– В восемь, как у меня.

Ева вынула коммуникатор и связалась с отделом электронного сыска.

– Не надо! – Пибоди в панике подпрыгнула на месте. – Пусть не думает, что я за него беспокоюсь.

– Заткнись! Лейтенант Даллас, сержант. Детектив Макнаб заступил на смену? – Получив утвердительный ответ, Ева кивнула. – Спасибо. Это все. – Она отключила связь. – Как видишь, он на работе. Вот и нам пора.

– Вот подонок! – Слезы высохли, взгляд Пибоди окаменел, губы сжались и стали тонкими как лезвие скальпеля. – Пошел на работу, как ни в чем не бывало.

– Господи! Моя голова. – Ева обхватила ее руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону. – Я собиралась сделать это позже. – Она сунула руку в карман и извлекла маленькую, красиво упакованную коробочку. – Ладно, черт с тобой, бери сейчас.

– Мой рождественский подарок? Как мило! Но я сейчас не в настроении…

– Открывай ее, а не то убью на месте.

– Есть, мэм. Открываю. – Пибоди сорвала бумагу, сунула ее в карман и открыла крышечку. – Это кодовый ключ?!

– Точно. Он от машины, которая будет ждать в аэропорту заокеанской страны. Воздушная перевозка на двоих будет организована на одном из самолетов Рорка. Туда и обратно. Счастливого Рождества, мать твою. Делай с ним, что хочешь.

– Я… ты… на самолете Рорка? Бесплатно? – Щеки Пибоди порозовели. – И… и… и… машина, когда мы туда доберемся? Это так… Это обалденно!

– Отлично. Теперь мы можем идти?

– Даллас!

– Нет. Нет. Никаких объятий. Отстань! Нет! О черт! – пробормотала Ева, когда Пибоди обхватила ее и сжала в медвежьих объятиях. – Мы на дежурстве, мы в общественном месте. Отпусти меня немедленно, а не то так врежу, что твои лишние пять фунтов, которыми ты уже всех достала, улетят прямо в Трентон, столицу штата Нью-Джерси.

Ответ Пибоди оказался бессвязным и невнятным: в эту минуту она прижималась лицом к плечу Евы.

– Вот только попробуй оставить сопли на моем пальто, и я тебе не только врежу, но еще и задушу твоим шарфом.

– Поверить не могу. Я просто поверить не могу. – Всхлипывая, Пибоди отодвинулась. – Это же просто супер. Супер, супер, супер! Спасибо. О боже! Чтоб мне пропасть! Спасибо!

– Да, да, да.

– Теперь придется туда ехать. – Пибоди взглянула на ключ в коробочке. – Я хочу сказать, теперь мне нечем отговариваться… Главный повод отпал… То есть, я хочу сказать, причина. Главная причина отпала, так что… О черт!

– Как скажешь. – Ева вспомнила, как предвкушала момент вручения подарка, какое у нее было хорошее настроение. Теперь от досады у нее разболелась голова. – Как ты думаешь, теперь мы можем заняться убийством? Ну хоть на пару минут, а? У тебя найдется для него окошко в твоем расписании?

– Да, попробую выкроить время. Спасибо, Даллас. Честное слово, спасибо огромное. Теперь мне действительно придется ехать. Боже, даже не верится – я поеду в Шотландию.

– Пибоди, – грозно проговорила Ева, пока они входили в гостиницу, – лед все тоньше.

– Все, я уже почти перестала психовать. Еще минутку.

Тот же клерк сидел за стойкой администратора. Ева даже не стала утруждать себя и вынимать жетон, просто начала подниматься по ступеням, пока Пибоди что-то бормотала себе под нос насчет сборов, красного свитера и пяти фунтов.

Не обращая на нее внимания, Ева проверила полицейскую печать на двери, за которой совершилось убийство. Убедившись, что печать не нарушена, она двинулась дальше по коридору.

– Как только они освободят номер, пусть им займутся «чистильщики». По полной программе, – добавила Ева.

Она постучала, и Бобби через секунду открыл дверь. Его лицо осунулось, как будто горе выело плоть. От него пахло мылом, а за его плечом, через открытую дверь ванной, было видно все еще запотевшее зеркало над раковиной.

Телевизор что-то глухо бормотал: диктор сообщал заголовки утренних новостей.

– Входите, э-э-э… входите. Я думал, это Зана. Думал, может, она забыла ключ.

– Ее здесь нет?

– Она пошла купить кофе, бубликов и тому подобное. Я думал, пора бы ей уже вернуться. Мы еще вчера собрали вещи, – пояснил Бобби, когда Ева бросила взгляд на два чемодана, стоящие у двери. – Мы хотели быть готовы к отъезду. Мы просто больше не можем оставаться здесь.

– Почему бы нам не присесть, Бобби? Мы успеем кое-что прояснить еще до прихода Заны.

– Она уже должна была вернуться. В записи говорилось, что она отлучится на двадцать минут.

– В записи?

– Э-э-э… – Бобби окинул беспомощным взглядом комнату, ероша одной рукой свои светлые волосы. – Она оставила запись на будильнике и будильник завела. Она иногда так делает. Сказала, что проснулась рано и решила сходить в продуктовый магазинчик в паре кварталов отсюда, купить кое-чего, чтобы вы могли выпить кофе вместе с нами, когда придете. Мне не нравится, что она где-то там одна. И это после того, что случилось с мамой.

– Ну, может, в магазине много народа, вот и все. Она сказала, в какой пошла магазин?

– Я не помню.

Но он подошел к кровати, взял компьютеризированные дорожные часы-будильник и нажал кнопку воспроизведения.

«Доброе утро, милый. Пора вставать. Твоя одежда на сегодня в верхнем ящике комода, не забыл? Я уже встала, не хочу тебя будить. Знаю, ты плохо спал. Я выбегу на минутку, куплю кофе, бублики или сдобу. Нехорошо, если придет твоя знакомая, а у нас даже предложить нечего. Надо было раньше загрузить «автоповар». Извини, милый. Вернусь через двадцать минут: сбегаю в магазинчик в паре кварталов вниз по улице. Или вверх. Ничего не понимаю в этом городе. У меня будет для тебя кофе к тому времени, как ты выйдешь из душа. Целую, милый».

Заметив время записи на таймере, Ева бросила быстрый взгляд на Пибоди.

– Давайте я выйду и встречу ее, – предложила Пибоди. – Помогу покупки поднести.

– Присядь, Бобби, – сказала Ева. – У меня есть несколько вопросов.

– Хорошо. – Он не отрываясь смотрел на дверь, за которой скрылась Пибоди. – Зря я так волнуюсь. Просто она никогда не была в Нью-Йорке. Наверно, просто свернула не в ту сторону и теперь ходит кругами.

– Пибоди ее найдет. Бобби, давно ты знаешь своего партнера?

– Дензила? С колледжа.

– Значит, вы с ним еще и друзья?

– Да, конечно. Я был шафером у него на свадьбе, а он у меня. А что?

– Значит, он был знаком с твоей матерью?

– Мне пришлось ему сказать. Я позвонил ему вчера и сказал. – У Бобби задрожали губы, но он справился с собой. – Он меня прикрывает на работе. Говорит, что готов приехать, если нужно, но я не хочу, чтобы он сюда ехал. Все-таки скоро Рождество, а у него семья. – Бобби обхватил голову руками. – Все равно он ничего не сможет сделать. Ничего сделать нельзя.

– Какие у него были отношения с твоей матерью?

– Осторожные. – Когда Бобби поднял голову, на его губах показалось бледное подобие улыбки. – Вода и масло, понимаешь?

– Может, ты мне объяснишь?

– Ну, Дензил, он, если можно так сказать, человек рисковый. Я бы никогда не решился выделиться и организовать собственный бизнес, если бы он меня не подтолкнул. А мама… она была строга к людям, даже придирчива. Она не верила, что мы продержимся в бизнесе, но у нас дела идут неплохо.

– Они не ладили?

– По большей части Дензил и Марита старались с ней не сталкиваться. Марита – это его жена.

– С кем еще твоя мать не ладила?

– Ну, можно сказать, мама не была душой общества.

– Хорошо, как насчет тех, с кем у нее были хорошие отношения? С кем она была близка?

– Я и Зана. Всегда мне твердила, что ей никто, кроме меня, не нужен, но для Заны она сделала исключение. Она ведь меня одна воспитывала, ты же знаешь. Это было нелегко. Она многим пожертвовала, чтобы обеспечить мне хороший дом. Я был для нее важнее всех. Она всегда говорила, что у нее на первом месте я.

– Я понимаю, как это тяжело, но я обязана спросить. Что насчет ее имущества? Дом принадлежал ей, так?

– Это хорошее место. Когда имеешь сына, торгующего недвижимостью, сам бог велит иметь хорошую собственность. Она была неплохо обеспечена. Работала не покладая рук всю свою жизнь, экономила, с деньгами обращалась аккуратно. Она была бережлива.