруг почувствовав всю бесполезность слов.

– Кажется, она нашла свой идеал! Бедный Сашка! – засмеялась Наташа.

Я наконец взглянула на нее, чувствуя раздражение. При чем здесь Сашка! Разве можно сравнивать обычного московского парня с Ним! Если бы только Он был живой! Если бы только мне можно было смотреть на Него! Просто смотреть, не отрываясь, жадно впитывая каждое движение, каждый изгиб губ. Знать бы, как он улыбается и как хмурится, как спит и просыпается, как звучит его голос, какая у Него походка, манера говорить и двигаться…

– Ау, ты с нами?!

В горле запершило. И почему я не одна?

– И чем он тебе понравился? – продолжала Наташка. – Статуя как статуя. Таких в Риме, наверное, миллион. Ты перед каждой будешь так застревать? Я понимаю, если это бы был, скажем, Леголас… – закончила она мечтательным голосом.

– Вы обе маньячки! – покачала головой Света. – Лично я предпочитаю нормальных живых парней и… горячий ужин.

– Да, ужин оказался бы сейчас весьма кстати, – против обыкновения тут же согласилась Наташка. – Ну пойдем уже! Холодно и есть хочется!

Они взяли меня под руки с обеих сторон и повели прочь, словно маленькую девочку.

Уходя с моста, я оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на Него, и мне вдруг показалось, что фигура едва заметно пошевелилась. Естественно, глупости, просто игра света.

…А в темном небе уже зажигались звезды и висела половинка луны, повернутая иначе, чем это бывает у нас.

Я села за ноут, чтобы написать о Риме, а между тем все равно пишу о Нем. Я все думаю, как Он стоит там на мосту, в темноте, когда над головой только звездное небо. Сколько Он уже там, прикованный к своему постаменту. Одинокий посреди заполненного туристами города. Если бы можно было обнять Его и вдохнуть частичку своего тепла… Если бы взять Его за руку и вдруг почувствовать ответную дрожь пальцев… Нет, этого никогда не будет. Он слишком совершенен, чтобы быть живым, а между нами – века и холод бездушного мрамора, тяжкой броней заковавшего Его сердце. Если бы можно было растопить весь этот лед, я заплатила бы высокую цену…

Нет, ерунда, пустые мечтания. Я же знаю, что этого никогда не случится.

Но если бы только…

Всю ночь мне снились странные сны. Я искала кого-то, блуждая по узким запутанным улочкам незнакомого города. Я бежала по булыжной мостовой, спотыкаясь и падая, но поднималась и снова упрямо стремилась куда-то. «Имя! Мне нужно позвать его по имени, и он обязательно откликнется!» – догадалась я, но вдруг с ужасом поняла, что не знаю его имени!

Я проснулась, чувствуя, что мои щеки мокры от слез. Когда я в последний раз плакала во сне? Уже и не помню, кажется, в прошлой жизни.