– Вот-вот, именно поэтому чужеземный тиран… и так далее, – оборвал его Бергер. – На своих митингах вы тоже несли подобную чушь? Стоит ли удивляться, что австрийцы не пошли за вами!

– Да, – Дормус снова вернулся к окну. – Они не пошли за нами. Теперь с флагами и цветами австрийцы встречают своего нового господина. Они предпочли быть рабами этого ничтожества, этого выскочки…

– Какая трагедия, – полковник Бергер поудобнее устроился в кресле. – Еще пять-шесть подобных фраз, и вы наконец-то выбьете из меня слезу.

– Кто виноват? Что делать? – продолжал восклицать генерал Дормус.

– Вы уверены в своем австрийском происхождении? – с подозрением в голосе поинтересовался Бергер. – Мне приходилось слышать подобные слова совсем в другой стране, далеко-далеко отсюда…

– Все кончено, полковник, – генерал сунул правую руку в нагрудный карман мундира и извлек на свет крошечный дамский пистолет. – Австрия погибла, жизнь потеряла всякий смысл. Прощайте. Передайте привет моим товарищам и…

На несколько минут в комнате воцарилось молчание. Только с улицы доносились крики восторженных жителей Вены. В австрийскую столицу продолжали вливаться новые части победоносной армии.

– Вы даже не попытаетесь меня остановить? – удивленно спросил генерал Дормус.

– Зачем? – пожал плечами Бергер. – Стреляйтесь. Все равно от вас мало толку.

– Вы циничный негодяй, полковник, – вспыхнул генерал. – Я всегда это подозревал, но теперь окончательно в этом убедился. Не дождетесь. Я не застрелюсь. Лучше я застрелю вас!

Прошло еще несколько минут, в течение которых Дормус целился в своего собеседника, а Бергер продолжал сидеть в кресле с выражением вселенской скуки на лице.

– Это пистолет, – на всякий случай пояснил генерал. – Из него убивают.

– Попробуйте.

– Вы подменили патроны? – попробовал угадать Дормус.

– Я подменил патроны, вытащил ударник и согнул боевую пружину, – уточнил Бергер. – И в запасном пистолете тоже. А если вы достанете еще какой-нибудь пистолет, мне незнакомый, я не промахнусь, – из руки полковника внезапно вырос длинноствольный «маузер» 45-го калибра.

…Потом они еще долго говорили о судьбах Австрии, всего цивилизованного мира и прочих высоких материях…

А в это время по улицам австрийских городов продолжали шагать солдаты непобедимого Швейцарского Рейха.

Ранним лондонским утром двадцать седьмого марта 1940 года перед дверями дома номер 221-Б по Бейкер-стрит стоял молодой человек. Обладавший тонкими благородными чертами лица юноша был облачен в длинное рыжеватое пальто верблюжьей шерсти (через кое был небрежно переброшен шарф), модные брюки в крупную клетку, лаковые штиблеты, а аккуратно остриженную русую голову венчал котелок. Под мышку он засунул трость из красного дерева с серебряным набалдашником в форме львиной головы. Тонкие аристократические пальцы от холода защищали кожаные печатки, однако же молодой человек периодически пытался стянуть их и тут же натягивал обратно.

Некоторое время он пребывал в нерешительности, но вскоре все-таки дотянулся до дверного молотка, произвел им три отчетливо громких удара и отступил на шаг назад. За дверью что-то загремело, и она распахнулась, едва не задев кончик носа юноши.

На пороге возвышался семифутового роста автоматон. Внутри его шарообразного тела, усеянного заклепками, гудел атанор, распыляя возогнанную сырую меркурову вытяжку по пневматическим трубкам и приводя в движение многочисленные внутренние шестерни и клапаны. Цилиндрическая голова автоматона развернулась в сторону гостя фасеточным окуляром и скрежещущим голосом исторгла из себя вопрос:

– Что будет угодно?

– Могу ли я видеть досточтимого сэра Шерлока Холмса? – робко поинтересовался юноша.

– Да хрен ли он будет вставать в такую рань? – проскрипел автоматон.

Молодой человек слегка опешил – до этого ему не приходилось сталкиваться со столь явными проявлениями синдрома шестого дня у автоматонов, обычно беспрекословно исполнявших волю людей.

– Постойте, мне крайне необходимо с ним увидеться! – заспешил он, видя что автоматон вот-вот захлопнет дверь. – И только сейчас мне удалось скрыться от приставленных ко мне людей…

– Имя есть?

– Что, простите?

– Имя, спрашиваю, у тебя есть? – громыхнул автоматон.

– Видите ли, обстоятельства вынуждают меня остаться инкогнито…

– Пошел к черту! – Автоматон захлопнул дверь, оставив посетителя на улице с раскрытым ртом.

– Ну и порядочки у них в этой Англии, – пробормотал про себя юноша, и в глазах его загорелся нехороший огонек.

Он вынул из-под мышки трость и принялся колотить ей по двери.

Какое-то время в доме ничего не происходило. Очевидно, наглый автоматон просто отключил слуховые рецепторы и игнорировал назойливого посетителя. Однако вскоре производимый тем грохот достиг ушей Хозяина дома.

– Уже иду! – раздался из-за двери недовольный голос. – Ватсон, старая рухлядь, ты снова нахамил кому-нибудь из Скотленд-Ярда?!

Дверь вновь распахнулась, и на этот раз на пороге возник куда как более колоритный персонаж, который, как логично предположил юноша, и являлся известным большей части Старого Света великим сыщиком сэром Холмсом. Однако этим утром вид его несколько отличался от журнальных фотоснимков. Холмс предстал в дверях в черных кожаных штанах и голым по пояс. При этом его поджарое тело было покрыто чудовищными татуировками в виде извивающихся разноцветных змей и знаков, в коих знаток восточных тайн без труда признал бы китайские хироглифы. Из руки, обвитой драконом с раззявленной пастью, свисал до пола кнут, с которого сорвалась капля алой жидкости. Правый глаз Холмса налился кровью из-за лопнувшего сосуда, во всклокоченной шевелюре застряли перья, а сам он источал сильный запах курительного опия. В довершение к этой, несомненно апокалиптической, картине из-за спины Холмса раздавался развязный и нетрезвый женский смех.

Смерив посетителя пристальным взглядом, Холмс произнес:

– Не могу не отметить, сэр, что вы несколько не вовремя. Обычно в это время я не принимаю посетителей…

– …А обдалбливаюсь опием и луплю девок кнутами, вместо того чтобы вдуть им! – донесся из дома скрипучий голос автоматона.

– Закрой пасть, ошибка Бен Бецалеля! – взорвался Холмс. – Думаешь, я не знаю, какую шестерню тебе нужно спилить, чтобы разобраться с твоим синдромом шестого дня?!

Перепалка между автоматоном и его Хозяином окончательно привела юношу в замешательство.

– Простите, – заговорил он. – Я вижу, что действительно не вовремя. Поверьте, сэр Холмс, я ни за что не побеспокоил бы вас в такое время, если бы не крайние обстоятельства… И все же я полагаю, что мне лучше откланяться.

– С чего бы это? – Тут Холмс обратил внимание на кнут в своей руке и отшвырнул его в сторону. – Заходите, раз уж пришли. Я и так вижу, что у вас серьезная проблема. Но вам придется подождать, пока я не выставлю из дома своих, гм… гостей. Да и мой вид, как я погляжу, вас смущает.

Холмс отступил назад, жестом приглашая юношу войти.

– Ватсон, прими у гостя пальто и проводи сэра… Кстати, как вас зовут, молодой человек?

– Я должен сообщить, что пребываю здесь инкогнито…

– Я его уже посылал, – сообщил издалека Ватсон. – Он настырный.

Холмс уставился на гостя пронизывающим взглядом.

– Меня зовут Гамлет, принц датской королевской семьи, – вздохнул молодой человек.

– Что ж, ваше высочество, будьте любезны обождать в гостиной. Ватсон подаст вам чай.

Дверь за Гамлетом захлопнулась, отрезав его от шума просыпающегося Лондона.

Гостиная дома на Бейкер-стрит оказалась заставлена уймой вещей интересных, малопонятных, а порой и просто пугающих. Паркетный пол был разрисован множеством сложных знаков, среди которых Гамлету оказалась знакома лишь Печать Гермеса, остальные же, как он подозревал, относились к области тайных знаний, кои посвященные герметики тщательно скрывали от посторонних. Часть знаков пряталась под стопками книг, полосатыми барабанами из кожи и дерева, а также несколькими предметами мебели. Стену над камином украшала коллекция дикарского оружия со всех концов света – копья и топоры, разукрашенные невероятными узорами, обросшие бахромой щиты со скалящимися жуткими рожами туземных божков, духовые трубки и вещи совсем уж странно выглядящие для европейца. Стену напротив окна занимал огромный, от пола до потолка, шкаф, заставленный книгами, но даже если на корешке этих книг и имелись надписи латинскими буквами, то смысл их все равно ускользал от Гамлета. А от попыток разобрать символы на некоторых из них, на вид самых старых, и вовсе начинала болеть голова, а в ушах начинали раздаваться странные звуки…