С самого утра у консульства было … суетно. Не так, как обычно. В шесть часов утра, когда город только просыпался, в здании включили мощные генераторы помех. На постоянной основе они не работали – потому что счета за электроэнергию разорили бы британскую казну, а жители близлежащих домов устроили бы перед консульством акцию протеста. Генераторы помех подавляли все на удалении пятисот метров – не работали ни телевизоры, ни радиоприемники, ни мобильные телефоны, ни компьютеры – все забивалось шквалом помех. Последний раз генераторы включали больше года назад – и тогда в консульство за час поступило сто сорок три звонка от разъяренных соседей. С обеих сторон особняка консульства были выстроены офисные центры, а полиция просто ссылалась на дипломатические привилегии и перенаправляла звонки на коммутатор консульства. Но сегодня эти генераторы были просто необходимы – таков был уровень совещания…

Участники совещания собрались в «пузыре» – так называлась специальная комната в подвале консульства, на оснащение которой было потрачено больше десяти тысяч фунтов стерлингов. «Пузырь», или «стеклянный пузырь», – так эту комнату называли, потому что помимо обычных стен существовала и вторая оболочка, стеклянная, сделанная из стекла повышенной прочности, не пропускающего никакие радиоволны…

Стен в комнате было четыре. Первой была стена из бетона, дальше была проложена экранирующая оболочка из свинца, дальше – снова бетон. Последней, четвертой, стеной было стекло. В помещение вели три двери – две стальные, подобные тем, какие устраивают на кораблях, со штурвалом и четырехточечным запорным механизмом, и третья – сделанная из того же стекла…

Вся мебель в комнате – стол и стулья – были тоже сделаны из прочного стекла, для того чтобы любое подслушивающее устройство можно было бы легко обнаружить визуально. Вентиляции в помещении не было, чистый воздух нагнетался искусственно.

Перед тем как зайти в помещение, все участники – а их было восемь человек – разбрелись по кабинетам консульства. Там они разделись догола и надели одинаковые, только что выданные им костюмы, похожие на спортивные. Русская спецслужба отличалась большой изобретательностью, не так давно был случай, когда один джентльмен из британского министерства обороны пошил себе новый костюм, причем пошил его в Лондоне в известном ателье на Сэвилл-роуд – а через полгода в костюме обнаружили встроенное подслушивающее устройство. Все пуговицы костюма представляли собой микрофоны, а гибкая плата памяти и устройство передачи были вшиты в воротничок. Теперь перед любым совещанием такого уровня секретности его участники обязательно переодевались…

Переодевшись, участники совещания, ведомые резидентом, гуськом прошли в подвал, зашли в помещение и закрыли за собой все двери.

– Подведем итоги … – Резидент СИС на Восточных территориях, невысокий худощавый человек с птичьим лицом, сэр Тимоти Карвер, пошел с места в карьер. – Происходят вещи, которые бы я назвал опасными и совершенно неожиданными для нас. Если убийство Джималя еще можно было бы объяснить случайностью, бандитским нападением либо действиями русских экстремистов, то убийство Бакра, нашего основного спонсора, не может быть ничем иным, кроме как действиями враждебных нам сил. До начала операции «Шторм» остается не так много времени, а кто-то одного за другим выбивает ее ключевых фигурантов. И возникает вопрос, джентльмены, а является ли суть операции «Шторм» для русских тайной или заграничный отдел уже в курсе наших планов? Может быть, завтра русские арестуют всех? Или – убьют?

– Я пока не вижу оснований для столь… серьезных выводов, сэр… – начал Арнольд Бисби, аналитик из Тэвистокского института, прикомандированный к резидентуре на время проведения операции. – Да, с доски убрали две ключевые фигуры. Это серьезно – но это не смертельно. Я бы, например, убрал другие фигуры, если бы хотел сорвать проведение операции. Мулла, в конце концов, был одним из тех, кто отвечал за кадровую работу – но есть и другие. Бакр – да, он вложил немало денег, но найдутся и другие инвесторы. Основная силовая структура операции не повреждена, нет никаких свидетельств того, что русские взяли ее под наблюдение. Да и вообще – если бы я получил информацию про «Шторм» – на месте русских я бы действовал куда активнее…

– Но факт остается фактом, – ворчливо проговорил резидент. – Происходит нечто такое, что может поставить под угрозу проведение операции стратегического значения, от которой, без преувеличения, зависит будущее Британской империи как великой страны. И в то же время ни один из сидящих передо мной джентльменов, которые вроде как отвечают за агентурную работу, ничего не знает о том, что происходит. Ничего! Чем вы занимаетесь, джентльмены? Ухлестываете за дамами на Корниш?

– Разрешите… – поднял палец Сноу, сидевший дальше всех от резидента.

– Слушаю…

– У меня есть информация, но сообщить я ее могу только наедине…

– Джентльмены, десять минут перерыв, – моментально отреагировал резидент. Ничего в этом обидного не было, все были профессионалами и понимали, что информация, которую знают двое, и информация, которую знают восемь человек, – это две очень большие разницы…

– Итак, мистер Сноу, – испытующе воззрился на «репортера» Карвер, когда снова закрылась дверь и они остались в этом суперзащищенном помещении одни, – чем вы меня порадуете?

– Есть информация. Пока она только косвенно относится к рассматриваемому нами делу, но информация крайне интересная. Есть некий князь Александр Воронцов, офицер флота, старший лейтенант. Полное досье на него я не успел собрать, есть только краткая справка. Двадцать семь лет, родился в Севастополе, сирота, воспитывался дедом. Дед весьма известная личность, был командиром авианосца, потом командующим Черноморским флотом. Сейчас – адмирал, начальник Главного оперативного управления штаба ВМФ, фактически второе лицо на флоте. Сам Воронцов учился сначала в Севастополе, потом перевелся в Санкт-Петербург. Сейчас проходит службу на «Колчаке».

– И что?

– Помните казус на набережной в день взрыва экскурсионного дирижабля? Мы ведь так и не получили пленку с записью горящего дирижабля – она бесследно пропала, а тот, кто должен был ее снять, погиб под колесами грузовика. Но не только это – была какая-то стрельба, причем местная полиция почему-то не имеет интереса к этому делу. Так вот – вчера мне стало достоверно известно, что Воронцов был в тот момент на набережной, именно он засек оператора и попытался его задержать. И он же стрелял.

Сэр Тимоти закрыл на несколько секунд ладонями лицо, с силой нажал пальцами на глаза – так он всегда делал, когда хотел подумать…

– Откуда информация?

– От одного из агентов. Мадлен, переданная нам на оперативную связь из Санкт-Петербурга. Помните? Настоящее имя…

– Не надо называть настоящих имен, – оборвал Карвер, – я все прекрасно помню. Как к ней попала эта информация?

– Случайно. Она была в тот момент рядом – и помогла Воронцову скрыться от полиции. Сейчас у них любовная связь, и это нам очень на руку. Никто, даже самый опытный контрразведчик, не заподозрит в таком случае медовую ловушку[96] – ведь знакомство было совершенно случайным. И самое главное – и когда произошло убийство Джималя, и когда произошло убийство Бакра, Воронцова невозможно было найти. Во втором случае Мадлен пыталась дозвониться до Воронцова, но телефон был выключен.

– Вы выяснили, чем на самом деле занимается Воронцов?

– Это сложно сделать. Но есть два крайне подозрительных обстоятельства. Первое – Воронцов большую часть времени проводит не на корабле, а в городе. Второе – у него на парадном мундире значки парашютиста и подводника. Это отличительный признак флотского спецназа.

– Интересно… Вы хотите сказать…

– Не исключено, – кратко подвел итог Сноу.