Сосновский помотал головой.

– И я тоже. Пока я буду разбирать материалы «Аида», покопайся в личном деле Зо Ли, того парня, который уцелел. Выясни, где он сейчас, что помнит, подробности какие-нибудь… в общем, все, что сможешь. Задание понятно?

– Так точно, – вытянулся Сосновский, начиная ощущать себя детективом. – Разрешите выполнять?

– Ну-ну, не увлекайся, – понизил я голос. – Этот человек – пострадавший, волновать его нельзя. Кстати, дай-ка мне координаты твоего туземца с Сан-Мигела.

– Арманд Элсландер, голландец, – с готовностью ответил Витольд, демонстрируя неплохую память. – Живет в Роттердаме, улица Нью-Пульвир, сорок один – четыреста сорок девять.

– Молодец!

– Рад стараться! – расплылся от удовольствия Витольд и исчез.

В этот момент виом, запрятанный в нише над столом, воспроизвел кабинет Лапарры напротив и его самого у стола.

– Ты один?

Я кивнул.

– Расскажи-ка подробнее, что случилось на сааремском пляже. Свои ощущения, впечатления… замеченные странности.

Я удивился, но виду не подал.

– Мы шли на серферах, ветер сначала дул к берегу, потом повернул, приходилось лавировать, напрягаться, и поэтому я, наверное, не сразу среагировал… вернее, реагировать-то и не на что было. Почувствовал духоту, нечто подобное испытываешь в парилке в бане, стало неуютно, как… в сыром, но безводном колодце, я ползал по таким на полигоне ВВУ.

Лапарра мигнул, не меняя выражения лица.

– Потом… резко похолодало. Словно пошел невидимый ледяной дождь. И это ощущение было, пожалуй, самым сильным и оставалось до конца, то есть до взрыва лифта.

– А потом оно сразу исчезло?

– Не помню. Когда взорвался лифт, я перестал прислушиваться к своим ощущениям. Поймал пинасс – и туда…

– Ага. – Лапарра походил по кабинету, сел. – Холодно стало, значит. Прекрасно.

Я молча смотрел на него, стараясь не выдать своего полнейшего недоумения. Ян редко говорил загадками, но коль уж говорил, значит, случилось нечто из рук вон выходящее, в чем он еще не разобрался сам.

Лапарра искоса посмотрел на меня. Он прекрасно ориентировался в моих чувствах, да и не только в моих. Просто уму непостижимо, как точно он мог оценить человека с первого взгляда! Не знаю, какое у него сложилось мнение обо мне, но, видимо, все слабости мои он знал наперечет.

– Прекрасно в том смысле, – поправился начальник отдела, – что укладывается в полотно моих умозаключений. Теперь поделись впечатлениями от «стрекозиных крыльев», выросших на останках лифта.

– Впечатлениями? – пробормотал я, вспоминая. – Я поначалу глазам не поверил. Когда мы примчались с Витольдом к лифту, перевалив через цепь холмов, там уже висела модульная связка спасателей: четыре «Иглы» и базовая «Катушка»; ребята примчались так быстро потому, что их база находится практически рядом, в Орииссааре.

Склады догорали, мы было сунулись помочь, и в этот момент… да, было все еще довольно холодно, это я помню хорошо… так вот, в этот момент из всех разбитых взрывом сооружений лифтового комплекса с шипением вылезла пенистая белая масса и вытянулась вверх и в стороны, образовав полупрозрачные, с четким рисунком тонких жил внутри плоскости. Ни дать ни взять – «стрекозиные крылья», разве что размером в несколько тысяч раз больше.

– М-да. – Лапарра снял с меня тяжесть взгляда своих прозрачных глаз, в которых затаилась не то боль, не то усталость. – Чертовщина, да и только! Масса равна нулю… а? Ладно, продолжай действовать по плану. Кстати, там, на пляже, ты больше ничего не заметил… подозрительного?

Я честно напряг память.

– Пожалуй, ничего… Разве что один из экспертов сказал, что ударная волна взрыва должна была докатиться до пляжа, и кто знает, чего бы она там натворила. Однако этого не случилось. Эксперт был весьма удивлен, я тоже.

– Еще?

– Еще? Гм… да вот, пожалуй, не знаю, стоит ли внимания… Шум на пляже поднялся невообразимый, все куда-то бегут, кричат, на три четверти отдыхающие – женщины и дети, а этот стоит одетый и смотрит совершенно спокойно…

– Кто – этот?

– Мужчина, примерно моих лет, невысокий, смуглый, а лицо интересное: скуластое, неподвижное, как маска. Вероятнее всего – уроженец Юго-Восточной Азии.

Лапарра встал, глаза его странным образом изменили цвет – поголубели. Такое с ним я видел только однажды, когда в отдел пришло сообщение о гибели его друга. Он несколько мгновений смотрел на меня так, что я даже перепугался неизвестно отчего: смотрел тяжело, пристально, но не прицельно, не видел он собеседника в этот момент, и протянул руку к столу.

В моем виоме «откололась» часть изображения, появился человек, в котором я с некоторым трудом узнал давешнего незнакомца с сааремского пляжа.

– Он?

– Откуда ты его знаешь? Кто это?

Лапарра выключил проектор.

– Это Зо Ли. До связи.

Я очутился один в пустой комнате, оглушенный поднявшимся в голове тарарамом.

Зо Ли, чистильщик из отряда «Аид-117», единственный свидетель трагедии на Ховенвипе… Почему он объявился на пляже в Сааремаа? Впрочем, пути человеческие неисповедимы. Ведь оказались же мы с Витольдом там в тот же самый момент.

– Думай, голова, – сказал я своему умеренно надоевшему отражению в зеркале стены, – картуз куплю…

Эль-Пасо, февраль 16-208

Город Эль-Пасо расположен на реке Рио-Гранде, пересекающей Техасскую равнину. К началу описываемых событий он насчитывал тридцать тысяч жителей и фактически представлял собой климатический курорт, работающий круглый год.

И это случилось над Рио-Гранде утром в восемь часов, когда рабочий день города и его окрестностей только начинался.

Немногочисленные свидетели происшествия сначала не обратили внимания на легкое помутнение воздуха над одним из консольных мостов, соединяющих левый берег реки с пригородами Эль-Пасо с правым, на котором начинались пригороды мексиканского города Сиодад-Хуарес. Однако помутнение не исчезло, а сгустилось в прозрачное голубоватое облачко неправильной формы поперечником в километр. Оно медленно спустилось с небес на мост, откуда-то потянуло морозным ветром, хотя температура и так была ниже нуля.

В следующее мгновение с гулом и грохотом мост рухнул на лед замерзшей реки. Раздался стонущий крик монора – монорельсового трамвая, успевшего затормозить у обрыва буквально в одном метре. Замершие пешеходы с ужасом увидели, как сквозь ландшафт с рекой, тисовым лесом и коттеджами пригорода проросли багрово светящиеся копья, на высоте нескольких десятков метров пустили пучки «веток», которые соединились в ажурную решетку, выгнувшуюся куполом. Новые «побеги» рванулись вверх из узлов пересечения «ветвей», и вскоре взорам свидетелей предстала полукилометровой высоты решетчатая башня, асимметричная, неровная, но поражающая рисунком и особым впечатлением живого – не то растения, не то существа…

Воздух очистился, лишь в небе еще некоторое время держалась белая редеющая полоса, похожая на след капсулы метеоконтроля.

Километровая дуга моста осталась лежать неровной грудой металла и альфа-бетона на льду реки, сквозь который кое-где уже проступила черная недобрая вода.

Патруль спасателей, прибывший на место происшествия, оторопело подивился на башню, но сориентировался быстро и вызвал бригаду строителей, а также экспертов управления.

Но экспертам и ученым, прибывшим в Эль-Пасо к вечеру, осталось только развести руками: башня продержалась ровно сутки и, начав таять сверху, в конце концов исчезла без следа. Приборы и средства измерения на нее не реагировали совсем, будто ее и не было…

Пейзаж я выбрал осенний: опушку почти голого осинового леса, речной обрыв, низкие лохматые облака, готовые пролиться дождем: такой пейзаж не позволяет отвлекаться. Запахи мокрой листвы, травы, земли и дыма заполнили кабинет, и если бы не стол – иллюзия уголка природы была бы полной.