– Итак, – произнесла леди Изабелла рассчитанно холодным и ровным голосом, – сэр Ричард, вы оказали, повторяю, огромную услугу. Будь вы просто гостем, мы были бы вам безмерно рады и не задавали бы никаких вопросов. Однако при сложившихся обстоятельствах… мы вынуждены кое-чем поинтересоваться. Но сперва позвольте представить моих дочерей: леди Даниэллу и леди Дженифер.

Она не назвала их моими сестрами, плохой знак, но я держал лицо таким же непроницаемо вежливым, склонил голову ровно настолько, насколько требовалось.

– Леди Даниэлла… Леди Дженифер… мое почтение.

Даниэлла улыбнулась кротко и беззащитно, в ее взгляде я прочел, что именно о таком брате она и мечтала, а Дженифер показала в улыбке острые зубки, будто готовилась тяпнуть за палец.

Я еще раз поклонился, сел и повернулся к хозяйке.

– Слушаю вас, леди Изабелла.

За столом притихли, смотрят в тарелки, только Даниэлла, как мне показалось, взглянула в мою сторону с сочувствием и тут же уронила взгляд. Да еще Бабетта томно повела глазами и глубоко-глубоко вздохнула, отчего высокая грудь едва не выпрыгнула из корсажа. Я все заметил, она тоже заметила, что я заметил, довольная улыбка скользнула по сочным сенсуальным, даже сексуальным губам.

Все мы в свое время интересуемся языком жестов и поз, которые непроизвольно принимает человек и тем самым порой выдает себя так, как не выдал бы и в подвалах инквизиции. Еще больше интересуемся в определенном возрасте расшифровкой поз женщин. Я смотрел на леди Изабеллу, леди Бабетту, Дженифер и Даниэллу, в памяти сразу всплыло:

Спина прямая, плечи раздвинуты, подбородок слегка приподнят – пунктуальная, дотошная, педантичная, хорошо воспитанная, привыкла к управлению.

Спина прямая, плечи развернуты, подбородок чуть опущен, так что взгляд малость исподлобья, – любящая интриги, обладает бурной энергией, обожает нравиться, честолюбивая, карьеристка.

Спина без фиксации, то есть обладатель ее не сидит, будто кол проглотил, взгляд слегка затуманен – обладает богатым воображением, артистична, мечтательна.

Спина горбиком, плечи сведены, голова опущена – робкая, нервная, пасующая перед жизненными трудностями.

Собственно, что леди Изабелла привыкла к управлению, можно понять, едва взглянув на ее волевое лицо. Да и то, что леди Бабетта обожает нравиться, видно с первого взгляда: сразу же послала мне такой взгляд, что я увидел ее голой. Вот только на Дженифер трудно подумать, что такая уж мечтательница, в моей комнате терла мне спину довольно умело. Ну, бледная и виновато улыбающаяся Даниэлла – подтверждение абсолютной точности учебника по истолкованию женских поз.

– Почему вы решили, – произнесла Изабелла наконец размеренно и холодно, хотя мне почудилось, будто легкая краска окрасила ее щеки, – что вы – сын герцога Готфрида Валленштейна?

Я снял с пальца перстень и взглядом указал на него слуге. Тот, молчаливый и почти неслышный, почтительно взял и отнес леди Изабелле. Она некоторое время всматривалась, дочери тоже вытянули шеи. Красивые шеи, изящные и в нужных пропорциях. Даниэлла снова посмотрела на меня с сочувствием и уже с братской любовью.

– Это перстень моего мужа, – произнесла герцогиня ровным голосом. – Как он попал к вам?

– Мы встретились на турнире в Каталауне, – объяснил я. – Первый раз герцог туда приезжал ровно двадцать пять лет назад. Он взял на ложе молоденькую и самую красивую девушку из ближайшего села. Если хотите, переспросите короля Барбароссу, подтвердит. Не при муже, конечно. Через девять месяцев у нее, как вы догадываетесь, родился сын – богатырь, красавец и умница. Это я о себе, если вы еще не поняли…. Но, леди Изабелла, хочу вас сразу заверить, что я ни на что не претендую в ваших краях. Еду-еду не свищу дальше на Юг, а сюда забрел просто по дороге. Благодаря дивной любезности герцога могу остановиться здесь на сутки или на пару… с вашего позволения, конечно, пока отдохнет конь, он у меня такой слабенький, такой слабенький… а потом двинусь. В смысле дальше. На коне. Более того, вам вовсе нет необходимости признавать меня сыном герцога… даже незаконнорожденным. Признаться, мне тоже этого не очень-то хотелось бы…

В глазах Бабетты появилось легкое удивление, а леди Изабелла насторожилась.

– Почему?

– В то время, – объяснил я, – когда герцог проходил через наши края, он оставался еще зеленым юнцом, а героями были благороднейший король Изорга Третий, великий стратег и полководец граф Бернар Клервоский, непобедимый рыцарь барон Иоанн Солсберийский… При желании я могу вообразить, что я сын одного из этих героев, а это, согласитесь, повыше.

Я говорил почти ласково, поддакивая, соглашаясь, что я не сын герцога, но леди Изабелла ощутила себя явно уязвленной, произнесла холодно:

– Вы в зеркало когда-нибудь себя видели? Граф Бернар Клервоский на голову ниже вас, я его видела дважды. Барон Иоанн Солсберийский тоже ниже, но зато у него голова, как у дикого кабана, и сам он телом, как горный медведь… Вы горных медведей видели?

– Я много чего видел, – сказал я скромно, – будучи человеком весьма любопытным и даже в какой-то мере любознательным.

– Как прошел турнир? – спросила леди Изабелла.

Трое ждут ответа с напряжением, леди Бабетта – с любопытством, я ответил легко:

– А все турниры одинаковы! Сперва одиночные схватки, потом отряд на отряд. Бьют друг друга почем зря, ну просто неловко за людёв!

Она даже не поморщилась, поинтересовалась светским тоном:

– Кто объявлен победителем?

– Сэр Смит, – ответил я. – Не известный никому рыцарь из дальнего медвежьего угла. Кстати, тоже незаконнорожденный. Он получит все полагающиеся пряники.

– А герцог? Он участвовал?

Я кивнул.

– Да, конечно. Он великий воин. Но… как бы сказать… вот чувствует мой седалищный нерв, ваша светлость, у вашего супруга явно другая цель поездки.

Все женщины слушают очень внимательно, герцогиня спросила с волнением:

– Да? Какая же?

Не темни, сказал я взглядом, вы так похожи, что герцог не мог не поделиться с тобой истинной целью. Или хотя бы намекнул в общих чертах. Герцогиня выдержала мой взгляд, но румянец на щеках стал ярче.

– Не знаю, – ответил я беспечно. – Герцог еще только располагался в Каталауне, а я, переговорив с ним и получив вот этот перстень, сразу же отбыл по окончании турнира. С герцогом приперла масса горластых железнобоких, я такого отборного отряда еще не видел, так что герцог с ними явно был спокоен…

Она смотрела пристально, я ответил честным взглядом, ибо и на детекторе лжи повторил бы то же самое: и переговорил с герцогом, и перстень от него получил… не стану уточнять как, с герцогом в самом деле прибыл отряд рыцарей, а куда делся – промолчу, так что я честен, как Талейран.

– Надеюсь, – произнесла она ровным голосом, в котором мне почудился нехороший для меня подтекст, – он вернется скоро.

Я поклонился, обронил осторожно:

– Война в одинаковой мере облагает данью и мужчин и женщин, леди Изабелла. Но только с одних взимает кровь, с других – слезы.

Веки герцогини дрогнули, взгляд стал не просто острым, а пронизывающим.

– Вы что-то знаете о герцоге… еще?

– Ничего существенного, мадам, – успокоил я. – Просто мой небогатый жизненный опыт говорит о том, что очень часто те, кто отправляются за шерстью, возвращаются стрижеными.

Лицо ее стало еще бледнее, а круги под глазами отчетливее. Леди Даниэлла вздохнула.

– Скорее бы отец вернулся! Пусть даже, как вы говорите, стриженым. Мы его любим… любого. Только бы вернулся! Я его больше никуда не отпущу! Паду на колени и буду умолять, что пора вложить меч в ножны и повесить на стену.

Мать и сестра посматривали на нее с удивлением, леди Дженифер поморщилась. Мне показалось, она украдкой пихнула сестру. Леди Изабелла одарила старшую дочь недовольным взглядом, обратила царственный лик в мою сторону.

– Вам может показаться удивительным, что замок подвергся такому нападению…

– Я многое видел, – ответил я осторожно.